Его счастье (СИ) - Энжи Вэс

Все же, он решился и постучал в ее дверь. Никто не открывал. Саймон подождал и слегка постучал еще раз. Вероятно, она спит. Но потом он услышал приближающиеся шаги. Ручка повернулась, и дверь открылась. Оливия со свечей в руке стояла в одной только ночной сорочке и пеньюаре, накинутый сверху. Саймон пялился на ее полуодетое тело и не мог оторваться, тогда как должен смотреть в глаза.

«Очень по-джентльменски!»

Он знал, как глупо выглядит со стороны, но все же усилием воли заставил себя поднять взгляд. Оливия не могла не заметить то, куда и как он сейчас смотрел. Она смущенно улыбнулась.

— Ваша светлость? — невинно обратилась она. — Что-то случилось?

— Ничего, миледи. — Его голос будто осип. — Я хотел вас увидеть и пожелать спокойной ночи. — И только? А больше он ничего не собирался сказать? — Я-я-я… В действительности мне нужно кое-что тебе рассказать. Позволишь войти?

Оливия отошла в сторону, приглашая во внутрь. Саймон прошел и развернулся, когда она закрыла дверь.

— Так что такое? — Она поставила свечу на комод.

— С бароном покончено.

Оливия выпучила глаза. Наверное, ему стоило выразиться яснее.

— То есть ты…

— Нет-нет, я не трогал его. Все в порядке.

Оливия, расслабившись, опустила плечи. Саймон задумался: почему она насколько сильно обрадовалась невредимости Лонгстри?

Он подошел к ней и, взяв ее ладонь, вложил в нее что-то. Посмотрев на нее, она узнала свою вещь.

— Моя заколка? Откуда она у тебя? Я уже думала, что навсегда потеряла ее.

— Лонгстри нашел ее в той комнате у Деббитов и пытался ею угрожать в качестве улики.

Оливия была поражена наглостью барона.

— Но что значит «покончено»? Что же ты сделал?

— Ничего такого, малышка. Я нанял человека следить за Лонгстри еще в Лондоне, чтобы найти о нем кое-какую интересную информацию.

— И что же он нашел? — не в силах ждать расспрашивала Оливия.

Медленными шагами Саймон стал прохаживаться по комнате.

— Он нашел, что барон Лонгстри тайно встречался с одним городским адвокатом. Его дом находится в пригороде. Ты, возможно, не знаешь, что бывает в подобных случаях, так как преступлений такого рода не было уже довольно давно.

Оливия, нахмурившись, озадаченно помотала головой.

— Стой. И что, что он виделся с каким-то адвокатом? Как это связано с беззаконием? Я не понимаю.

Саймон многозначительно посмотрел на нее.

— Когда я сказал «тайно встречался», я имел ввиду крайне конфиденциальные свидания, носящие далеко не деловой характер.

Оливия все еще не понимала, но, когда до нее дошло, она была ошарашена и прикрыла рот ладонью.

— Это возможно? Но как? Зачем тогда ему надо было жениться на мне? Неужели только из-за приданного? Какая глупость!

Из ее уст это звучало как разочарование или даже грусть. И Саймон почувствовал, словно его изнутри протыкали ножом.

— А ты жалеешь? — с неким укором прозвучал его внезапный вопрос.

— О чем?

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Может быть, что твой воздыхатель оказался не вполне нормальным для традиционного брака и не вполне твоим.

Оливию поразило заявление Саймона. Если бы она была сумасшедшей, то пожалела бы о том, что ее избавили от подлого шантажиста, чьей главной целью было приданное Оливии. Благо, она была еще в своем уме, чтобы радоваться избавлению от таких людей, как Лонгстри. Больше всего Оливию удивило то, что Саймон так мог о ней подумать — знать столь ужасного человека и все равно желать выйти за него. Вот же глупость!

— Ты считаешь, я одна из тех девиц, что вешаются тебе на шею каждый день? Чей принцип гласит: «Неважно, как и за кого, но выйти замуж за человека с положением» — с обидой сказала она.

— Как раз о тебе я думал, что ты не такая. Что как раз ты способна разглядеть за титулами самих людей. Но я подумал, что, может, тебе нравится Лонгстри и…

— Нет! — твердо прервала Оливия. — Никогда даже близко к тому не было.

Для Оливии сейчас словно сошла некая пелена, которая не давала рассмотреть картину целиком. Как будто ее сняли и все прояснилось. Саймон просто ревновал. Он по каким-то причинам ревновал ее к барону все это время. От этого открытия Оливии стало приятно, но она не хотела признавать этого. Саймон неплохой человек. В начале поездки в Ленд-парк Оливия собиралась стать для Саймона другом. Она не хотела, чтобы он зря надеялся на что-то. Пусть даже если Саймона физически влечет к ней, и он по-прежнему хочет вылепить из нее герцогиню. Хотя непонятно, с чего он решил, что Оливия годится для этой роли. Она была слишком мечтательна.

— Значит, ошибся, — с чувством вины признал он. — Прости, я полный идиот.

Душа Саймона нашла отклик радости после ее признания. Как будто кто-то убрал все колющие внутри него иголки. В полумраке, где горели всего пару свечек в комнате, Оливия казалась крайне привлекательной. Распущенные длинные волосы, пустившие волны, делали из нее богиню. Шелковые одежды придавали ей еще больше соблазнительности, а ее коже — больше гладкости.

Прошлой ночью он представлял, как пришел бы к ней, как она обвила бы его шею своими руками, словно лианами, и нежно целовала в губы. Он повалил бы ее на кровать, а она обвила его спину ногами… Саймон немало боялся своих эротических фантазий от того, что они могли стать явью.

Саймон смотрел на нее и не хотел уходить. Он хотел остаться с ней. Навсегда.

— Я так и не поблагодарила тебя, что ты спас нас… меня от скандала и позора.

Саймона неведомой силой плавно потянуло в ее сторону.

— Ну, в этом была моя вина. В основном моя. Так что не стоит благодарности, малышка.

Оливия инстинктивно также плавно попятилась назад.

— И все равно спасибо. Если бы не ты, кто знает, что бы Лонгстри придумал ради брака со мной. Возможно, если бы ты тогда не увел меня в комнату, я бы оказалась перед бароном без твоей помощи и защиты.

Ему была противна только мысль, что она могла выйти за него замуж. Сейчас главное, что она здесь, рядом с ним и ей больше ничего не угрожало.

Ее блеск в глазах завлекал, как сокровища завлекают пирата. Было похоже, что она играет с ним. Вот же хитрая лиса!

Когда Оливии уже некуда было отступать, она уперлась спиной в стену, а Саймон настигал. Без капли смущения они смотрели друг на друга. Саймон оперся руками на стену,