Хождение по квадрату - Рид Коулмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джо Донохью помолчал, переваривая наш разговор. Рико сидел с побитым видом.
— Знаете, мистер Прейгер, Рико предупреждал меня о вас. Теперь я понимаю почему. Вы не собираетесь работать со мной, не так ли? Последняя часть нашего разговора имела просто…
— …назидательное значение, — докончил я за него. — Да, думаю, для Рико он оказался интересным. Когда дешево продаешь себя, есть опасность получить еще меньше, чем просишь.
Не в привычках Донохью было попусту тратить время. Он протянул мне руку, и я пожал ее — чисто механически.
— Это было поучительно, — сказал он. — Надеюсь, я могу рассчитывать на ваш голос.
Я был уклончив.
— А что может помешать мне обратиться к прессе?
— Кроме отсутствия доказательств? — Он подмигнул. — В любом случае меня сегодня здесь не было. Спросите Рико или Альфонсо. Возможно, самая весомая причина в том, что вам придется запятнать Малоуни — пусть и косвенно, — чтобы навредить мне. Не это ли раздражает вас больше всего? Счастливо, мистер Прейгер.
Рико был потрясен до глубины души. Потный и бледный, он пытался что-то сказать, но смог выдавить из себя лишь какое-то бессвязное бормотание. Так-то лучше. Мне тоже не хотелось говорить. Уйдя, я намеренно оставил свой пакет с моей едой.
Объедки — они объедки и есть, как бы вы их ни украшали. Подозреваю, Рико это ясно понял.
*Мне и правда хотелось сдержать слово и пообедать с Кэти, но за последние пять дней я очень устал, так что, придя домой, решил отдохнуть в надежде хоть немного «подзарядить батареи». Но ничего не получалось. Еще несколько дней — и я смогу по-настоящему отдохнуть. Я позвонил Кэти в контору и предупредил, что не приду. Она была разочарована, но не обиделась, сказала, что будет работать, ведь в последнее время ей было трудно сосредоточиться.
— Никак не могла заставить себя работать, — сказала она.
— Почему? — спросил я
— Я кое-кого встретила. И не могу выбросить его из головы.
— Симпатичный?
— Ничего, если нравится такой тип.
— Какой именно?
— Ну, не знаю, — промурлыкала она. — Зеркало от тебя далеко?
— Ах, это тот самый красавец? Кажется, придется последить за тобой.
— Мне бы это понравилось.
Мы еще немного полюбезничали, и она спросила, продвигается ли дело, которым я занят. Я ответил, что да. Я солгал Кэти, сказав, что ее отец не замешан в сожжении моей машины и нападении на Грини-стрит. Когда Патрик появится, будет и так жарко. Зачем все усложнять?
— Это был муж Терезы Хики, не беспокойся, — заверил я ее. — Я сам с ним разобрался.
Кэти больше ничего не спрашивала: раз я сказал, что разобрался, так тому и быть. Это мое дело.
— Кстати, о моем отце, — продолжила она, — он собирает вещи. Ушел с должности и оставил пост в партии. Ты знаешь о его работе по сбору средств для казны? Он сказал, что устал тянуть лямку. Вчера просто встал и ушел. Это первый импульсивный поступок в его жизни. Мама по-настоящему рада.
— Я тоже. Я позвоню тебе зав…
— Ой, — перебила она меня, — пока не забыла: несколько часов назад звонила Мисти и сказала, что звонил Джек из бара «У Пути», спрашивал тебя, но никакого сообщения не оставил. Что ему нужно, как ты думаешь?
— Не знаю. — Я задержал дыхание. — Может, он забыл отдать нам какой-нибудь подарок?
*Он взял трубку после первого звонка.
— Патрик! Патрик!
— Джек, это я, Мо.
— Приезжайте поскорее, пожалуйста! Что-то случилось. Я это чувствую.
Он повесил трубку, и я понял, что перезванивать смысла не имеет.
Квартира пропахла табачным дымом и бурбоном. На Джеке лица не было, и выглядел он как черт: волосы растрепаны, небрит, глаза красные, руки ужасно дрожат. Он предложил мне сесть и налить себе. Я согласился: если выпью немного, ему меньше достанется. «Меньше бурбона» — неплохая идея.
— Он не вернулся домой прошлой ночью, — лепетал Джек, мечась из угла в угол.
— Черт! — Я ударил кулаком по столу. — Он сбежал? Я так и знал, я не должен был…
— Он не сбежал! — Тон Джека был железным. — Он хорошо себя чувствовал, захотел пройтись. Все, что он собирался сделать, — прогуляться до пирса, подышать немного воздухом.
— Джек, вы обещали.
— Он не сбежал! Мы оба подготовились к субботнему утру. Все было прекрасно.
— Боже милостивый! Вы просто разрешили ему выйти?
— Я спустился с ним по лестнице и поцеловал его. Он сказал, что скоро вернется. Мо, у него было всего пять долларов в кошельке. Он не сбежал. Он наконец-то был готов.
