Кривая Империя (Книга 1 - Князья и Цари) - Сергей Кравченко

Теперь, действительно, пора было домой.

Сразу по приезде в белокаменную занялись правосудием. В Новгороде и Пскове дело происходило как бы на войне, в походе. А тут уже все оформлялось по закону, велось "сыскное изменное дело". Нужно было обнаружить в новгородском заговоре московский след: в пирамиде тревожно пульсировали красные огоньки горячих фишек.

18 августа 1570 года на кремлевскую площадь вывели более 300 осужденных. Москвичи в ужасе попрятались по домам. Грозный не хотел лишать казнь элемента назидательности и велел опричникам сгонять народ. Успокоив верных москвичей, что их не тронут, царь открыл действие. Приговоры для привозных новгородских злодеев были достаточно милостивы: изменников духовного звания во главе с главным гадом, новгородским владыкой Пименом, разослали по дальним монастырям, 180 человек простили вовсе, чтобы оттенить тяжесть преступлений московских заговорщиков.

А тут уж погуляли вовсю. Царь самолично ездил между подвешенными за ноги преступниками и бил их насквозь своим знаменитым заостренным посохом. Около двух сотен князей, бояр, их придворных сообщников сложили головы на плахе. Особый изюм состоялся вокруг надоевших фаворитов. Для избранных в кремлевских подвалах был устроен торжественный прием. Князя Вяземского медленно запытали до смерти. Царь жадно наблюдал за судорогами любимца. Была у царя и сердечная забота о воспитании сыновей. Поэтому казнь Алексея Басманова - главного из главных - он поручил своему малому сыну Федору. Будущий царь Федор Иоаннович брезгливо ворочал топором...

Что сделали с лупатой подстилкой царевой, Федькой Басмановым, Писец записать постеснялся. Известно только, что Федю сначала попросили активно поучаствовать в казнях: палачей не хватало. Напрасно суетился Басманов у плах и виселиц, напрасно гнал с глаз видение растерзанного отца. Вечером трудного дня 18 августа пришла и его очередь...

Ужас новгородский не прошел даром для национального здоровья. Через год после государева наезда, 25 мая 1571 года, случился в Новгороде Переполох. Вы думаете, переполох бывает только в женских общежитиях, когда "на побывку едет молодой моряк"? Нет. Переполох - это не бабья суета в бигудях и губной помаде, это намного страшнее. Переполох - это дикое, космическое явление, ужаснее полтергейста, красочнее гибели Помпеи, назидательней падения Вавилонской башни. Потому что Переполох происходит не в окружающей среде, а в душах человеческих.

Новгородский Переполох ("пополох", как записал Писец) был вторым в истории России. Первый будто бы случился в 1239 году, вскоре после "Батыева погрома". А выглядит Переполох так.

Вот праздник в Новгороде. Воскресенье, прекрасная погода, улицы и церкви забиты гуляющими и молящимися. На торговой стороне, в церкви св. Параскевы заканчивается обедня. Бьет колокол...

И вдруг его привычный звук пронзает всех новгородцев таинственным ужасом с примесью идиотского счастья. Людей охватывает то паника, то нестерпимый страх, то истерический смех. Все кидаются врассыпную, сталкиваются лбами, кричат, рыдают в голос, крушат все на своем пути. Купцы сами ломают свои лавки, разбрасывают и в слезах умиления раздают товары кому попало.

Это, и правда, жутко. Чтобы новгородский купец свою лавку и свои товары расточил собственной рукой? Нет, это апокалипсис какой-то!

Жить, а тем более царствовать в такой стране было безнадежно. В 1572 году Грозный пишет завещание, которое правильнее было бы считать диагнозом: кругом враги, нечистая сила, "тело изнемогло, болезнует дух, струпы душевные и телесные умножились, и нет врача, который бы меня исцелил; ждал я, кто бы со мною поскорбел, - и нет никого, утешающих я не сыскал, воздали мне злом за добро, ненавистию за любовь..."

Однако не следует думать, что обиженный Грозный отказался от строительства Империи. Он просто реально оценивал свои возможности и спешил спланировать дальнейшую тактику для использования ее наследниками. Главной мыслью завещания была-таки борьба с крамолами, то есть перманентная чистка пирамиды потомками Императора:

"Что я учредил опричнину, то на воле детей моих, Ивана и Федора; как им прибыльнее, так пусть и делают, а образец им готов".

Теперь за судьбу страны можно было не опасаться, и Грозный стал вести себя спокойней, занялся любимыми казнями и чудачеством. Одну за другой он пытал и казнил правительственные команды. Десятки самых родовитых и именитых запросто лишались головы. Уже соседством простых опричников чести боярской уязвить было нельзя, так Иоанн вытащил с какой-то азиатской помойки татарина Симеона Бекбулатовича, крестил его и венчал взамен себя на царство. Сам назвался князем Московским и скромно присаживался в Думе на краешек боярской лавки. Дурь продолжалась два года, потом кумысного царя всея Руси выкинули в Тверь.

