Объединяй и завоевывай - Уоррен Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалось только вовремя прибыть на место происшествия, а затем уже всю жизнь купаться в лучах славы.
– Быстрее, – закричал он, высунувшись из люка, – быстрее! Победа за нами!
* * *Они окружили боевыми машинами застывшего на месте голема, перекрыв таким образом все пути к отступлению. По телевизору, должно быть, смотрелось здорово – уж в этом-то Сарагоса нисколько не сомневался. Вертолеты, которые по-прежнему висели в небе, вели круглосуточную трансляцию по телевидению на всю убитую горем страну, призывавшую своего очередного спасителя, то есть его, Сарагосу!
Из БМП он выпрыгнул первым. Выпрыгнул и направился к монстру с одним только автоматом «хек-лер-и-кох» под мышкой.
У ног демона ростом с хороший дом копошился какой-то маленький полуголый человечек.
– Ты кто? – удивился Сарагоса.
– Я тот, кого покинули, – прорыдал в ответ несчастный.
– Понятно. Ты – «индио».
– Моя великая мать покинула меня, – проблеял тот.
Бедняга имел такой жалкий вид, что Сарагоса решил не обращать на него внимания. Взглянув через плечо, он проследил за движением снаряженных телекамерами вертолетов и принял наиболее эффектную позу. Затем, вскинув автомат, открыл стрельбу по закованной в железные пластины чудовищной глыбе.
Отскакивая от брони, защелкали пули. С таким же успехом он мог бы расстреливать Коатлик леденцами. Ничего не произошло. Монстр, разумеется, не упал. А Сарагоса так надеялся! Подобное зрелище потрясло бы всю многомиллионную аудиторию телекомпании «Ацтека».
– Солдадос! Подходите сюда. Надо стрелять всем вместе, чтобы повергнуть этого бегемота на землю! – крикнул команданте, с сожалением расставаясь с мыслью о том, чтобы войти в историю в качестве «Сарагосы – победителя великанов».
Солдаты, похоже, не очень торопились отдавать на волю случая свои мягкие – из плоти и крови – тела. Однако хочешь не хочешь – приказ надо выполнять. Они окружили чудовище и застыли в мрачном молчании.
– Откроем сосредоточенный огонь прямо ей в сердце, так что она опрокинется на спину и уже никогда больше не поднимется, – объяснил Сарагоса солдатам свой замысел.
Федералы выстроились в шеренгу, начали стрелять. Пули ложились очень кучно и кое-какой эффект все-таки произвели. Кусок брони на груди статуи отделился от монолита и, высекая при падении искры, грохнулся на асфальт.
– Вива Сарагоса! Да здравствует Сарагоса! – завопил команданте в надежде, что солдаты подхватят победный клич и он долетит до микрофонов на вертолетах.
Долетел его вопль до микрофона или нет – так и осталось тайной, поскольку, найдя уязвимое место на груди каменной богини, пули вызвали своего рода цепную реакцию, которая выглядела столь величественно, что о кличах и криках тут же пришлось забыть.
Богиня стала разваливаться на куски, вернее, тяжелые броневые плиты.
Обломки сыпались дождем, поэтому солдатам пришлось отойти на безопасное расстояние. Вот тут-то им и открылась суть происходящего: броня отслаивалась отнюдь не под воздействием пуль!
Тело разрушалось, поскольку Коатлик сама разламывала свое убежище – словно змея во время линьки.
Она отбрасывала все тяжелое и ненужное, чтобы теперь уже налегке возобновить путешествие.
– Диспарен! – приказал Сарагоса.
И его солдаты снова открыли огонь по коричневой, уже без металлических вкраплений каменной громаде. Но, увы, пули только высекали искры из камня.
Федералы, суеверно крестясь, торопливо попятились к своим бронетранспортерам.
– Да, это Коатлик, – прошептал Сарагоса.
И тут среди всего личного состава возобладал здравый смысл. Солдаты попрыгали в броневики, мгновенно завели двигатели и с лязгом покатили к спасительному Юкатану.
Вполне вероятно, что затяжной дождь, зависший в воздухе черной пеленой, помешал камерам заснять что-либо путное. Впрочем, не важно. Эфраин Сарагоса получил весьма наглядный урок. Слава – ничто, пустой звук. Главное – это жизнь! Кроме того, в круг его обязанностей схватки с ходячими каменными болванами отнюдь не входили.
Так-то вот.
Глава 51
– Я вот тут подумал... – начал было Уинстон Смит, перекрывая шум мотора и обращаясь к Ассумпте.
– Си?
– Так вот. Я подумал и решил, что мы с тобой ведем полную опасных приключений жизнь, и опасность подстерегает нас на каждом шагу. Она столь же привычна для нас, как бобы и рис. В любой момент нас могут ухлопать, как мух.
– Что ж, ты недалек от истины, – согласилась Ассумпта.
