Баба Яга: Начало бессмертия - Katali
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что будет дальше?
— Не знаю, но и отпустить не смогу, если ты не сможешь полюбить меня.
— Князь…
— Прошу, молчи, — мужчина оборвал жену на полуслове, — ничего не говори. Просто положи голову на моё плечо и позволь отнести тебя домой. Мне больно, но и хорошо в тоже время.
Ядвига лишь прикусила губу и, уткнувшись лбом в широкое плечо, закрыла глаза. Всё казалось ей таким неправильным, но тепло, исходящее от сильного тела мужа, запах, к которому она уже успела привыкнуть, успокаивал.
Князь вновь пошел вперёд, борясь с желанием поцеловать бархатистые девичьи уста. Он нес её на руках до самой опочивальни, а потом пообещал вернуться позже и удалился, чтобы немного привести мысли в порядок.
Ядвига запирать за собой дверь не стала.
Единственный раз, когда она была в постели мужа, был в день их свадьбы. Девушка с ужасом ожидала того, что может произойти, но вместо того, чтобы возлечь с супругой, князь по-отечески поцеловал её в лоб, пожелал доброй ночи и ушёл, оставив одну.
Сегодняшней ночью Ядвига волновалась не меньше, хотя и знала, что её не тронут.
«Но как же быть?! Он будет спать рядом», — она бросала тревожные взгляды на подушку мужа, где вскоре будет покоиться его голова.
Слуги помогли хозяйке приготовиться ко сну: омыли её тело, расчесали и уложили упрямые волосы, переодели в ночную сорочку и оставили одну в покоях господина.
Ядвига вздрогнула, когда дверь бесшумно отворилась и на пороге возник князь во всей своей привлекательной красе. Вид у него был усталый, но едва он завидел в постели жену, натягивающую одеяло до шеи, как потускневшие глаза вспыхнули огнем. Он нервно сглотнул, и слабая мечтательная улыбка поселилась на его лице.
— Приветствую, господин, — едва слышно прошептала девушка.
— Ядвига, — Витольд закрыл за собой дверь и скинул с широких плеч дорогой сюртук, — это твой дом, твоя комната, тебе незачем так бояться. Я поклялся и не посмею осквернить тебя, но и жить на расстоянии более нет мочи.
— Я понимаю, — Ядвига начала заламывать руки.
Чтобы не шокировать нежные чувства жены, Витольд в рубахе и портках лег в кровать и повернулся на бок, не сводя влюбленного взгляда с девушки.
— Нравится тебя наша комната? — спросил муж свою супругу.
— Я здесь была и раньше.
— Но на мой вопрос ты так и не ответила.
— Здесь тепло и уютно. Перины мягкие, да одеяла тёплые. Разве кому может такое не понравиться?
— Меня не волнуют другие. Важно лишь то, что думаешь ты.
— Мне нравится, — немного подумав, ответила она, всё ещё не глядя на мужа.
— Михайло говорит, что с раннего утра ты уходишь в лес на поиски какой-то травы.
— Да, она редкая очень и уже почти перевелась в наших краях.
— Но ты продолжаешь поиски…
— Всё надеюсь, что вскоре мне свезет, но пока ничего.
— Опиши мне её. Как она выглядит? — Витольд искренне заинтересовался.
Ядвига помолчала немного, подумала и заговорила:
— У травы этой листочки жёлтые и длинные, как рыбка, а стебелёк кривой и толстый, да ещё и темный, слово ветка с дерева. Днём его крохотные бутоны дремлют, а как только лунный свет осветит землю, они тут же распускаются и сверкают белоснежными цветами-бусинами.
— И для чего эта трава нужна?
— У этого растения много полезных свойств. Она и жизнь продлевает, и силы придает, и головную боль, как рукой, снимает.
— Отчего же эта трава перевелась в округе?
— От того, что люди привыкли брать без меры, да сверх того, что требуется. Вот и осерчала Матушка Земля. Лишила людей такой милости.
— Значит людская жизнь в достатке противна богам?
Ядвига так увлеклась беседой, что и не заметила, как страх начал отступать. Теперь уже и тело её не было так напряжено, потому она легла удобнее, положив голову на подушку. Взгляды супругов пересеклись и глядели друг на друга неотрывно.
Девушка мечтательно ответила:
— Коли человек хочет жить в благословении и любви богов, то от него жертвенность необходима особая. Чем заможнее пан, тем больше он заботиться должен о тех, кто в нужде живёт. Хлеб — страждущему, воду — испытывающему жажду. Леса новые высаживать вдвойне заместь тех, что вырубаются. Правое дело нужно совершать с чистым сердцем.
— Теперь уж мне сдается, что недостаточно я сделал для люда своего, — мягкая теплая улыбка коснулась светлых губ мужчины. — Без твоей помощи никак не обойтись.
— Мне всегда казалось, что Вы исправно землями своими управляли.
— В двух головах однако больше мудрости.
— Коли так, то я не смею отказать.
В комнате стало тихо и безмятежно, и Ядвига невольно улыбнулась, смущенная пристальным вниманием мужа.
— Какая же у тебя незабвенная красота, Ядвига, — стараясь не спугнуть трепетное создание, мужчина осторожно коснулся кончиками пальцев щеки своей жены. — Век готов любоваться тобой. Жизнь готов отдать за эту улыбку.
— На белом свете много красавиц писаных.
— Красавиц много, а ты одна такая. Ведь полюбил я тебя не за одну красоту, но за сердце твоё пылкое, за доброту душевную и любовь чистую ко всему живому, — голос Витольда сделался низким и тихим. — Однако хватит бесед в столь поздний час. Закрывай глаза, отдыхай, а я буду охранять твой сон.
Ядвига и правда устала. Глаза её медленно закрылись, и впервые в жизни она уснула в кровати с мужем.
Ещё с малых лет Ядвига привыкла просыпаться с первыми петухами, но когда она открыла глаза, увидела, что место, где спал князь, опустело. Девушка приподнялась и лениво потянулась, когда увидела чудное видение. Возле окна, купаясь в ярких лучах пробудившегося солнца, стоял широкоплечий мужчина, поправляя высокий ворот темного камзола. Его длинные и прямые волосы поглощали свет, являя миру магический оттенок черного золота, мерцающего темными переливами. Как и всегда, вид его был безукоризнен и прекрасен. На мгновение Ядвига даже залюбовалась и опомнилась лишь тогда, когда князь обернулся и одарил её теплотой своей улыбки.
— Доброе утро.
— Доброе, — несмело ответила девушка.
— Некоторые безотлагательные дела требуют моего присутствия, оттого я вынужден покинуть тебя, но к полудню вернусь и у нас будет время поговорить.
Мужчина кивнул на прощание и стремительно покинул покои.
Девушка сразу поднялась, собрала постель, не дожидаясь прислуги, и сменила ночной наряд на длинное белое платье, расшитое красными орнаментами на груди и широких
