Сердце из двух половинок - Алёна Белозерская

Она снова занесла руку, но почувствовала, как кто-то обхватил ее сзади и понес в другой конец комнаты. Клементина яростно отбивалась, но сильные руки крепко держали ее.

– Отпусти, – властно сказал Мартин, белозубо улыбнулся и поправил растрепавшиеся волосы.

Клементина повернулась и увидела ухмыляющуюся физиономию возвышавшегося над ней Руна. Недолго думая, она со всей силы двинула его кулаком в живот, но он даже не сморщился, будто она всего лишь слегка погладила его. Тогда Клементина размахнулась и постаралась ударить его в лицо, но он поймал ее руку и, как показалось девушке, легко сжал ее, заставляя Клементину застонать от боли.

– Отойди от нее, Рун, – повторил Мартин.

Клементина потерла горевшую руку и сквозь пелену слез посмотрела на человека, которого она любила и ненавидела одновременно.

– Не хочу тебя больше видеть!

– Ты уже говорила это не раз – и всегда возвращалась. – Мартин достал сигарету и закурил. – Я подожду. Не думаю, что вы долго пробудете вместе.

Клементина быстро выбежала за дверь. Раф поспешил за ней, но потом вернулся.

– Знаешь, Мартин, – серьезно сказал он, – не надо было спасать меня тогда, в молодости. Лучше бы я загнулся в той подворотне! Тогда бы я никогда не узнал такого злого и жестокого человека.

Он повернулся и поковылял за Клементиной.

– Ну и проваливай, чертов коротышка! – заорал Мартин.

Он со злостью швырнул сигарету ему вслед и пнул ногой столик, на котором стоял поднос с лимонадом. Столик с грохотом упал, графин с лимонадом разбился, и Мартин ошеломленно уставился на осколки. Глаза его бешено загорелись, и он начал яростно громить все в гостиной. Рун спокойно смотрел на хозяина, крушившего мебель, но не делал ничего, чтобы успокоить его.

Глава 28

– Почему именно Рио? – Габриэль посмотрел на Клементину.

– Потому что это – город счастья. Здесь все пропитано любовью. – Она взъерошила его черные волосы. – Солнце нежится в водах Гуанабара, ветер поет в горах, и сам Христос спустился с небес, защищая эту красоту. Я уже люблю этот город, так как знаю, что он сделает меня счастливой.

– Но когда мы жили в Майами, ты кричала, что ненавидишь солнце и тропический климат, – улыбнулся Габриэль. – Здесь так же жарко, и я боюсь, что через месяц ты начнешь жалеть о том, что не купила дом где-нибудь на Аляске.

– О, нет! Через месяц я круто загорю, к тому же растолстею и стану похожа на местных кариока. Будешь ли ты любить меня такой?

Габриэль сделал вид, что размышляет над ответом.

– Думаю, что проще будет подарить тебе зонт и посадить на диету.

Они купили большую двухэтажную квартиру в квартале Копакабана и были очарованы видом, открывавшимся с огромного балкона, расположенного с внешней стены гостиной. Пока квартиру по новому проекту Габриэля заново отстраивали, они жили в «Палас Копакабана».

Клементина обожала Рио, он приводил ее в восторг своим страстным темпераментом и яркой красотой. Они практически не бывали в отеле, постоянно гуляли и изучали город, который должен был стать их домом. Восхищавшийся ультрасовременной архитектурой и потрясающе красивыми особняками, Габриэль непонимающе смотрел на нищие «фавелы», находившиеся рядом с ними. Здесь все заставляло его удивляться. В центре города можно было обнаружить лесные заросли, а небоскребы увидеть на окраине. Жизнь в городе начиналась, когда спадала дневная жара, и Клементину это очень веселило. Она смеялась, потому что, несмотря на июль, в Рио была зима, а Новый год они отметят летом. Габриэль много рассказывал ей о Бразилии, показал почти все достопримечательности города и вел себя как местный житель. Он и правда был чем-то похож на здешних мужчин, отличавшихся темной кожей и оливковыми глазами. Португальский язык он учил с невероятной быстротой и смеялся над Клементиной, которой не всегда удавалось правильно выговаривать труднопроизносимые слова.

Через месяц они переехали в свою квартиру, и Клементина тайно радовалась тому, что все соседи думают, будто они муж и жена. Они и вели себя, как только что поженившаяся пара, хотя не носили обручальных колец. Лишь одно кольцо, с небольшим розовым бриллиантом, украшало безымянный палец Клементины. Его подарил ей Габриэль на следующий день после того, как узнал, что у них будет ребенок.

