Метахак - Алексей В. Мошков

Здесь было удивительно тихо, ни перестука дятлов, ни пересвиста пичуг, но тишина эта, как выяснилось, не предвещала ничего хорошего. И действительно! Громкий треск внезапно ударил по нервам охотников. За треском раздался оглушительный звон и множественный хруст. Словно по лесу катил паровой каток, подминая под себя стволы сосен, елей и секвой. За первым треском раздался следующий. Почва под ногами людей дрогнула, как это бывает во время землетрясения, но это не были тектонические судороги. С мощью машин и высокомерием подлинных хозяев жизни через хвойную чащу перли животные, настолько громадные, что их нельзя было охватить единым взглядом.

— Диплодоки! — не в силах сдержать восторга, выкрикнул знаменитый палеонтолог, когда над ним на высоте пятиэтажного дома проплыла удивительно маленькая для такого исполина голова, покачиваясь на мощной шее, протяженностью с железнодорожный состав. — Они валят деревья, чтобы добраться до их крон.

— Не попадитесь им под ноги, профессор! — громко посоветовал Алан.

— И не только им! — добавил доктор Фернандес, указывая в чащу, где мелькали существа куда более опасные, нежели растительноядные великаны.

Диплодоки прокладывали свои просеки отнюдь не в гордом одиночестве. Следом за ними сквозь чащобу продирались твари пусть и уступающие им в размерах, но многократно превосходящие в свирепости. Впрочем, с высоты роста потомка доисторических обезьян, что пожиратели хвои, что их преследователи были почти одинаково громадны. И точно так же, как их далекие предки, которые старались оставаться незамеченными для тогдашних хищников, люди кинулись врассыпную, дабы уступить дорогу свирепым двуногим тварям, с молчаливым упорством настигающим свои жертвы.

Мускулистые туловища несли на коротких толстых шеях массивные головы, большую часть которых составляли клыкастые челюсти. Когтистые птичьи лапы с толстыми ляжками и жилистыми лодыжками на удивление легко ступали по усыпанной сухой хвоей и обломанными ветками лесной подстилке. Нелепые рожки украшали гребнистые черепа зубастых тварей, а передних лап у них не было вовсе. Намерения этих хищников были предельно ясны. Они кинулись в погоню за диплодоками, видимо, рассчитывая на то, что в гуще деревьев у растительноядных гигантов не останется ни малейшей возможности избежать нападения.

Вся эта бронированная, украшенная костяными гребнями, влажно сверкающая лезвиями обнаженных клыков доисторическая «кавалерия» пронеслась мимо отряда, словно кошмар наяву, и скрылась в глубине леса, как будто ее и не было. Треск, грохот, сопровождаемые тяжким содроганием земли, долгим эхом разносились среди уцелевших стволов, которые, словно трубы органа, никак не могли отпустить порожденную ими же мелодию. Путешественники перевели дух и вновь собрались вместе. Увиденное ими превосходило все, на что они рассчитывали, поднимаясь на это затерянное в горном краю плато.

— Да-а, это вам не алектрозавр, — пробормотал корабельный врач.

— Интересно, какие у них детеныши? — спросил зверолов, ни к кому в особенности не обращаясь.

— Надо полагать, ростом с хорошего страуса, — откликнулся капитан Хоук.

— Даже у самых крупных рептилий детеныши обычно невелики, — сказал профессор. — Нужно будет отловить тех, кто едва вылупился. Тогда с ними не будет особых проблем.

— Проблемы будут с их свирепыми мамашами, — усмехнулся Алан.

— Быть может, стоит поискать сирот? — предложил сеньор Фернандес.

— Мысль здравая, — отозвался мистер Дарвин. — Правда, следует учитывать, что в местах, где охотятся крупные хищники, покинутые детеныши обычно долго не живут.

— Тем благороднее будет наша миссия! — заключил зверолов.

Самка игуанодона стерегла кладку вторую неделю и успела обглодать все деревья окрест, до которых сумела дотянуться. Скоро ее мучения должны закончиться. Детеныши вылупятся, и тогда она сможет вернуться к стаду, уже и не помня, для чего столько дней неотлучно находилась возле прелой кучи лесного сора. Сами же юные игуанодоны будут предоставлены собственной участи, покуда следом за мамашей не присоединятся к своим огромным сородичам. Однако покуда это произойдет, большая часть из них станет добычей для мелких хищников.

Путешественники наткнулись на кладку, охраняемую бдительной игуанодонихой, в тот самый счастливый для нее момент, когда первый из ее отпрысков надломил головенкой скорлупу и высунулся наружу, впервые в своей жизни вдохнув воздух огромного мира, в котором, если повезет, новорожденный проживет еще много лет. Бдительная мамаша наклонилась, обнюхала своего первенца и осторожно разрыла передней лапой кучу, дабы освободить другие яйца. В этот миг из чащи вырвалось странное двуногое существо, на бегу нацеливая на динозавра гофрированный хобот портативного фотографического аппарата. Игуанодониха отреагировала на неведомого пришельца мгновенно.

— Мике, стой! — заорал Алан, бросаясь вслед за обезумевшим сорванцом, стараясь оказаться между ним и стремительно несущейся наперерез самкой игуа нодона.

Настигнув двумя длинными прыжками мальчишку, зверолов схватил его за плечо и рывком развернул к себе лицом. Это был не Микель Сантос.

Уровень восьмой

— С ума сошла! — выкрикнул Алан, оттаскивая репортершу газеты «Вашингтон-ревю» в сторону.

Самка игуанодона, сотрясая почву, пронеслась мимо и с хрустом вломилась в заросли агавы.

— Мы не достаточно близко знакомы, чтобы перейти на ты, — огрызнулась мисс Дарвин, которая намеренно взяла у Мике его пончо и шапку, чтобы тайком присоединиться к охотникам.

Зверолов хотел было сказать, что он думает о всяких там вертихвостках, как оглушительный рев сделал невозможным любой разговор. Ревела игуанодониха, и ей вторил какой-то другой зверь. Спесь мигом слетела с эмансипированной красотки. Она бросилась под защиту вооруженных спутников, а следом за нею и Алан Экзито. Тем временем на поляну, на окраине которой находилось гнездо, выкатились два тела, сцепившихся в смертельном поединке.

Рогатый ящер напал на самку игуанодона, когда та неожиданно появилась перед ним. Наверное, хищник сидел в засаде, выжидая, когда добыча утратит бдительность, но появление странных двуногих спутало его планы, и он оказался не готов к тому, что добыча сама кинется ему в пасть. Для игуанодонихи присутствие хищника неподалеку от гнезда тоже стало сюрпризом, только неприятным. И все-таки материнский инстинкт оказался сильнее инстинкта самосохранения. Вместо того чтобы спасаться бегством, бдительная мамаша вступила в бой.

У хищника были острые клыки и мощные челюсти. У игуанодонихи — только отчаянная храбрость да еще острые когти на больших пальцах передних конечностей. И этими когтями она терзала плоть нападавшего как могла. Рогатый зверь впился клыками ей в плечо и мотал головой из стороны в сторону, углубляя и расширяя рану. Ослабевая, самка ударила когтем свободной конечности своему истязателю в глаз. К такой боли тот не смог остаться равнодушным. Взревев, ящер рванулся, выдрав из плеча несчастной динозаврихи изрядный кусок плоти.

Изорванные мышцы уже не могли управлять пострадавшей конечностью, но в остальном самка игуанодона почти не пострадала. Ее