Темные времена - Дем Михайлов

Загребая ногами мелкие камни и песок, я подошел поближе к костру и приготовился выслушивать неприятные новости — ничего другого я не ожидал. Боль в ране перешла в мерно пульсирующую. Зато голова больше не кружилась, чувство тошноты бесследно исчезло.

Зачерпнув из мерно булькающего котелка две кружки бульона и протянув одну мне, Литас начал доклад:

— Мы потеряли одного — Тифия, видать, сломал шею при падении. Остальные обошлись ушибами и ранениями. Одному пальцы на руке переломало — видать, между бревен зажало. Стефий серьезно приложился головой, но, похоже, выкарабкается.

— Гномы?

— Коротышкам пришлось хуже, — буркнул охотник, прихлебывая горячий бульон. — Три взрослых гнома, одна женщина и девочка. Всего пять гномов не пережили падения. Зато ранений у них, считай, и нет — пара ушибов и мелких порезов. Даже удивительно!

— Один человек и пять гномов… — произнес я. — Мы потеряли шестерых. Удивительно? Что здесь удивительного? Радоваться надо, что никого не покалечило.

— Да я не об этом, господин, — поспешил объяснить Литас. — Еще при первом падении я собственными глазами видел, как одного гнома с нашего плота волна приподняла и со всей мочи о стену каменную приложила. Ну все, думаю. Один готов. За ремень гнома обратно вытащили, а он целехонек! Только воды нахлебался и топор утопил. Видать, не зря старики говорят, что для гномов твердый камень, словно перина пуховая. Да и погибших коротышек я лично осматривал — все до единого захлебнулись.

Хмыкнув, я пожал плечами:

— Всякое случается. Что еще я пропустил?

— Из животных остались мул и одна лошадь. Шкуру им знатно подрало, конечно, но ничего — оклемаются. Пес баронессы уцелел, чертяка, — только на переднюю лапу прихрамывает. Привязал его у костра — пусть оклемается.

— Я видел двоих лошадей и мула, — вспомнил я.

— Одна лошадь ногу сломала — пришлось прирезать, — пояснил Литас. — Груз большей частью пропал — уцелели лишь мешки, что мы успели привязать к плотам. Многие потеряли оружие и заплечные мешки. Зерно намокло, мука раскисла и превратилась в кашу.

— Что с дровами? — спросил я, окидывая взглядом кольцо костров.

— Дрова есть, господин. Тут по берегу столько бревен и сушняка валяется, что целый дом отгрохать можно. За годы нанесло чего попало.

— Ясно, — подытожил я. — Уже неплохо.

— Пока вы без сознания лежали, мы с Рикаром плечо раненое почистили, — мимоходом добавил Литас и вновь окунул кружку в котелок.

— Что значит почистили? — заинтересовался я и только сейчас обнаружил, что на мне нет доспехов. Оттянув ворот рубахи, я взглянул на плечо и увидел толстый слой свежих бинтов с непонятными кружевами по краям — не иначе, здоровяк пустил на бинты одну из шелковых ночных сорочек баронессы.

— Всю заразу выпустили. Рикар рану осмотрел и говорит мне: «Дело совсем плохо, старик, рану надо чистить». Вот мы и почистили, — хмыкнул Литас. — Прямо как в старые добрые времена, когда еще наемничали. Нож в пламени костра прокалили хорошенько и вскрыли рану с обеих сторон. А оттуда черная кровь так и поперла, знай вычерпывай. Подождали, пока чистая кровь не пойдет, затем почерневшее мясо срезал и, да заново перебинтовали.

— Отрезали от меня кусок мяса? — сглотнув, переспросил я. — И я не проснулся?

— А вы и не спали. В беспамятстве лежали, ровно померли. Пока рану чистили, вы, господин, и не шевельнулись даже. Рикар все проверял — дышите еще, аль нет. Обошлось.

— Спасибо, — поблагодарил я и, представив себе, как от моего плеча срезали куски плоти, передернул плечами. — Где Рикар?

— Вон, — указал охотник на здоровяка, мерно посапывающего в трех шагах от нас. — Наказал разбудить, как только вы очнетесь.

— Оставь. Пусть поспит, — покачал я головой. — Пошли, осмотрим наше хозяйство и заодно покумекаем, как будем отсюда выбираться.

Обход не занял много времени — весь отряд расположился неподалеку от берега подземного озера, вокруг кольца костров. Гномы и люди вповалку лежали на просохших одеялах, погруженные в тяжелый сон. Чуть поодаль от огня исходили паром высыхающие вещи — доспехи, верхняя меховая одежда и одеяла.

Вдоль кромки воды прохаживался часовой, в котором я с трудом узнал осунувшегося Ортиса. Окликнув его, я дождался, пока он подойдет, и коротко распорядился:

— Иди к огню. Выпей горячего бульона и отдохни. Не думаю, что здесь появятся шурды.

— Слушаюсь, господин, — кивнул охотник и, пошатываясь, направился к кострам, оставив нам факел.

При помощи пылающего факела я осмотрел остатки плотов и бочек, в первую очередь выискивая уцелевшие кожаные ремни и веревки. Нам предстояло пройти долгий путь по подземным переходам и гротам и подняться на пару отвесных стен. Если первая стена была относительно невысока, то что делать, когда мы упремся во вздымающуюся на триста локтей скалу, я не имел ни малейшего понятия.

— Литас, когда люди отдохнут, соберите все ремни, веревки и свяжите в одно целое. Используйте все, что есть под рукой — упряжь, перевязи, куски веревок. Все, что есть.

— Сделаем, господин, — уверенно ответил глава охотников. — Торопиться нам некуда, в спину никто не дышит. Еды и дров хватает. Все сделаем.

Кивнув, я подошел к лежащим на песке мешкам с зерном и сокрушенно покачал головой. Преодолеть столь долгий и тяжелый путь, протащить мешки по густому лесу и в глубоком снегу лишь для того, чтобы в самом конце потерять все.

— Зерно испорчено?

— Мука сильно попортилась. Несколько мешков не выдержали и разорвались, вся мука уплыла. Остальные мешки уцелели, но муку подмочило, — подтвердил мои опасения Литас. — Зерно, если просушить, пока не загнило, то, может, и спасем. На крайний случай сразу пустим в котелки и съедим. Опять же, внутри мука сухая — только сверху корка окаменелая.

— Столько труда и сил, и все попусту, — буркнул я. — Ради чего мы ходили в поселение Ван Ферсис? Потеряли Тифия, половина людей получила ранения и на ногах толком стоять не может. Рикар спасся только чудом. И это все ради нескольких мешков с подмокшим зерном? Проклятые шурды!

— На все воля Создателя, — пожал плечами Литас и поспешил сменить тему разговора: — Зато наткнулись на гномов.

— Да уж, еще куча детей и женщин на наши многострадальные шеи, — невольно рассмеялся я. — Но я рад, что нам удалось спасти их от беды.

— И род Чернобородых благодарен тебе за это. — Из темноты появилась коренастая фигура Койна. — А ваши многострадальные шеи мы постараемся не сдавливать слишком сильно.

Вышедший на свет факела Койн выглядел настоящим живчиком, учитывая перенесенные тяготы путешествия и падение с двух водопадов. Первый раз я увидел живого гнома без доспехов — на Койне была холщовая безрукавка, открывающая толстенные руки с бугрившимися мышцами и короткую мощную шею. Несмотря на редкие седые волосы в бороде и волосах, у Койна не было ни малейшего намека на выпирающий живот.