Догнать и перегнать 1978 - Максим Арх

делаем. И когда они в это поверят, то мы засиним объект в центрифуги, создадим так давление на тело в несколько «G» и будем раскручивать до тех пор, пока создатели не объявятся. Кроме этого при данном эксперименте, мы сможем увидеть, как его организм будет вести себя в столь экстремальной для него среде.

— Ты что, с ума, что ль действительно сошёл? А если они вообще не придут? То, что будет?

— Как не придут? Почему? — искренне удивился Петров.

— А потому, что может и нет никаких создателей! Нет, и не было никогда! Ты всё это себе придумал, и теперь собираешься подвергнуть клона смертельной опасности! Да как подвергнуть то, изощрённо придумал! Чтобы он не просто умер, а ещё и помучился.

— Максим Иванович, но это же для дела. А центрифугу мы выбрали потому, что она действительно входит в перечень упражнений при подготовке в космонавты. Если вы хотите какой-то другой несчастный случай предложить, то давайте обдумаем. Просто, на центрифуге мы можем создать такое давление на тело, что… — начал было говорить Петров, но хозяин кабинета его перебил.

— Не надо нам никакие несчастные случаи! Не надо! Я запрещаю тебе это, или что-то подобное делать с этим клоном! Тебе и твоим подручным! Ты слышишь меня? Категорически запрещаю!

— Но по-другому мы никак не сможем выйти на заказчиков, — резонно заметил генерал-майор.

— Ну и не надо нам никаких заказчиков. Пусть клон работает и трудится во благо страны, как он делает это до сих пор!

— Но ведь дело серьёзное. Мы не знаем цели его хозяев. Возможно, действия Васина не помогают нам, а наоборот — разрушают. Если я хоть в чём-то прав, хоть самую малость, то тут дело государственной важности.

— Вот и обращайся с этим в КГБ. Благо у тебя там приятелей много служит. Они тебе сразу диагноз поставят.

— Да ставили они уже, — отмахнулся Петров. — Но толку то от этого нет. Он же у них у самих в разработке, несмотря на запрет таковой. Ведут наблюдение и анализируют. Они сами не понимают, что с Васиным не так. Почему он такой гений? И я узнал, что у них есть другая версия происхождения гениальности клона, которая, нужно признать, тоже имеет право на жизнь.

— И что же наши комитетчики выдумали?

— Они озвучили мне версию, которой мы касались более полугода назад, когда объект снял фильм «Человек с Земли». Помните, мы подозревали, что Васин мог, так же как и герой в фильме, родится вместе с планетой?

— Не мы подозревали, а ты подозревал, — напомнил собеседнику генерал-полковник и поторопил: — И что же в связи с этим дальше? Чем их версия отличается от твоей?

— А тем, что они так же, как и мы, то есть — я, считают, что Васин живёт на Земле давно. Но их версия в том, что живёт он не как мы, от рождения до старости, а определёнными отрезками времени. Он проживает некоторое количество лет вместе с нами, а затем возвращается на некую изначальную точку. И начинает вновь проживать ту же самую жизнь. И нужно сказать, их версия не лишена смысла. К тому же, её частично подтверждает и сам Васин.

— Каким образом?

— Он написал сценарий и собирается снять фильм о том, что человек застрял в одном дне. И раз за разом проживал его. И длилось это очень долго. Там главный герой, повторяя одни и те же действия день за днём, набирался опыта. Пока не стал профессионалом во многих профессиях. Кстати говоря, среди прочего, тот герой выучился хорошо играть на пианино. Не кажется ли Вам что это история действительно очень походит на то, что происходит с объектом?

— То есть Васин живёт и учится в одних и тех же сутках?

— Боюсь, речь идёт не о сутках, а о более продолжительном периоде времени. Может быть год, а может быть больше. Наши коллеги считают, что сейчас идёт самый пик получения Васиным знаний. Когда этот период закончится, неизвестно, но они считают, что мы это обязательно увидим.

— Как?

— Они думают, что в момент затухания периода, когда объекту нужно будет отправляться вновь в прошлое, тем самым «замыкая круг», Васин как бы разделится на два Васина. Один незаметно уйдёт по времени назад, возвратившись в нулевую точку, а другой клон продолжит жить с нами.

