Женский клуб по вторникам - Лиза Коветц

— Кто это? — сразу же ответил Карлос. — А, ну, это Тревор. Я могу услышать Лакс?

— Нет, старый хрен, — злорадно прошипел Карлос в крошечную трубку. — Она занята.

19

Удар

Его погубила кровь. Всего лишь крошечное пятнышко крови, которая брызнула из носа Тревора на блузку не того человека, не в том месте, не в то время. Если бы не кровь, все могло бы закончиться хорошо.

За всю жизнь Тревора ударили лишь однажды — его сын. Они играли в флаг-футбол, и это была чистая случайность. Тедди зажал в кулачке флаг соперника, собираясь триумфально выбросить его вверх, вот только по пути кулак встретился с подбородком его отца. Голова Тревора резко откинулась назад, и, как следствие, он ходил с огромным синяком и фиксирующим воротником несколько недель.

Когда Лакс ударила Тревора посреди вестибюля фирмы «Уорвик и Уорвик», ее правый кулак попал прямо ему в висок.

Лакс была сильной, но слегка медлительной. Она сделала достаточно предостережений, пусть даже недостаточно ясно выражаясь.

— Если ты не уберешься, Тревор, тогда, держите меня семеро, я тебе вмажу.

Для Тревора слово «вмазать» — как и его синонимы «заехать», «стукнуть» и «ударить» — было пустозвоном, пустой угрозой. Лакс, в свою очередь, хотела предупредить его, что необдуманные поступки впредь не останутся безнаказанными.

После нескольких восхитительных часов наедине с Карлосом она с трудом добралась до своей одежды и обнаружила семнадцать пропущенных вызовов от Тревора на своем мобильном телефоне. Еще он звонил ее матери и Джонелле. Ее шокировало даже не количество звонков. А тот факт, что она никогда не давала ему их телефонные номера. Лакс почувствовала, как петля сжимается вокруг ее шеи. Он даже не знал фамилию Джонеллы и все-таки разыскал ее. Лакс поняла, что отношения взяли неверный курс, а она не могла поджав хвост бежать к своему брату Джозефу всякий раз, когда у нее начинались неприятности. Поэтому она решила спрыгнуть с поезда еще до того, как он сойдет с рельсов. В понедельник, после работы, она собрала вещи и переехала к своей матери.

Всю неделю Тревор делал все возможное, чтобы вернуть ее. Цветы. Письма. Билеты в кино. Она предупреждала, она несколько раз просила его «отвалить на хрен», но, несмотря на простоту этих слов, Тревор не понимал ни их, ни причин ее поведения.

Даже в последнюю минуту перед разрывом он не догадывался, что это произойдет. Если бы Тревор мог просмотреть случившееся в замедленной съемке, то отчетливо увидел бы, что, когда он зажал Лакс в углу вестибюля и она сказала: «Бели ты не уберешься, я тебе вмажу», кисти ее рук уже сжимались в кулаки. Она дала ему достаточно времени, чтобы он отошел. Вместо этого он придвинулся ближе, умоляя: «Зайка, неужели мы не можем все обсудить?» Лакс приняла боевую стойку, широко расставив ноги. Руки подняла к лицу, сжав их в кулаки.

Джонелла бы догадалась, что за этим последует. Карлос, Джозеф и любой ребенок с детской площадки, которого хоть когда-нибудь били, просек бы сразу, что Лакс, с кулаками на уровне глаз, собиралась ударить. Она ждала, давая ему еще один шанс уйти, но Тревор был иноземцем, туристом, случайно наткнувшимся на мятеж. Он сделал шаг вперед, пытаясь коснуться ее, и в тот же момент — бац!

Лакс предполагала, что он попытается дать сдачи, поэтому левой рукой прикрывала голову. Правой она размахнулась и резко ударила его по лицу. Шлеп.

Но в том, что из его носа хлынула кровь, была виновата не только Лакс. Тревор отлетел к стене, а потом повалился вперед и ударился головой о стол с журналами. После того как Тревор рухнул на пол, Лакс перешагнула через него и медленно прошла мимо ошеломленной секретарши, через лабиринт коридоров фирмы, к своему рабочему столу. Мышцы ее живота были так напряжены, что она не могла дышать. Ее босс, вскоре ставший бывшим, позже скажет своим друзьям, что она «дышала, как собака». И это на самом деле было близко к истине. Лакс схватила свою сумочку, пакет с ленчем, блокнот и пошла обратно в приемную.

Когда она вернулась, мистер Уорвик собственной персоной, а вместе с ним Марго и несколько других старших юристов уже толпились вокруг Тревора, прикладывая к его кровоточащему носу отглаженные носовые платки. Тревор уставился на Лакс, когда она проходила мимо него. Он заметил у нее в руках сумочку и бумажный пакет. Лакс вышла из офиса и направилась к лифтам.

— Вот она! Вот она! — закричала секретарша из приемной, когда Лакс нажала кнопку вызова лифта с указателем вниз.

— Оставьте, миссис Дичер, оставьте! — крикнул Тревор. Секретаршу звали Бичер, но у Тревора был сломан нос, и он с трудом выговаривал слова.

— Я звоню в полицию, — заявила миссис Бичер.

— Дет! Дет! Де дадо! — закричал Тревор, и все с ним согласились.

— Никакой полиции! — сказала Марго громко.

— Будет лучше, если мы разберемся в этом сами, господа, — добавил мистер Уорвик. Он повернулся к Тревору: — Так что, черт возьми, случилось?

— Я не знаю, сэр. Я упал и ударился о кофейный столик.

Миссис Бичер внимательно слушала. Лгал Тревор или нет, ей нужно было услышать его версию, чтобы суметь потом подтвердить ее.

— Это был несчастный случай, — сказал Тревор, с видом человека, принявшего решение.

Дело было закрыто. Марго выдохнула, чувствуя облегчение от того, что инцидент исчерпан. Оказалось, что на самом деле это было всего лишь недоразумением, которое забудется, когда кости срастутся, а синяк исчезнет.

— Это не несчастный случай, — Крисцентия Пибоди отковыривала маленькое красное пятнышко крови, которое испортило ее шелковую кремовую блузку. Ту самую, с кружевным воротником, которая ей так нравилась.

Эта женщина, Марго, которая контракт на рождественский каталог назвала контрактом на рождественский клитор, тряслась над мужчиной с разбитым носом. Что произошло между худой, безвкусно одетой, рыжеволосой девушкой и этим мужчиной средних лет, ее не касалось. Чего нельзя было сказать о пятне крови на ее блузке. Этот маленький красный кружок сделал ее свидетелем, поэтому она все рассказала.

— Рыжая девчонка, они ссорились, и она велела ему убраться, оставить ее в покое. Но он продолжал приставать к ней и упрашивать ее пойти к нему в офис, где они смогли бы обсудить это наедине. Она стала кричать, но было не похоже, что он собирался оставить ее в покое. Когда он схватил ее за руку, она ударила его. На самом деле довольно сильно.

Крисцентия была очень корректна в своей оценке событий. Миссис Бичер описала бы этот маленький эпизод из жизни Тревора и Лакс похожими словами, хотя и встала бы на сторону Тревора, потому что он всегда был добр с ней.