– Как только мы присоединимся к Верапасу, ничего уже нельзя будет гарантировать. Уже завтра – да что там завтра, – сегодня вечером над нами нависнет смертельная угроза. Даже сейчас наши шансы выжить примерно пятьдесят на пятьдесят.
– Это верно, чилито мио.
Уинстон моргнул.
– Что-что?
– Мой маленький зелененький перчик чили, – потупилась Ассумпта.
– Да, так что я хотел сказать? Ага. Почему бы нам по причине всего вышеизложенного не посадить на землю эту сбивалку для яиц и не заняться любовью прямо сейчас? И тогда – что бы ни случилось с нами потом – мы могли бы по крайней мере сказать, что узнали настоящую любовь, прежде чем проститься с жизнью.
– У нас мало горючего...
– Да-да, конечно, но не хотелось бы, чтобы нехватка горючего как-то повлияла на твое решение.
– Сначала заправимся, а уж потом предадимся любви, как настоящие герильерос.
– Здорово, – сказал Уинстон. – По-моему, в-о-о-н та полянка выглядит на редкость привлекательно.
Вертолет стал снижаться над избранным Уинстоном прибежищем любви. За секунду до посадки, однако, машина едва не взмыла – казалось, вмиг вылились все остатки топлива и корпус стал легче. «Да, надо будет основательно покопаться в моторе», – подумал Смит.
Заглушив двигатель, парень повернулся к Ассумпте.
– Вот мы и приземлились.
На фоне прозрачного козырька кабины точеное лицо девушки смотрелось как античная камея. И Уинстон нагнулся к ней, чтобы поцеловать. Их руки одновременно ударились о рукоятки управления. Ассумпта расхохоталась, а потом прижала губы ко рту Смита. Он тотчас задался вопросом: просовывать девушке в рот язык или подождать? Первые поцелуи всегда какие-то хаотичные и не поддаются логическому объяснению...
Где-то снаружи послышался громкий стук, и звук этот властно вмешался в их молчаливую прелюдию любви. Уинстон, впрочем, не обращал внимания.
Звук повторился. На сей раз уже куда громче.
Ассумпта в страхе отпрянула от любимого.
– Что это?
Тот оглянулся и увидел чью-то физиономию, расплющившуюся о прозрачный плексиглас кабины.
– Ложись! – крикнул парень и потянулся к своему верному «хелфайру».
Прежде чем он успел вскинуть оружие, дверца кабины распахнулась и впустила внутрь поток холодного черного дождя. Вместе с ливневыми струями в кабину проникла могучая безжалостная рука.
Смита выбросило из кабины. Он упал на спину, вслед за тем кто-то втоптал в грязь его автомат. Вспыхнув от ярости, он поднял глаза на нападавшего.
И встретил взгляд своего предполагаемого отца. Не сказать, что взгляд этот излучал нежность.
– Вы что, с неба упали? – прорычал Уинстон.
– Волшебники обычно тайн не раскрывают, – хмыкнул Римо.
– Отличный марш-бросок! И время рассчитали по минутам!
– Оставь, чилито. Теперь для тебя настал вечный комендантский час. И знай – мы слышали каждое твое слово.
– Как же вам удалось?
Римо ухватил парня за воротник и рывком поставил на ноги. Смит заметил рядом и старого корейца, взгляд которого тоже не сулил ничего хорошего.
– Отпустите его, вы, янки из ЦРУ! – закричала Ассумпта. – Он мне все про вас рассказал. Но помните, вам никогда не победить господина Верапаса!
– В настоящий момент у нас проблема посерьезнее.
– И какая же? – прорычал Уинстон.
– Монстр. Срочно требуется твоя помощь, поскольку нам надо до него добраться.
– Монстр? Да вы что, в игрушки со мной играете?! Огнетушитель не сражается с чудовищами. Попросите об этом лучше Раймонда Бера.
– Поскольку он умер, выбор пал на тебя.
После этой фразы Уинстон почему-то оказался в кресле пилота. Прямо как малое дитя, которого строгий воспитатель усадил на высокий детский стульчик.
Кореец тоже залез в кабину и, скрестив ноги, уселся на крышку своего живописного сундука.
Уинстон взглянул на Римо, все еще мокнущего под дождем.
– А вы как же?
– Давай взлетай! Я уж как-нибудь пристроюсь на шасси.
– Так вот, значит, как вы меня достали!
– Прошел слух, что ты несколько медлителен.
– Я не согласен.
И все же Смит снова взлетел. Сидящий у него за спиной старик указывал ему, куда лететь, тыкая в нужном направлении пальцем с длиннющим остро заточенным ногтем. Временами Уинстон ощущал прикосновение жуткого ногтя к пояснице и испытывал не слишком приятное чувство, будто его кололи кончиком раскаленной добела иглы.