Славянские колдуны и их свита - Александр Афанасьев

Мы знаем, что ведуны и ведьмы, выдаивая облачных коров, производят засухи, неурожаи, голод и моровую язву; те же гибельные последствия соединяет народ и с высасыванием крови вампирами. Злому влиянию упырей и ведьм приписываются как зимнее оцепенение дождевых туч, так и летний, все пожирающий зной. Русские поселяне убеждены, что упыри и вовкулаки могут творить бездождие, насылать бури, неурожаи, скотские падежи и различные болезни; там, где они бродят, одна беда следует за другою.[732] По сербскому поверью, вукодлак преимущественно показывается зимою и в голодные годы: «У вриjеме глади често га привићау око воденица,[733] око амбара житниjех и око чардака и кошева кукурузниjех», где и поедает заготовленный хлеб и кукурузу.[734] В таких общественных бедствиях исстари и доныне обвиняются блуждающие мертвецы.

Еще в XIII веке Серапион обращался с укором к современникам, которые воспрещали погребать тела удавленников и утопленников и вырывали их из могил как виновников засухи и неурожаев. Обычай этот в XVI веке настолько был силен, что Максим Грек признал необходимым вооружиться против него особым посланием: «Кий ответ сотворим (говорит он) в день судный, телеса утопленных или убиенных и поверженных не сподобляюще я погребанию, но на поле извлекше их, отыняем колием, и еже беззаконнейше и богомерско есть, яко аще случится в весне студеным ветром веяти и сими садимая и сеемая нами не преспевают на лучшее, оставивше молитися содетелю и строителю всех… аще увемы некоего утопленного или убитого неиздавпа погребена… раскопаем окаянного и извержем его негде дале и непогребена покинем… по нашему по премногу безумию виновно стужи мняще быти погребение его».[735]

Димитрия Самозванца народная молва обвиняла в чародействе;[736] когда он погиб насильственной смертью, труп его был выставлен на Красной площади и в продолжение трех дней лежал на столе с дудкой, волынкою и маскою, атрибутами окрутников и скоморохов, а затем погребен в убогом доме за Серпуховскими воротами. Это было в половине мая 1606 года; как нарочно, настали тогда сильные морозы, вредные для полей, садов и огородов. Столь поздние холода москвичи приписали самозванцу; они вырыли его труп, сожгли на Котлах и, смешавши пепел с порохом, выстрелили им из пушки.[737]

Запрещение хоронить утопленников, удавленников, чародеев существовало и у других славянских племен; самоубийцы и доныне лишаются христианского погребения. Всякое физическое бедствие (бездождие, буря, град, чрезмерный зной или стужа) приписывается народом влиянию мертвецов, погибших насильственным образом: их стихийные души блуждают в воздушных сферах, носятся буйными вихрями и грозою и, нарушая порядки природы, как бы мстят людям за свою неестественную разлуку с жизнию. Предубеждение против таких мертвецов до сих пор не истребилось между русскими поселянами; особенно боятся они опойцев.

Еще недавно бывали случаи, что крестьяне во время долгих засух по общему мирскому приговору выкапывали из могилы труп опойцы и топили его в ближайшем болоте или озере, твердо веруя, что после того непременно пойдет дождь.[738] Засуха нынешнего лета и опасение неурожая заставили крестьян Тихого Хутора (в Таращанском уезде) прибегнуть к следующему средству: они разрыли могилу скончавшегося в декабре прошлого года и похороненного на сельском кладбище раскольника, приподняли его из гроба, и между тем как один из них бил мертвеца по черепу, приговаривая: «Давай дождя!», — другие лили на усопшего воду сквозь решето, затем снова уложили его в гроб и закопали на прежнем месте.

В некоторых деревнях, с целью вызвать дождь, в могилу заподозренного мертвеца лили воду целыми бочками.[739] Эти представления о вампирах, сосущих кровь, то есть скрадывающих дожди и насылающих неурожаи, заставили фантазию сроднить их с богинею смерти, во-первых, потому, что вслед за неурожаями начинаются повальные болезни, а во-вторых, потому, что самая Смерть, нападая на людей и животных, высасывает из них кровь и оставляет одни холодные и безжизненные трупы. Обитатели загробного царства, вампиры, являлись слугами и помощниками Смерти, и каждая отошедшая из сего мира душа рассматривалась как бы увлеченная ими в свое сообщество.

