Женщина-сфинкс - Лана Синявская

На лицах иностранцев все еще читалось сомнение, и мисс Уорд пояснила:

– Мой далекий предок знаменит тем, что пытался воссоздать биографию Шекспира.

– Когда это было? – спросил Снежко неуверенно, смутно что-то припоминая.

– В тысяча шестьсот шестьдесят втором году, – с достоинством ответила женщина.

– Священник Уорд?! – воскликнул Саша, пораженный. – Конечно, я об этом слышал! Неужели вы его родственница?

– Разумеется.

И мисс Уорд пригласила их к себе домой. Друзья, конечно же, согласились.

– Мой пра-сколько-то там раз-прадед раскопал не так уж много и совсем ничего из того, что могло бы подтвердить способность Уильяма Шакспера создавать бессмертные произведения. Хотя он очень старался. В те годы еще живы были люди, которые лично знали Уильяма, и их дети, слышавшие от родителей те или иные подробности. Начать с того, что Уильям не учился в школе. Точнее, данных об этом не сохранилось. Да и что это была за школа? Детей учил один-единственный преподаватель, а занимались они в тесной комнате. Тогда это было обычным делом. Писать умели единицы.

– Ну, Шекспир-то умел, – улыбнулась Яся, осторожно отпивая обжигающий чай из тонкой фарфоровой чашки.

– Шекспир – может быть, – пожала плечами мисс Уорд, – но только не тот, что жил в Стратфорде. Вот, взгляните-ка на это.

Потянувшись, женщина ловко выдвинула ящик старинного секретера, притаившегося у стены, и протянула им несколько выцветших листов бумаги.

– Что это? – с интересом спросил Александр.

– Юридические бумаги. Точнее, факсимиле. Под каждым документом – подлинная подпись Уильяма Шакспера, – пояснила мисс Уорд со странной усмешкой и одним махом влила в себя содержимое своей рюмки. – Добрая старая английская эксцентричность, – хихикая, прокомментировала она, вновь наполняя рюмку до краев. – Благодаря ей моя сувенирная лавка пользуется популярностью у туристов. Все они хотят получить «атмосфэру». Что ж, «атмосфэры» у нас предостаточно.

– Послушайте, да это черт знает что такое! – воскликнула Яся, перебирая листы.

– Не слишком похоже на почерк гения? – довольно хохотнула женщина.

– Да это просто каракули какие-то! Как будто эти буквы писал человек, впервые взявший перо в руки!

– К тому же подписи не похожи одна на другую, – добавил Снежко.

– Подписи подлинные, не сомневайтесь, – предупредила его мисс Уорд. – А вот насчет того, что писала неумелая рука, вы попали в самую точку. У вас внуки есть? – резко спросила она у Ярославы Викторовны.

– Внуков нет, – выдавила Яся.

– Жаль. Если бы видели первые буквы, накорябанные малышом, непременно уловили бы сходство с этими, – она презрительно ткнула пальцем в бумаги, – автографами.

– Ничего не понимаю, – покачала головой Яся. – Но ведь ты, Саш, говорил, что Шекспир свободно владел не то пятью, не то шестью иностранными языками. Как же так?

– А я и не отрицаю. Сюжет Гамлета Шекспир переписал с «Трагических историй» Бельфоре почти дословно. Бельфоре был француз, и его роман перевели на английский лишь сто лет спустя. «Отелло» и «Венецианский купец» написаны на итальянском. «Два веронца» – на испанском…

– Кем написаны? Шекспиром?

– Да нет же. Я ведь говорю, Шекспир их попросту передрал. Переделал, естественно, но не так чтобы уж очень.

– Так вот откуда его энциклопедические познания! – догадалась Яся.

– Шекспир и сам был очень образован: английская история, юриспруденция, риторика, ботаника, медицина и военное дело, география, Священное Писание… хотя… – Саша запнулся и растерянно взглянул на довольную собой мисс Уорд, – если он даже писать не умел… Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Может, он получил образование уже в зрелом возрасте? – предположила Яся, желая как-то реабилитировать гения мирового масштаба. Но мисс Уорд не дала ей такой возможности.

– Мой предок убедительно доказал, что ни в одном из университетов Европы наш великий соотечественник не проучился ни дня, – отчеканила она и добавила, предвидя возражения: – Списки студентов прекрасно сохранились до сегодняшнего дня. В Англии хорошие архивы. – В ее голосе прозвучала неприкрытая гордость.

– Странно, что вы, истинная англичанка, так стремитесь развенчать того, кем гордится вся Англия, – с удивлением заметил Саша.

– Вовсе нет. Шекспир велик. Я же хочу разоблачить самозванца. Уильям Шакспер – всего лишь маска.

– А вы предполагаете, кто на самом деле мог бы скрываться за маской Шакспера? – спросил Саша.

– Я думала об этом, – с важным видом кивнула женщина, – но ничего не придумала. Одно ясно: подлинный Шекспир обожал мистификации. Ему нравилось… – она покрутила рукой в воздухе, пытаясь подобрать слово, – дурачить народ! Это давало ему чувство превосходства. Творчество, думаю, было для него на втором месте. А на первом – ИГРА! Он обожал играть, вот и весь секрет. Ему мало было просто быть гением. Одурачить целую страну, нет, весь мир! Вот это было интересно.

– Больше попахивает извращением, – поморщилась Ярослава Викторовна. – Хотя если он действительно воровал чужие сюжеты, то чему тут удивляться? Тот, кто скрывался за МАСКОЙ, прекрасно знал, что рано или поздно обман раскроется. На этот случай и нужен был Шакспер. Ему бы достались все шишки.

– Допустим, вы обе правы, – сказал Снежко с раздражением, – но почему выбор пал именно на Шакспера? Можно же было выбрать личность посимпатичнее. Хотя бы того, кто умел писать.

– А вы не догадываетесь? – хитро улыбнулась мисс Уорд. – Но это же совсем просто! Как на самом деле подписывался Шекспир? Что означает это имя?

– «Потрясающий копьем», – быстро ответил Саша. – Это всем известно. «Shake – speare». Действительно элементарно. Он обратил внимание на сходство фамилии Шакспер с его собственным псевдонимом!

– Именно! Шекспир был не слишком высокого мнения об умственных способностях человечества. Загадав загадку, он оставил подсказку. Вы читали «Укрощение строптивой»? – спросила она без перехода, обращаясь почему-то к Александру.

– Приходилось, – ответил он с иронией.

– Естественно, сюжет этой комедии также позаимствован. Правда, у автора, пожелавшего остаться неизвестным. По своему обыкновению, Шекспир воспроизвел сюжет под своим именем практически без изменений. Однако в этом случае он все-таки дописал одну сцену. Эта сцена настолько не вяжется с основной сюжетной линией, что при постановках ее часто опускают.

Что-то припоминая, Снежко стал прислушиваться с удвоенным интересом. От его сарказма не осталось и следа.

– Напомню, что в этой сцене некий Лорд натыкается на медника, спящего посреди улицы. Эта встреча наводит Лорда на мысль о розыгрыше. Мертвецки пьяного медника приводят в надлежащий вид и переносят в роскошную постель. Когда медник проспится, слугам надлежит вести себя с ним так, будто он и в самом деле важный вельможа.