Встретимся в полночь - Жаклин Нейвин

На свадьбу собрались члены семьи и друзья, которые пришли, чтобы стать свидетелями прощания с привычной жизнью самого известного повесы Лондона. Присутствие герцога и герцогини, а также некоторых их титулованных друзей, равно как и надменной графини Уэнтуорд с ее окружением убедило всех, что это солидное дело, несмотря на спешку. Однако свадебная церемония оказалась самой необычной из всех, на которых им доводилось присутствовать.

Рафаэль дважды вынимал свои карманные часы, словно происходящее казалось ему крайне скучным. Он несколько раз подавлял зевоту и произнес супружеский обет так комично и монотонно, что у многих это вызвало улыбки.

Получив разрешение поцеловать новобрачную, он так крепко схватил Джулию, что у той голова запрокинулась. Сильно отклонив ее назад, он впился в ее губы и раздвинул их, дерзко ударяя языком в ее язык. Джулии не сразу удалось высвободиться.

На какое-то время оба забыли о присутствии множества изумленных лиц, священника, который, широко раскрыв глаза, смотрел на них поверх своих очков. Ноздри Рафаэля раздувались, рот кривился в улыбке.

– Хорошо, – сказал он, когда они потрясенно посмотрели друг на друга. – По крайней мере это у нас осталось.

Когда он вел ее из церкви, Джулия повернулась к нему и сказала так тихо, чтобы никто не услышал:

– Мне кажется, вы весьма довольны собой.

Рафаэль не нашелся, что ответить. Доволен собой? Да он просто напуган до потери сознания! Он женат – женат! – и изо всех сил старается не показать всем этим любопытным зрителям, какой панический страх владеет им.

Свадебный завтрак был подан в особняке Крейвенсмуров. Рафаэль опрокинул несколько бокалов шампанского, пока прохаживался среди гостей, отпуская в их адрес оскорбительные замечания. Он понимал, что губит все, но ничего не мог с собой поделать.

Когда Рафаэль и его молодая жена, уезжая после завтрака, остались одни в экипаже, его безумная беспечность утихла. Он опустился на противоположное сиденье и сложил руки на груди.

Джулия дала волю накопившейся ярости.

– Вы хотите, чтобы я вас возненавидела?

– Почему бы и нет? – Он пожал плечами. – Я у всех вызываю ненависть. К этому у меня прямо-таки талант.

– Вы пьяны.

– Совсем немножко.

– Значит, вы глупец. Он вздохнул:

– А где же эпитеты? Разве я вам не говорил, что для того, чтобы произвести впечатление, необходимо украсить свою речь этими отвратительными словами?

– Идите к черту.

– Ну вот. – Рафаэль притворился удовлетворенным. Джулия отвернулась, прекратив разговор. Всю дорогу до его дома в карете царило молчание.

Войдя в просторный вестибюль, Джулия настороженно посмотрела на Рафаэля, размышляя о том, как он намерен унизить ее теперь, когда они остались одни. Он же молча направился куда-то, оставив ее на произвол судьбы, и даже не вызвал слугу, чтобы снять с нее плащ.

Она пошла за ним, стиснув кулаки, и каблуки ее громко цокали по мраморному полу. Рафаэль закрыл за собой дверь. Она же распахнула ее, заставив его вздрогнуть. Он уже снова наливал себе бокал, стоя у буфета, уставленного множеством графинов.

Это была библиотека, помещение для мужчин. Здесь не было ничего красивого или воздушного, так любимого женщинами. Но Джулия провела слишком много времени с герцогом в его мужских владениях, чтобы пугаться тяжелых панелей и кожаных обивок.

– Вы чувствуете себя оскорбленным, Рафаэль? – спросила она, упершись рукой в бедро.

Судя по всему, это его позабавило, словно он нашел ее смешной.

– Сегодня мы дерзим, да?

– Этому я научилась у вас.

Он повернулся, чтобы налить себе вина.

– Мне кажется, вы выпили уже достаточно, – сказала она. – Или вы хотите придать себе храбрости?

В ответ она услышала резкое презрительное рявканье, но все же он налил себе только полбокала. «Как-никак, уступка», – удовлетворенно подумала Джулия.

– Когда вы сядете, я вам кое-что скажу.

Он взял бокал и лениво растянулся в кресле.

– Я в вашем распоряжении, жена. Она села напротив него.

– Вы произносите это слово так, словно это непристойность.

Рафаэль молча бросил на нее страдальческий взгляд, а потом поднес бокал ко рту.

– Я не понимаю, что я сделала, чтобы заслужить вашу ненависть. Я имею в виду – сделала на самом деле, а не то, что вам привиделось в вашем воображении.

Опершись на локоть, он погладил себя по подбородку и уставился на нее.

А Джулия продолжала:

– В воображении, которое так удачно для вас забыло о вашем собственном участии в событиях, приведших к этому браку.

Брови его взлетели вверх.

– А вы предпочли бы, чтобы я оставил вас в покое? Вы бы умерли от скуки, выйдя замуж за Блейка и старательно отвоевывая себе место в сердцах светских дураков.

Она покачала головой:

– Я не жалею, что не вышла замуж за Саймона, хотя он и хороший человек. Пожалуй, мне хотелось бы, чтобы мое сердце оставалось непоколебимым. Тогда и неприятностей было бы меньше.

Он смотрел на нее, прикусив губу. Джулия продолжала:

– Но я обвенчана с вами. Я не помогала привести дело к такому концу, в чем вы меня обвиняете. И вам это прекрасно известно. Просто вы ищете, на кого бы свалить вину. Как бы то ни было, теперь мы женаты. И я не понимаю, почему вы обращаетесь со мной с такой неприязнью. Раньше мы не вызывали друг у друга раздражения. А точнее, мы прекрасно ладили. Кажется… – В голове у нее мелькнула некая мысль. Их взгляды встретились. – Разве только все это было затеяно, чтобы… вы получили возможность… Если только речь не шла о том, чтобы спать со мной, а все остальное было враньем.

Ему стало не по себе, и он отвел глаза.

Джулия встала, задумчиво наморщив лоб. Она хотела было что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она быстро повернулась и вышла.

Вон оно что! Вот почему он ее презирает. Рафаэль чувствовал к ней влечение некоторое время, но вовсе не любил ее, а не просто делал вид, что не любит. Господи, да ему действительно противно, что она его жена – и дело вовсе не в его уязвленной гордости.

Чувства, которые она ему приписывала, существовали только у нее в голове. То была мечта, созданная ее любовью. Она для него ничто, совершенное ничто.

Остановившись в коридоре, Джулия беспомощно огляделась. Рафаэль не позаботился сообщить ей, где ее комната. Не желая, чтобы ее застали расстроенной, готовой вот-вот расплакаться, она быстро прошла через гостиную в какую-то темную комнату. Там было прохладнее. Приятно было ощущать эту прохладу на своем пылающем лице.

Комната была забита всевозможными вещами. Куклы с пустыми фарфоровыми личиками, смотрящие в пространство, шерстяные нитки, частично смотанные в клубки, начатое вязанье, пожелтевшие бумажные веера. Резким контрастом с неоклассическим изяществом остального дома выглядели висящие повсюду плотные драпировки с алой бахромой. Везде были раскиданы диванные подушки, словно это была не комната в центре фешенебельного Лондона, а шатер какого-нибудь шейха среди аравийской пустыни.