— Так как же мы это заметим, если он разделится незаметно? — задал логичный вопрос Порхунов.

— Очень просто, — горестно хмыкнул Петров. — Клон, что останется с нами, начнёт сразу и заметно тупеть.

«А сейчас он не тупеет?» — хотел было спросить хозяин кабинета, но этого ему не дал сделать адъютант, который, зайдя в кабинет, доложил, что товарища генерал-полковника вызывает к себе Министр обороны СССР товарищ Устинов.

И на этом интереснейшую дискуссию пришлось отложить.

Конец интерлюдии

* * *

Глава 31. Решение

Июль 1978 года. Москва

Заседание малого состава Политбюро ЦК КПСС

Как это уже неоднократно бывало, после обсуждения основных вопросов стоящих на повестке дня, перешли к заключительной теме.

Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин взял в руки лист регламента заседания, прочитал его, отложил в сторону и обратился к коллегам.

— Товарищи, товарищ Суслов хотел бы сделать не большой доклад. Прошу Вас, Михаил Андреевич.

Секретарь ЦК кивнул и, поправив очки, произнёс:

— Товарищи, многим из присутствующих здесь товарищей, хорошо известно, что наше передовое ВИА — группа «Импульс» собирается в гигантский гастрольный тур. Кроме нашей страны музыканты выступят в целом ряде стран не только социалистической ориентации, но и в капстранах. Прибыль от этих выступлений ожидается крупная. Сейчас подсчитать её сложно, но речь идёт как минимум о нескольких десятках миллионов долларов. Даже с учётом того, что часть прибыли — пятьдесят процентов, по договору с продюсером Джоном Джексоном Тейлором, отойдёт ему, как организатору этих гастролей, то часть, которая останется нам, всё равно будет весьма внушительной. Понимаете? — он обвёл пристальным взглядом остальных членов Политбюро. — Исполнители, значит, поют, играют, а зрители оплачивают их труд. Не только их, конечно, но и труд композиторов, поэтов, труд организаторов, технического персонала и так далее. Всё в рамках трудовой дисциплины. Они работают, получают заработную плату, а прибыль наша страна получает в бюджет. И всё вроде бы неплохо. И всё вроде бы правильно. Но на самом деле это только иллюзия. На самом деле, всё обстоит не так радужно как кажется!

— Это почему же? — не понял его Министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов.

— А потому, что наш бюджет опять недополучит! И причём — в валюте!

— С чего были сделаны такие выводы, гхм? — нахмурился Брежнев.

— А он, наверное, опять про американца сейчас начнёт говорить. Что, мол, мы бы и без него справились, — усмехнулся Устинов и, покачав головой, продолжил: — Может быть, справились, а может и нет. У этого продюсера хорошие связи. Он ни разу не ошибся. Работает честно. И, кстати говоря, мы этот вопрос уже не раз обсуждали и пришли к единому мнению — Тейлора пока оставить. Так к чему вновь возвращаться к уже решённому вопросу?

— Действительно, Михал Андреич, зачем ты поднимаешь опять тему, коль решили, гхм?

— Я не о продюсере сейчас говорю, — отмахнулся Суслов, — а о музыкантах.

— А что с ними не так? Вроде бы поют, гхм, не плохие песни. И играют — хорошо.

— Поют. И играют. Но поют, товарищи, далеко не все! Вы, товарищи, когда-нибудь задумывались и сравнивали, не для отчётности или статистики, а для себя, одинаково ли честно отдают свой долг перед Родиной работники реального труда и работники творческого труда? Художники, писатели, поэты, кинорежиссёры с актёрами, так ли беззаветно они выполняют свой долг перед отчизной как трактористы, кузнецы, сталевары, пилоты и ткачи? А я вот, товарищи, недавно задумался над этим ребусом. Посмотрел, поспрашивал и, проанализировав информацию, пришёл к выводу, что наша, так называемая — творческая интеллигенция, в массе своей, абсолютно безучастна к труду. Не всё, конечно, но большая её часть. Такие слова как — «гореть на работе» или «болеть за дело», для этих деятелей от искусства — чужды и не понятны. Если они и болеют за что-то, так это только за свой собственный карман.

— То есть, ты,