Поход викингов - Жан Оливье

- Один?

- Его ведет Омене-ти. Омене-ти мудр, как медведь, и осторожен, как барсук. Он отведет его в озерный край, куда отправился Виннета-ка. Омене-ти знал, что манданы уже не вернутся до весны, и еще он знал, что Лейф устал ждать.

Скьольд поднял голову. Его острый взгляд вонзился в глаза Тюркера, спрятавшиеся под густыми ресницами.

- Тюркер, ты скрываешь от нас часть правды. Твой рот перемалывает слова, как жернова, а твой разум никогда не ощущает нехватки идей, но мой наставник Бьорн Кальфсон научил меня ясно видеть внутренние побуждения людей. Тюркер, ты друг моего брата Лейфа, и ты лжешь, потому что тебя об этом просил Лейф.

Франк вдохнул воздух, как появляющийся на поверхности воды ныряльщик.

- Верно, Скьольд, и эта ложь меня душила. Клянусь давильным прессом и виноградной лозой. Вот вам правда...

Он рассказал окружившим его викингам о событиях, определивших отъезд Лейфа: споры на Совете шаванос, опасность, нависшая над Виннета-ка и его людьми за то, что он заключил союз с викингами, угрозы краснокожих колдунов.

- Это все, Тюркер? Это действительно все? - не унимался Эйрик.

- Накануне отъезда Лейфа - вчера, значит - две лодки с загнутыми носами опустились сюда по реке. Они описали круг перед Большим мысом и снова поднялись вверх по течению. Всего их было восемь человек, и Омене-ти говорил, что это воины очень коварного племени Лисицы! Да, забыл еще кое-что: их лица были расписаны траурными узорами. Я хотел последовать за Лейфом и Омене-ти, поскольку думаю, что озерный край полон чудес, но Лейф приказал мне остаться здесь, чтобы все вам рассказать, когда пирога Омене-ти уже будет иметь преимущество на нами в один день. Вот и все.

- А! Смуглолицый плут, значит, ты ничего бы не сказал до ночи, если бы я не спросил о Лейфе за обедом!

Франк беспомощно развел руками.

- Кто знает, как распорядятся боги, Эйрик! Где было добро, а где зло?

В очередной раз гибкий ум Тюркера отводил гнев неукротимого викинга.

Бьярни Турлусон теребил свою бороду. Морщина, свидетельствующая о глубоких раздумьях, пролегла поперек его лба.

- Лейф нашей же отчаянной породы, Эйрик. Он прислушивается к голосу своего сердца и уходит, не оглядываясь назад. Точно так, отплыв из Исландии, мы открыли Гренландию и эту землю. Ну что ж, поднимем парус "Большого змея" и в свою очередь поднимемся по реке. Ты останешься здесь с половиной поселенцев...

- Чтобы я остался здесь, я, Эйрик Род!..

Он разразился громким смехом.

- Клянусь троллями, Бьярни Турлусон, ты уподобляешься тому ярлу из Трондьема, который запирал своих слуг на молочной ферме, пока сам ходил стрелять из лука и играть в мяч в залах по соседству, Давно уже я так от души не смеялся!

- Омене-ти говорил, что река может замерзнуть, - рискнул заметить Тюркер.

- Замерзнуть! Да погода теплая и мягкая, как медовый пирог. Уж не хочешь ли ты помешать нам отправиться в путь, Тюркер? Есть же еще страна, неизвестная нам, ведь так? А леса? И речные пороги? Можешь назвать еще какое-нибудь препятствие, франк?

- Скрелинги, - тихо заметил Тюркер.

Молниеносный ответ франка попал прямо в цель. Скьольд положил руку на запястье Эйрика.

- Наше вмешательство не должно причинить вред жене моего брата. Нужно быть осторожным, крайне осторожным...

- Клянусь бородой Свейна, теперь уже дети учат меня, что надо делать. Ну что ж, будем осторожны. Будем остерегаться льда, порогов, лесов и скрелингов и останемся на реке. Ах! Лейф Турлусон, Лейф Турлусон, уж я-то понимаю, почему ты захотел уплыть один!

Дядя Бьярни улыбнулся. Эйрик Рыжий кричал так только тогда, когда был доволен. Ведь плавание по реке нарушало монотонную жизнь в Кросснессе.

* * *

Весло Омене-ти перерезало течение наискось. Послушная пирога приблизилась к берегу.

- Сходить здесь, - пробурчал скрелинг, указывая на выемку между заснеженными соснами.

Река описывала широкую дугу, и в безмолвии послеполуденных часов, под небесами, по которым, как по морю барашки, мчались к югу красные облака, окаменевший пейзаж казался безмятежно-величественным.

Холодный свет скользил по высоким берегам, где между стволами деревьев ветры намели снежные сугробы, шарил по выступам и впадинам, наделяя свисавшие с ветвей ледяные сосульки блеском клинка.

