Артур Шопенгауэр - Философ германского эллинизма - Патрик Гардинер

Шопенгауэр писал, что мы достигаем "самого точного осознания самих себя непосредственно в акте воли" (том III); и именно осознание того, что мы должны быть динамичными, активными участниками всего, что происходит в мире, со всем тем, что это участие предполагает, мы можем достичь понимания нашего бытия, и в то же время мы не можем не быть вовлечены в единственный, увлекающий вперед и всепоглощающий "поток", или процесс. Наши повседневные категории ощущений и

250

рассуждении, наш здравый рассудок и научные методы объяснения сами являются результатом этого процесса; и именно поэтому они не оставляют нам никаких возможностей понять или проникнуть внутрь или в их суть. Если мы захотим проникнуть в их суть, то, прежде всего, нам необходимо посмотреть на себя - не смущаясь известными понятиями, происходящими из других областей исследования, терпеливо занимаясь поиском объяснения нашей собственной природы, внутренней важности наших жизней.

Глава 5

ПРИРОДА ИСКУССТВА

Пессимистическое описание мира Шопенгауэром, его размышления о бессмысленности и никчемности жизни, его негативная оценка смысла и целей человеческого бытия, а также раскрытие способа, с помощью которого человечество стремится оправдать свои поступки, как в своих глазах, так и в глазах окружающих, - все это лишь преамбула к его теории искусства и роли эстетического сознания в области познания. И то место, которое Шопенгауэр отвел этой теории, в действительности имеет первостепенное значение. Шопенгауэр был далек от того, чтобы считать, что искусство играет лишь декоративную роль в духовной жизни; он считал, что искусство не просто некий продукт роскоши цивилизованного общества, который не имеет интеллектуального значения и недостоин или неинтересен для серьезного философского исследования. Такой взгляд на искусство весьма характерен для философов XVII-XVIII веков, когда достижения в других областях предоставили им новые материалы и модели для метафизических исследований и умозаключений.

252

В результате вопросы искусства в большинстве случаев рассматривались как нечто излишнее и трактовались достаточно поверхностно. В XIX веке отношение к этому вопросу изменилось, и Шопенгауэр не был одинок в попытке восстановить равновесие, уделив искусству приоритетное место в своей системе. Более того, торжественный, почти страстный тон, в котором он обсуждал эту проблему, интерес, который вызывают некоторые его идеи, и значительное влияние и уважение, которое его взгляды получили после смерти, - все это свидетельствует о том, что эстетическая теория Шопенгауэра заслуживает особого рассмотрения.

Взгляд на искусство

Я уже достаточно подробно рассмотрел теорию Шопенгауэра о границах нашего повседневного понимания мира. Так, он считает, что наука, которая могла бы дать объяснение и привести к пониманию внутренней сущности вещей и явлений, оказалась не чем иным, как рабой воли; научная картина мира возникает исключительно из-за острой необходимости удовлетворить потребности и решить насущные проблемы практической жизни и, следовательно, не имеет никакого отношения к тому, что скрыто под поверхностью вещей. И когда мы обращаемся к мыслям и знаниям на уровне здравого смысла, мы находим все то же поверхностное объяснение вещей и явлений, и оно помогает нам достичь лишь тех целей, которые удовлетворяют наши сиюминутные потребности и желания. Может показаться, что мы находимся в вечном плену без возможности побега, а границами нашего плена являются формы закона достаточного основания, которые, как полагает Шопенгауэр, определяют нашу природу как разумных существ. Однако сейчас становится очевидным, что дело обстоит не совсем так, и для того, чтобы понять, как именно, Шопенгауэр и обращается к оценке той роли и того значения, которое играет художественный опыт.

253

В конце предыдущей главы было выдвинуто предположение, что вряд ли кто-либо сможет полностью понять намерения Шопенгауэра без нахождения аналогии его философской интерпретации мира с определенными формами художественного выражения. Такой подход к пониманию его системы достаточно очевиден, так как в разных его сочинениях можно найти многочисленные наблюдения за связями искусства с философией. Несмотря на то что Шопенгауэр по причинам, которые станут очевидными позже, не приравнивал философию к искусству и не рассматривал искусство как один из разделов философии, он все же считал, что существует сходство точек зрения философа, для которого истина является призванием, со взглядами подлинного художника: "В основе высокого призвания их обоих лежит размышление, которое изначально возникает из-за отчетливого осознания мира и себя" (том III).