— Да, точно так же он поступил со своим отцом, — проворчал я. — Это был такой удачный опыт, что ему не терпелось поделиться с другими, не так ли?
Так мы и ходили по кругу около часа, а потом я ушел. Если Джек прав, Патрик не сбежал.
6 августа 1998 года
(поздний вечер)
Рывок из пиццерии назад в хоспис оказался бесполезным. Тайрон Брайсон снова был без сознания. Опасаясь худшего, сестра Маргарет позволила мне взглянуть на человека, который ждал встречи двадцать лет. Она решила, что, хотя Брайсон меня не увидит, не будет вреда, если я его увижу. Кто я такой, чтобы спорить?
Странно, но, когда я посмотрел на незнакомца, вместо него увидел своего отца, тихо лежавшего в постели и ждавшего, чтобы пришла смерть и уняла боль. Когда наваждение прошло, я увидел недвижимое, истерзанное раком тело маленького темнокожего человечка. Я попытался вообразить его молодым и здоровым, но не смог. Я чувствовал себя опустошенным, был в замешательстве, а всей информации — ноль.
— Вы останетесь со мной, сестра?
Маргарет посмотрела на часы:
— Моя смена закончилась. Я хотела бы остаться.
— Я написал это двадцать лет назад, — сказал я, разворачивая клочок линованной бумаги величиной с визитную карточку, который я оторвал от листка Джека. — Смотрите, это мой старый телефон в Бруклине, тогда еще на сменили междугородные телефонные коды. — Я развернул пожелтевшую газетную вырезку со статьей Конрада Бимана из «Готем мэгэзин». — Симпатичный портрет, не правда ли? Неужели я когда-то так выглядел?
— Вы не так уж и изменились. — Сестра была доброй женщиной.
— У меня брали интервью в воскресенье вечером. Я лгал, сестра Маргарет.
— Да?
Мы сидели несколько часов, и я объяснял. Казалось, ее по-настоящему интересовали самые незначительные детали. Мне это помогло признаться себе в некоторых вещах, которые я скрывал даже от себя. Разные люди кое-что знают о моих отношениях с Патриком Майклом Малоуни, но у меня были веские причины оберегать их от всей правды. Как странно, насколько пустячными стали вдруг все эти причины.
— Итак, — переспросила сестра Маргарет, — он не вернулся в субботу утром?
— Да. Никто никогда больше его не видел и ничего о нем не слышал. Уходя из квартиры Джека в тот вечер, я действительно верил, что он снова испугался и сбежал. Но со временем… я уже не был так уверен.
Сестра поцеловала меня в щеку:
— Пожалуйста, не уходите от мистера Брайсона.
Зазвонил мой сотовый, и монахиня, извинившись, ушла, пообещав вернуться: ей надо было взглянуть на пациента.
— Я слушаю.
— Папа?
— Сара? Эй, с днем рождения, детка! Извини, я знаю, ты не любишь, когда я так тебя называю.
— Нормально, папа. Ты в порядке, у тебя усталый голос? Ты что, звонишь издалека?
— Я в Нью-Хейвене. Вернее, в Хемдене. Не спрашивай, это длинная история. Где ты была? Я пытался тебя застать весь день.
— У меня было много дел. Послушай, мама говорит, она не против, если ты не против.
— Ты о чем?
— Я хочу поехать в университет.
— Ты с ума сошла? Конечно я не возражаю.
— Но это уже через две недели.
— Мы все обсудим, солнышко. Не беспокойся. Я завтра же позвоню маме.
— Я люблю тебя, папа. Ты просто бомба!
— Что?
— Бомба. Самый хороший.
— А ты — лучшее, что произошло со мной и с твоей мамой. Я говорил когда-нибудь, что притворялся на каждом твоем дне рождения? Поздравлял тебя, а праздновал за себя.
— Ты загадка, папа. Тетя Мириам была права насчет тебя. Ты такой сентиментальный.
— Значит ли это, что ты и…
— Нет, папа, мы не порвали. Именно он думает, что я должна ехать в университет.
— Тогда поцелуй его за меня. Еще раз с днем рождения! Я люблю тебя, малыш.
Я закрыл телефон, спрятал в карман и внезапно понял, что глаза у меня на мокром месте.
— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Прейгер? — Голос сестры Маргарет раздался у меня за спиной.
— Мне звонила дочь. Сегодня ей исполнилось восемнадцать лет. Я вам не говорил? Она хочет уехать в университет, — сказал я, вытирая глаза рукавом.
— Это замечательно. Думаю, вам лучше пойти со мной. Кое-кто хочет с вами говорить.
Брайсон смотрел мне в глаза, как двадцать лет назад Джо Донохью смотрел в глаза Рико Триполи. Я никогда не смогу отделаться от того, как он смотрел на меня. Я думал, что он видел спасение в моем лице. Я пожал ему руку, и, несмотря на слабость, он ответил на рукопожатие.