Поселяне наши убеждены, что Коровья Смерть (чума рогатого скота) есть оборотень, который принимает на себя образ черной коровы, гуляет вместе с деревенскими стадами и напускает на них порчу. Всюду в славянских землях гибельное действие моровой язвы объясняется злобою вампиров, и не только предания, но и положительные свидетельства памятников утверждают, что для отвращения повальной смертности народ прибегал к разрытию могил, извлечению трупов и различным над ними истязаниям. Так как от зачумленного покойника прежде всего заражаются те, посреди которых он скончался, то отсюда возникло поверье, что вампиры сначала умерщвляют своих родичей, а потом уже соседей и других обывателей.

На Руси главнейшим средством против смертоносной силы упырей считается заостренный осиновый кол, который вбивают в грудь или в спину мертвеца, между лопаток, а иногда в могильную насыпь.[740] В Киевской губернии рассказывают, что в могилах колдунов и ведьм всегда есть отверстие, в которое вылезают они ночью в виде мышей и ящериц; отверстие это советуют затыкать осиновым колом, а самые гроба, в которых покоятся их трупы, заколачивать осиновыми гвоздями. Если и затем мертвец продолжает тревожить население, то необходимо предать его сожжению. «Привезли (говорит сказка) осиновые дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили на костер и зажгли; а кругом народ обступил — все с метлами, лопатами, кочергами. Костер облился пламенем, начал и колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда вороны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают», чтобы и в червяке не мог ускользнуть волшебник от заслуженной им кары.[741]

Вбивать осиновый кол в тело упыря должно с размаху за один раз, и притом остерегаться, чтобы кровь, которая брызнет из него в разные стороны, не омочила кого-нибудь из присутствующих; повторенный удар оживляет мертвеца и сообщает ему способность превращений. Тот же совет не ударять дважды дается и сказочным героям, выступающим на борьбу с Вихрем, Бабой-ягою, великанами и змеями. От огненного змея можно отделаться, поразив его во время сна единым богатырским ударом; если же ударить его в другой раз — то змей немедленно оживает.[742]

Сверх того, упырям подрезывают пятки, связывают лыками руки, а на грудь кладут осиновые кресты.[743] Те же средства употребляются против вампиров и прочими славянами. По свидетельству Караджича, «како почну луди много умирати по селу, онда (сербы) почну говорити да je вукодлак у гробљу, и стану погаћати ко се повампирио. Кашто узму врана ждриjепца без бил eгe, па га одведу на гробл е и преводе преко гробова, у копима се бoje да ниje вукодлак: jep кажу да такови ждриjебац не ћe, нити смиjе приjећи прско вукодлака. Ако се о ком yвjepe и догоди се да га искonaвajy, онда се скупе сви сељаци с глоговиjем кољем, на pacкопаjy гроб, и ако у нему нahy човjека да се ниje распао, а они га избоду опишем кол ем, па га баце на ватру те изгори».[744] «Кад умре човjeк, за кojeгa се мисли да je jeдогон а, ударе му глогово трње под нокте и ножем испpecиjeцаjy жиле испод колена, да не би могао излазити из гроба, као вампир».[745]

Болгары, как скоро заподозрят усопшего вампиром, немедленно приготовляют заостренные терновые или глоговые колья, идут с ними на кладбище, разрывают могилу и, скипятивши несколько ведер виноградного вина, пробивают мертвеца кольями и обливают его кипящим вином, думая, что таким образом они истребляют вселившегося в труп злого демона.[746] В Червонной Руси во время засух и холеры жгли упырей и ведьм на терновом огне.[747] Маннгардт собрал много интересных указаний на подобные расправы с мертвецами, засвидетельствованные памятниками различных народов.

В одной чешской деревне в 1337 году умер пастух и стал являться вампиром; когда его откопали и вонзили ему кол в тело, то из него брызнула кровь, а сам он промолвил: «С этою палкою мне еще лучше будет от собак отбиваться!» После того он был предан сож жению и, сгорая, ревел как бык или осел. В 1345 году скончалась женщина, ославленная промеж чехов ведьмою, и была погребена на перекрестке; выходя из могилы, она оборачивалась зверем и пожирала попадавшиеся ей жертвы. Дубовый кол, которым ее пронзили, она извлекла вон и стала еще больше умерщвлять народу, чем прежде. Напуганные жители сожгли ее труп, а оставшийся пепел зарыли в могилу; замечательно, что на месте, где совершилась эта посмертная казнь, несколько дней кряду кружился сильный вихрь. В 1567 голу в Trutnau (в Богемии) отрубили вампиру голову.