Лесная банда - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где находился блиндаж атамана Ивана Кандибы, знали только шесть человек, в число посвященных входили трое его односельчан, выполнявших функции связистов. В этот раз для объяснений к нему должны были привести Свирида Головню под псевдонимом Пивинь. Несколько дней назад он был задержан в Станиславе комендантским патрулем после убийства русского офицера. Поэтому особенно странным выглядел его побег. Следовало выяснить все обстоятельства его задержания и удачного спасения.
* * *
После побега из следственного изолятора Свирид вернулся в месторасположение роя[7], в неприметное укрытое лесом село Красичи. Сотник вместе с начальником службы безопасности куреня сорокалетним Дмитро потребовали по минутам рассказать обстоятельства его удачного побега. Ничего не утаивая, Свирид Головня эмоционально поведал о происшествии. Заверил, что именно уголовники являлись инициаторами побега: убили коридорного надзирателя, а потом на машине, стоявшей во дворе, сумели выехать за территорию тюрьмы. А дальше он помог отыскать им безопасное место.
Дмитро, слепив суровое лицо, внимательно слушал, лишь иногда задавал вопросы и что-то записывал в свой блокнот.
После завершения беседы Дмитро закрыл записную книжку, упрятал ее в накладной кармашек на груди и угрюмым голосом, столь свойственным его характеру, сообщил:
– Я понял… Но это еще не все, с тобой Кандиба хочет поговорить.
С краевым атаманом общаться Свириду еще не доводилось. Он даже полагал, что тот не подозревает о его существовании. В курени таких, как он, было несколько сотен человек, так что с каждым казаком не наговоришься.
Полтора месяца назад Свириду довелось участвовать под его командованием в одном скоротечном бою – тогда у стрелкового полка был отбит обоз с продовольствием. Красноармейцы, уяснив бессмысленность сопротивления, скрылись в лесу. Вторая их встреча состоялась в станице Юркино три недели назад, когда несколькими сотнями стрельцов атаковали немногочисленный гарнизон, состоявший в основном из новобранцев. Красноармейцы ответили неожиданно слаженным сопротивлением. Пришлось отступить, унося с собой четырех раненых и двоих убитых. В третий раз они повстречались десять дней назад, когда сотня атаковала караульный взвод, охранявший три склада с боеприпасами и оружием. Завладеть боеприпасами не удалось – караул попался опытный, умевший держать круговую оборону. Единственное, что получилось, так это поджечь склад с оружием.
Сообщение о предстоящем разговоре с краевым старшиной настроения не добавило. Об Иване Кандибе говорили всякое, и не без оснований: жесток, подозрителен, требователен, не терпит ослушания. Из самых безобидных наказаний – удары палками, после которых не всякий может подняться.
Услышав такую новость от начальника службы безопасности, Свирид невольно сглотнул подступивший к горлу тугой комок и спросил:
– Когда?
– Сегодня за тобой должны прийти, – коротко объявил Дмитро. Разглядев в глазах Свирида трепет, снисходительно заметил: – Не дрейфь! Порасспрашивает малость, убедится, что ты не сдал своих побратимов, и отпустит с миром.
В душу забрался холод. Нередко после таких задушевных разговоров с краевым старшиной некоторых хлопцев отводили до ближайшего оврага, а там – пуля в затылок!
Весь вечер Головня был сам не свой. Не мог думать ни о чем, кроме как о предстоящем разговоре. А когда все-таки появились стрельцы краевого, одетые в польскую военную форму, он даже почувствовал некоторое облегчение.
Вытащив из кармана черную тряпицу, один из стрельцов миролюбиво произнес:
– Подойди сюда. Завяжу глаза. – Старательно, так чтобы под повязку не проникла и частица света, он туго затянул ее на затылке. – А теперь потопали.
– Далеко идти? – спросил Свирид, невольно выставив вперед руки.
– Не переживай, не заблудишься, – пообещал стрелец.
Свирид почувствовал, как лицо остудил легкий ветерок. Значит, вышли из блиндажа, а далее под сапогами хрупко затрещали иссушенные ветки хвои.
Шли довольно долго. Сначала по неровной лесной дороге, пробираясь порой через густые кусты. Несколько раз он едва не упал, но, подхваченный руками сопровождающих, сумел удержать равновесие. Потом по отлогой поверхности. Однажды он даже провалился в неглубокую яму, наполненную сухими ветками, и, прежде чем выбрался, крепко ободрал руки. Наверняка царапины останутся надолго и будут нарывать. Опасаясь вызвать неудовольствие сопровождающих, Свирид ни разу даже не выразил неудовольствия и не притронулся к повязке, которая буквально стиснула череп.
Часа через три с половиной все тот же стрелец, видно, старший в этой связке, равнодушно сообщил:
– Пришли.
Пахло хвоей, к которой примешивался запах дыма, каковой встречается только вблизи жилья. На несколько минут Свирид был предоставлен самому себе. Слышал, как стрельцы переворачивают что-то тяжелое, потом прозвучал все тот же знакомый голос:
– Проходи… Только голову малость пригни, а то лоб расшибешь.
Свирид сделал несколько осторожных шажков. Почувствовал под ногами твердь, какая может быть только от камней, и уже смелее пошел прямо навстречу застоялому теплу. Кто-то стоявший рядом стянул с его головы повязку, и Свирид увидел, что стоит в центре сравнительно небольшого помещения со стенами из крепкого елового бруса. Двумя узкими лучами по обе стороны от комнаты уходили коридоры, за которыми просматривались освещенные клетушки.
– Тебе сюда, – указал тот же стрелец на правый коридор.
– Понял, – сказал Головня и зашагал прямо на яркий свет.
В польском кителе за большим столом сидел долговязый худощавый человек, в котором Свирид без труда узнал Ивана Кандибу. По заверениям его ближайших людей, куренной старшина обладал непостижимой, не людской, самой что ни на есть звериной интуицией. У каждого, кто с ним разговаривал, возникало ощущение, что он видел людей насквозь, и его окружение не без основания приписывало ему сверхъестественные мистические способности, уходящие далеко за рамки обычного понимания.
– Слава Украине!
Увидев гостя, атаман неожиданно и широко улыбнулся:
– Героям слава! Чего менжуемся? Проходи!
Уже уверенно, сбросив с плеч груз былого напряжения, Свирид прошел в комнату. В большом помещении кроме самого краевого старшины находились еще двое мужчин. Один был одет в простоватую гражданскую одежду, каковую обычно носят в пригородах крестьяне; совершенно непримечательной наружности, с короткими русыми волосами и слегка выступающим подбородком, выглядел равнодушным. Другой – круглолицый, с мальчишескими ямочками на щеках, в черных брюках и во френче – взирал на вошедшего Свирида с откровенным любопытством.
– Не дрейфь, тут все свои, – успокоил Кандиба. – Садись вот сюда, – показал он на стул, стоявший рядом.
