Я создаю чудовищ - Сергей Александрович Елисеенко

Белый внимательно смотрел на меня, словно пытаясь найти к чему прицепиться и продавить свою точку зрения. Оно и понятно, ему хотелось, чтобы я чётко сказал: да или нет! Тогда и ответная реакция будет резонной. А тут, вроде, и соглашается, идёт на контакт и всячески показывает, что готов служить Родине и Отечеству, но просит лишь об одной мелочи. В общем, квадратно-гнездовое мышление военного было слегка расшатано и находилось в нестабильном состоянии.

– Как именно выглядит это “посвящение”? – наконец, принял он решение.

– Позволю немного вас поправить. Не посвящение, а приобщение. Мы за искренность и открытость, – улыбнувшись, ответил я, – сейчас с удовольствием вам продемонстрируем. Ничего сложного или опасного тут нет. Каждый из нас проходил этот процесс. Софья Павловна, прошу! Ваш выход.

Из автомобиля выбралась напряжённая вдова и, держась подчёркнуто прямо, прошествовала в нашу сторону. Замерев возле моего левого плеча, она вежливо склонила голову и поприветствовала штабс-капитана.

– Хм, теперь я действительно заинтересован. Если уж такая прекрасная дама вошла в ваши ряды, то это уже о чём-то говорит, – подбоченившись, сказал он.

– О, Софья Павловна одна из корифеев нашей “биообщины”. На её глазах фактически строился тот социум, одним из столпов которого мы и являемся. А уж, если говорить откровенно, то и наша встреча в какой-то степени состоялась благодаря столь ярой активистке, как она, – добавив нотку фанатичности, подтвердил я.

Ну, и намекнул, что мне известно гораздо больше, чем себе думает этот самоуверенный белогвардеец.

Дальше я предложил Евгению Никодимовичу подойти поближе, чтобы не пропустить ни одного акта нашей иммерсивной пьесы. Тот, заинтересовавшись, послушался, и я начал наше действо. Сначала набором псевдонаучной белиберды, куда вплёл недофилософские высказывания с акцентом на пафосность и сакральность. Мол, нитями разума и тела сплетаюсь с созданиями братскими, что оберегают меня, а я поддерживаю их. Воля наша общая, как мысли, желания и действия. Едины мы, и оттого живы и деятельны во всех ипостасях. И в каждом из нас есть частицы существа дружеского, чтобы наша связь была ещё ближе. Ну, а после запустил программу “Чем отвратительней, тем лучше!”.

Сначала Софья Павловна задрожала, как осиновый лист, после исторгла из себя низкий животный вой и в финале, упав на четвереньки, стала выгибаться дугой. Я же, соединив ладони вместе, с улыбкой наблюдал за развитием “сюжета”. Позади меня, заранее подготовленные Степаныч и Петрович, так же приняли самый умиротворённый вид, усиленно показывая, что такие пертурбации им привычны и ничего предосудительного в этом нет.

Тем временем вдова перешла к кульминации нашего выступления. Доктор старался вовсю. Пот бежал с женщины буквально ручьём, а температура тела поднялась до невероятного уровня. Кожа только что не дымилась от такого резкого скачка. Хаотично сокращающиеся мышцы заставляли “актрису” изгибаться самым причудливым образом, добавляя пикантности в получившуюся сценку. Особенно, когда Софья встала на “мостик” и пошла в сторону испуганно замерших солдат-беляков. Пройдя мимо штабс-капитана, она выпустила плотную струю рвоты прямо ему на штаны и, рыча, двинулась дальше. Ошарашенный военный отшатнулся и, бессвязно матерясь, трижды осенил себя крестом. Химера же подошла к финальному аккорду и, подняв женщину на ноги (через гротескный, но довольно изящный переворот назад), появилась на свет. Тем же способом, что и попала внутрь. Расширившееся горло исторгло из себя тридцатисантиметровую “змейку”, и она, картинно выгнувшись, неспешно переползла на лоб Софье Павловне. Где, обернувшись вокруг головы, заняла место своеобразной биологической короны. Вдова же, хоть и находясь в пограничном состоянии, всё-таки смогла найти в себе силы и коснуться пальцами губ, после продолжить “символ приобщения”, дотронувшись до химеры и закончив всё, положив руки на сердце. Озарила всех сияющей улыбкой (больше напоминающей гримасу страдания и религиозного экстаза одновременно), высказав, как она счастлива, что её осенила такая благодать.

Я подошёл к ней и, совершенно не стесняясь обнял, отвечая такими же радостными с лёгкой капелькой сумасшествия словами. Нам вторили оба Василия, повторяя наш жест единения и соприкосновения.

На заднем же фоне беззастенчиво ругались по матушке бойцы Белого Движения. А некоторые особо чувствительные и вовсе украшали мостовую следами своего завтрака. Похоже, представление удалось на славу.

– Освободившись от всего тёмного и негативного, что есть в каждом из нас, Софья Павловна показала часть своего естества. Это очень интимный и особенный момент для каждого. Так что, если вы не против, то её друг вернётся обратно. Он не привык к лишнему вниманию, – умиротворённо сообщил я.

И когда процесс пошёл обратно, то блюющим одиночкам вторили уже все. Вот это настоящая товарищеская поддержка. Один за всех и все за одного. Я участливо наблюдал, как солдаты единовременно утратили всякую боеспособность.

Выждал ещё немного и предложил уважаемому Евгению Никодимовичу быть первым в “ритуале” единения. Пусть своим примером покажет, что это не страшно и совсем даже нормально.

В ответ я почему-то получил порцию отборной брани, обвинение в дьяволопоклонничестве и желании поскорее оборвать с нами любые отношения. Вот такая несуразица получилась. Мы ж к вам со всей душой, а вы… Обидно, в общем.

Продолжая хранить на лице печаль и горесть от неудавшейся дружбы “народов”, я помог вдове вернуться в автомобиль. А, когда обернулся увидел, что импровизированный блокпост уже начали разбирать, видимо, готовясь к скорейшему переезду подальше от нас.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, – тихо произнёс я, больше для самого себя.

– Почему стоим? Нам ещё в больницу к Георгию нужно успеть попасть. Так что, не тормозим, двигаем дальше, – уже громче сказал я.

Оба Василия переглянулись и молча бросились выполнять приказ. Вот и хорошо. На сегодня мне болтовни достаточно. Итак, на разговор с этим воителем-переговорщиком полдня потратили.

Глава 33. Лекарство против морщин

“Рука” Георгию подошла. Он удивлённо попробовал ей пошевелить и, когда химера откликнулась на его желание, радостно заулыбался. Потом посмотрел на меня и внезапно нахмурился. Сначала, я не понял такой резкой смены настроения, но, когда мы немного поговорили, всё стало ясно.

– Но почему? Все, наоборот, стремятся скрыть свои…особенности, – я умышленно обошёл слово инвалидность, – а ты просишь меня её ещё и выпятить?

– Яков, от всего сердца я говорю тебе спасибо! Фактически ты совершил