Замершие лианы, отягченные снегом, походили на ванты кораблей-призраков, переброшенные с одной реи на другую, а стволы деревьев высотой в шестьдесят футов, цвета коры с подветренной стороны терялись на уровне первых ветвей в однородной массе снега, как клотики мачт в густом облаке. Сами берега реки были затянуты льдом, и лишь остовы камышей с обнаженными корнями да основания водных растений свидетельствовали о буйной былой растительности. Омене-ти сильно ударил по воде веслом и резво спрыгнул на ледяную корку.

- Снег старый. Пойдем вверх по реке вдоль берега.

Лейф в свою очередь ступил на лед, и они засуетились, подтягивая пирогу до снежной насыпи на берегу. Скрелинг вынул кожаный мешок, заполненный тонкими кусками вяленого мяса и рыбьими катышами, луками и стрелами, затем, не говоря ни слова, он принялся рыть углубление в насыпи, помогая себе кинжалом викингов - подарком Тюркера. Лейф догадался, что его спутник хочет спрятать лодку. Он вынул из ножен свой охотничий нож и тоже встал на колени.

- Почему бы нам не продолжить путь по реке, Омене-ти? Мы еще не добрались до озерного края.

- Двух дней на реке достаточно, - ответил скрелинг.

И он несколько раз кудахтнул, как будто вопрос Лейфа был самым смешным на свете.

Лейф, впрочем, не пытался выяснить причины, побудившие Омене-ти высадиться в этом месте. Он ему полностью доверял. Скрелинг предложил отвести его к Виннета-ка и Иннети-ки. Его обещания Лейфу было достаточно. Как встретят их краснокожие люди с озер и этот всемогущий Совет колдунов и вождей? Что он должен будет сказать? Как отвезет в Кросснесс Иннети-ки и маленького Эйрика? Там будет видно. Единственная его цель - разыскать жену и ребенка. В разлуке с ними его жизнь теряла всякий смысл.

На протяжении этих двух дней, проведенных на реке, он только и думал, что о той минуте, когда заключит в объятия двух самых дорогих ему существ. Они со скрелингом обменялись десятью фразами, не больше, и ни в одной из них еще не упоминался тот таинственный мир, к которому лежал их путь.

- Есть. Пить. Спать.

Таковы были основные слова их разговора. Или еще: "Лось, волки, рысь", когда опытный взгляд Омене-ти обнаруживал среди деревьев того или другого из диких хозяев леса.

Подле скрелинга отважный Лейф открывал для себя ощущение чудесной безопасности. Но Лейф не знал секрета Омене-ти: страстную привязанность, которую старый охотник питал к сыну Иннети-ки, привязанность, которая приняла форму почти религиозного обожания.

Когда впадина стала достаточно глубокой, они поместили там пирогу и вновь засыпали ее снегом. Омене-ти, прежде чем вытряхнуть из кожаного мешка куски мяса, разложил на снегу несколько сухих ветвей.

- Теперь есть, так как дорога длинная.

Они принялись медленно жевать вяленое мясо. Не могло быть и речи о том, чтобы разжечь костер, который мог бы выдать их присутствие.

- Как мы пойдем? - спросил Лейф.

Скрелинг рукой прочертил в воздухе линию, параллельную реке.

- Сколько времени нам придется идти?

Омене-ти снова издал квохчущий звук и пожал плечами.

- Пока не придем в лагерь шаванос. Тут много племен. Много троп. Значит, много следов. Легко идти по следам. Воины не оставляют следов, но вместе с воинами на празднества белого времени года пришли женщины и дети. А женщины и дети не ходят, как воины.

Для Омене-ти это была длинная речь, и Лейф догадался, что он не скажет больше того, что сказал.

Бывалый охотник завязал мешок у себя на левом плече кожаным шнурком, поправил колчан на поясе и взял лук.

Лейф последовал за ним. Зачем расспрашивать и расспрашивать, когда Омене-ти знает, как следует поступить! Замерзший снег облегчит им ходьбу. Скрелинг никогда не удалялся от реки. Когда хаотичное сцепление ветвей колючего кустарника или вывернутое с корнями дерево вынуждали его взять вправо, он, преодолев препятствие, возвращался к берегу. Лейф знал, что он что-то ищет. Время от времени Омене-ти спускался по снежной насыпи, вставал на колени спиной к реке и замирал, но его острые, юркие, как у мыши, глаза внимательно прощупывали окружающий пейзаж. В такие моменты он, казалось, забывал о присутствии Лейфа...

Они долго шли среди сосен, вспугивая порой рыжую или серую лисицу, закутанную в свой зимний мех, или какого-нибудь зайца-беляка, который пускался наутек, поднимая облако мелкой снежной пыли.

В лесной чаще протрубил олень, и это был единственный миг, когда скрелинг оторвал нос от тропы. Он повернулся к Лейфу и сморщил губы, что означало у него улыбку.

- Большой зверь. Много мяса.

Затем он продолжил свой терпеливый поиск вдоль реки.