Общим для них является определенная свобода от ограничений повседневного существования и образа мыслей и от того понимания мира, которое является неотъемлемой частью такого существования. И именно эта свобода позволяет им, так сказать, "отступить" от опыта и тех сложных схем взаимосвязей, которые определяют наше обыденное существование. Тем самым они достигают некоего понимания и представления мира, которое настолько отдалено от привычного, что попытки объяснить его смысл зачастую терпят неудачу и встречают полное непонимание или крайнее

254

изумление; самой важной чертой, характерной для великого художника или философа, является то, что "они не могут идти в ногу с общепринятой традиционной культурой своей эпохи, а их работы являются вызовом, брошенным далеко в будущее..." (том III). И именно эта отчужденность, эта "свобода от целей воли" порождают столь характерное ощущение "изумления" жизнью и миром, на котором основаны все истинные произведения как в искусстве, так и в метафизике. Но это ощущение необходимо отличить от совершенно другого феномена - "заинтересованного" любопытства. Это последнее отличается от первого тем, что оно является нашим повседневным "управляемым волей" существованием, это то, во что может легко превратиться подлинный и бескорыстный интерес к природе вещей, который со временем приходит к вырождению; например, размышление о смерти может достаточно быстро привести к постоянному поиску каких-либо утешающих или успокаивающих средств в виде религиозных или метафизических доктрин, гарантирующих бессмертие человека.

I ем не менее, несмотря на все вышесказанное, существует достаточно существенное различие между искусством и философией. Цель философа представить понятную и максимально полную картину мира, описать его внутреннюю сущность, рассматривая мир как целое. Более того, несмотря на то что все, о чем он говорит, связано с определенным видением вещей, с их "физическим восприятием", которое предоставляет нам старую и хорошо известную картину мира в абсолютно новом свете и с совершенно другой точки зрения, он еще должен придать своим открытиям такую форму, чтобы они стали "надежным и доступным приобретением" всего человечества. Таким образом,

255

непреложным требованием к философу является то, что он обязан представить и изложить свои исследования и открытия на разумном и систематизированном языке "размышлений": философия - это "полное и точное повторение или выражение сущности мира в общих понятиях, так как только они могут дать полную и целостную картину сущности мира, которая будет везде адекватна и применима" (том I).

Однако такое рассуждение неприемлемо, когда речь идет об искусстве. Начнем с того, что искусство "говорит только на наивном детском языке восприятия, а не на абстрактном и серьезном языке размышления; оно стремится дать нам лишь фрагментарные образы, "мимолетный образ" некой реальности, лишь отдельный пример, а не целое" (том III). Следующим аргументом является то, что в искусстве действительно содержится "вся истина", но только имплицитно, или virtualiter, и этим оно отличается от философии, которая стремится представить изначальную природу мира в ясной и точной форме. Наконец мы подошли к ключевому моменту Шопенгауэровой концепции художественного восприятия, которая состоит в том, что истинные объекты эстетического восприятия - это те, которые он называет "Идеями", другими словами, это "неизменные и сущностные формы мира и всех его феноменов". Но необходимо заметить, что они не могут сами по себе быть приравнены к фактической внутренней природе реальности в том смысле, в котором ее стремится понять философия; они не идентичны с сущностью мира, но (как мы увидим позже) они имеют свой независимый статус.

256

Шопенгауэр рассуждает об отличительных чертах искусства в присущей ему манере. Для него характерно записывать и развивать свои мысли о различных сторонах проблемы по мере того, как они возникали у него в голове, при этом мало беспокоясь, как они связаны или вообще совместимы ли они. Тем не менее, из вышесказанного очевидно, что Шопенгауэр рассматривал искусство как познаваемое бытие. Он никогда не соглашался с тем, что художественные работы имеют только "эмоциональную" функцию или ценность и что единственное, за что их можно ценить, это за то, что они стимулируют или вызывают приятные или радостные чувства у тех, кто их рассматривает. Искусство - прежде всего форма знания; как он выразился, "его одним источником является знание Идей, его одной целью является передать это знание" (том I). И если с этим согласиться, то сразу же возникнут две проблемы: первая (используя терминологию Шопенгауэра) появляется со стороны субъекта и вторая - со стороны объекта. Следуя порядку его изложения, мы начнем с первой.