Казни, впрочем, не прекращались. Стали рубить головы и попам: в 1574 году "казнил царь на Москве у Пречистой, на площади в Кремле многих бояр, архимандрита чудовского, протопопа, и всяких чинов людей много, а головы метали под двор Мстиславского".

Князь Мстиславский возглавлял земство, то есть был крайним за грехи земли русской перед царем. Чуть не каждый год он писал царю покаяния во многих изменах, в наведении на Русь татар, в стихийных бедствиях, в дурных мыслях. Других за такое уже казнили бы по нескольку раз, а Мстиславского до поры не трогали, - работа у него была такая.

Грозный успешно воевал, раздвигая пределы Империи, его люди тоже старались. Бояре Строгановы получили лицензию на шкуру неубитого медведя Сибирь. Они наняли банду волжских разбойников под предводительством донского атамана Ермака и в 1581-83 годах в несколько раз увеличили территорию всея Руси.

Все соседние государства трещали под ударами Иоанна. Стал он душить и Крым. Татары поняли, что отсидеться не удастся. Весной 1571 года к московским владениям подошло ханское войско в 120 000 человек. Тут же к татарам набежали ссыльные князья, обворованные бояре и просто беглые враги народа. Терять им было нечего, и они подробно доложили о двухлетнем голоде в Москве, о чудовищном геноциде в провинции, об упадке патриотизма. Хан спокойно пошел на Москву.

Донские казаки, доселе исправно доносившие о неприятеле, теперь коварно промолчали. Иоанн в ужасе бежал в леса. 24 мая татары подошли к столице и запалили ее. Огонь при попутном ветре выжег все деревянное. Уцелел только Кремль. Народу и войска погибло 800 000 (не верю, но так у Историка! С.К.) - пять с лишком куликовских жертв! Причем татары и не рубили-то никого. Большинство сгинуло в трехслойной давке у задних ворот, остальные сгорели заживо и задохнулись в дыму. Москва-река "трупов не пронесла". Трупы потому сбрасывались в реку, что в землю успевали хоронить только родственников, а какие у кого остались родственники? Хорошо, хоть нашлись смелые люди с новгородским опытом: они привычно расталкивали речные заторы баграми.

Татары забрали еще один "куликовский комплект" - 150 000 пленных - и пошли восвояси. Грабить в Москве ничего не стали, боялись огня. С дороги хан Девлет-Гирей написал Грозному высокомерную грамоту, в которой обозвал царя трусом, наградил всякими плохими средневековыми прозвищами, потребовал Астрахани и Казани, брезгливо отказался от московской короны и денег, которые были, как он считал, - в его руках.

Вот вам и 100 лет после Ига! Вести себя нужно скромнее, девочки!

Крымскому хану понравились подмосковные вечера, и ровно через год татарское войско в том же составе и той же численностью снова оказалось под Москвой. Грозный сразу согласился отдать Девлет-Гирею Астрахань, но тот требовал еще и Казань, и дань. Царь задумался. Но тут в дело без спросу влез князь Михаил Иванович Воротынский и в нескольких битвах прогнал татар вон...

Ба! Да это же наш Михайло Воротынский! Я чуть было не проскользил по имени богатыря безразличным взглядом: мало ли еще осталось на Руси недорезанных бояр! Но, слава Богу, зацепило! Это же наш симпатичный Михайло, тот самый, который, сидючи в монастырской ссылке, уверенно требовал у царя законной пайки: романеи, осетрины, иду, лимонов, труб левашных. И теперь, исправившись и отъевшись на лагерных харчах, вдруг оказался героем и спас хлебосольного начальника!

Здесь проявилось великое правило имперского строительства, которое одно могло воздвигнуть нашу Империю! Но проявилось и кануло в небытие. Правило это такое. Старайся не выбрасывать горячие фишки. Есть несколько способов обуздать цепную реакцию {KPM}. Сделай грозное лицо и ласково отшлепай шалуна. Поставь его в угол. Пройдет время, и он поймет, что 365 лимонов в год, 200 лимонов и ни одного лимона - это три большие разницы! А что он показал тебе зубки, так это ты прости: на псарне из выводка щенков всегда выбирают самого кусачего, тебе ли этого не знать! Пока пацан будет стоять в углу, ума у него не убавится, но подлого М-чудачества убудет, {KPM} стабилизируется. Так твоя пирамида, государь, воссияет интеллектом. А ты усидишь на ее вершине, потому что от каждого отшлепанного возьмешь-таки долю ума. А М-чудачество твое куда ж денется, разве только затаится под фраком, под галстуком-бабочкой. Вот и останется у тебя самый высокий {KPM}, и "бесный" святой Вассиан Топорков не заворочается в своем лесном гробу.