Живя в Нью-Йорке, в огромном пентхаусе, Клементина не была знакома со своими соседями. Впрочем, это и неудивительно для такого холодного города, где люди не замечают друг друга. Но в Рио все было по-другому. Они еще не переехали в свою квартиру, но в процессе ремонта познакомились со всеми, кто жил рядом. Позже все они не раз собирались в уютной квартирке молодого художника Шанди, распивая вино, шутя друг над другом и веселясь до ночи. Соседи оказались людьми на редкость разными, непохожими друг на друга, но все были приятелями. В их доме жили двое студентов, решивших отделиться от родителей и тем не менее с легкостью принимавших от них деньги; инженер со своей огромной шумной семьей; постоянно ругавшаяся друг с другом пара пенсионеров. Этажом ниже поселился всеобщий любимец, обаятельный адвокат Родриго Феррейра, и молодая актриса, Антония Дуарти, снимавшаяся в популярных телесериалах. Ее темно-зеленые глаза сводили с ума половину мужчин, живших на их улице, а остальную половину заставляла дрожать от страсти ее потрясающая фигура. Клементина, привыкшая видеть, что только ей одной мужчины дарят восхищенные взгляды, была неприятно поражена новой соседкой, по поводу чего был устроен грандиозный скандал Габриэлю, который, как ей показалось, дольше, чем следует, задержал на ней взгляд. Но, несмотря на свою яркую красоту и известность, предполагающие высокомерие и заносчивость в характере, Антония оказалась милой и веселой девушкой. Она много смеялась и пекла удивительно вкусные пироги с шоколадом и кокосом. Каждый четверг они собирались у нее дома, и все ждали этого дня, потому что Антония приглашала к себе интересных людей, с которыми работала. Все удивлялись, почему она постоянно одна, без друга, но девушка шутила, что она слишком любит мужчин и не может подарить себя только кому-то одному.

– Подожди, – помахала ей пальцем донна Жуана, – когда-нибудь появится тот, ради которого ты пойдешь куда угодно, лишь бы быть рядом!

– Дон Мигель, вы счастливый человек, – засмеялась Клементина и похлопала мужа вспыльчивой донны Жуаны по плечу, – она везде шла за вами.

– Ага, как же! – крякнул старик. – Она гнала меня, куда хотела, и упрекала за то, что у меня гадкий характер и лысина.

– Значит, это я виновата, что у тебя мало волос? – донна Жуана уперла руки в толстые бока. – Не надо было спать на чужих подушках!

Все громко расхохотались, а старик Мигель обиженно запыхтел.

– Жуана, всего лишь четыре раза за наш вечный брак я изменил тебе. И ты будешь всем рассказывать об этом?

– Сколько?!

Смех усилился, и Клементина радостно оглядела всех этих таких непохожих друг на друга людей. Они умели дарить другим радость, и от них веяло теплом и сердечностью. Впервые в жизни Клементина поняла, как много значат душевность и простота. Не нужны были светские рауты, дорогие спортивные машины и драгоценности, ей хотелось слышать искренний смех, видеть неподдельный интерес и отзывчивость в чьих-то глазах. Как это прекрасно – встретившись у лифта с кем-нибудь из соседей, радостно расцеловаться с ним, как будто они не виделись несколько лет, или когда донна Жуана звала всех к себе опробовать «кашаса», а в дни футбольных матчей – приглашать всех к себе, подавая гостям пиво и другие напитки, и наблюдать за дико оравшими от азарта мужчинами.

Клементина часто вспоминала Эстэр, которая привносила в ее жизнь такой же покой и радость, и от этих мыслей ей становилось грустно. Она оплакивала ту, которой позволила умереть, и в такие минуты даже Габриэль не мог утешить ее.

– Как мы назовем малыша? – как-то вечером спросила Клементина.

Укрывшись пледами, они сидели на балконе и смотрели на горевший огнями Копакабана-пляж. Габриэль ощущал себя особенно счастливым, обнимая прижимавшуюся к нему Клементину. Он не думал о том, как много им понадобилось времени, чтобы прийти друг к другу, как много глупостей было сделано, он просто наслаждался жизнью с любимой женщиной.

– Давай мальчика назовем Алексом, – попросил он, целуя Клементину.

– Нет! – воскликнула она. – Если родится мальчик, назовем его Филипп.

– Красивое имя, – Габриэль прикрыл ее плечи пледом, – а девочку назовем Анной.

Клементина очнулась от воспоминаний, когда Антония ласково потрепала ее по руке. Казалось, хотя они здесь всего лишь пару месяцев, впечатлений уже столько, как будто они прожили в Рио несколько лет. Клементина улыбнулась и помахала рукой Габриэлю, направлявшемуся к ним. Смеясь, он вытер шоколад с губ Клементины и нежно поцеловал ее.

– Антония, – обратился он к молодой девушке, – Клементина не надоела тебе своими жалобами на жару?