Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении - Георгий Тертышников

Поэтому благоустроение мыслей является чрезвычайно важным делом в нравственной жизни. «Прочное умиротворение мыслей есть дар Божий; но дар сей не дается без усиленных собственных трудов. И одними своими трудами вы ничего не достигнете — и Бог ничего не даст вам, если не потрудитесь всеусиленно. Таков закон неОТЛОЖНЫЙ» [82, с. 176].

Без наличия воли, как одной из главных сил души, немыслимо было бы само понятие человеческой личности. Под волей следует понимать способность души приводить в движение свои решения и исполнять свои замыслы. Волю можно определить и как силу, которая способна управлять нашими стремлениями и которой «принадлежит устроение нашей земной временной жизни — предприятия, планы, нравы, поступки, поведение» [118, с. 271].

Деятельность воли направлена первоначально на устройство временного быта человека во имя его блага. Исполняя это назначение, она все делает по тому убеждению, что «делаемое или приятно, или полезно, или нужно для устрояемого ею быта» [82, с. 39].

Воля — то же в деятельности, что рассудок в познании. Воля имеет в подчинении «все силы души и тела и все подручные способы, которые все и пускает в ход, когда нужно» [82, с. 23]. Вести здравомысленно по установившейся норме свою жизнь, сообразуясь с желаниями, есть наша важнейшая задача.

Дело воли — определять образ, способ и меру удовлетворения желаний, порождаемых нашими потребностями, чтобы жизнь текла спокойно и радостно.

Грех внес расстройство и в область воли. Природное ее стремление к добру, правота, невинность и осознание нравственной свободы сменились противоположными качествами: «воля преклонилась более к злу, нежели к добру» [227, с. 17]. Воля превратилась в орудие греха, жизнедеятельность грешника «приняла разнообразные эгоистические расположения и превратилась в страсти и наконец предалась владычеству пожеланий смятенных, нестройных, призрачных» [118, с. 297].

Когда человек обращается от греха и страстей к добродетели и чистоте, тогда его намерение, хотя и решительно, но не все вдруг тому повинуется.

«То, чем прежде он питал в себе страсти и грех, долго еще возбуждает в нем сочувствие к себе и вызывает желания» [107, с. 173].

Грешник часто страдает от многозаботливости, которая снедает его душу, словно ржавчина железо. Многозаботливый человек не имеет свободной минуты, он «мыслью и сердцем весь впереди» |2, с. 191]. С первым пробуждением от сна его душа выходит из себя и погружается в море дел, будто бы нужных ему. «Присмотритесь внимательнее, — учит епископ Феофан, — и вы различите в воле постоянную заботу об устроении своего быта, которая непрестанно точит душу, как червь, гонит человека–труженика от одного дела к другому, устремляя его все вперед и вперед, по недовольству ничем обладаемым и, при производстве одного, всегда представляя сотни других дел, будто бы неизбежных» [26, с. 37].

Нужды и заботы разорительны для духовного строя человека, но «сию разрушительную их силу можно подсечь преданием себя в волю Божию» [132, с. 244]. Многозаботливость показывает, что человек во всем надеется на себя, а Бога забыл, что упование на Промысл Божий потерял, все хочет у себя устроить одними своими трудами, добыть все нужное и добытое сохранить всеми способами. «Спаситель не говорит: ничего не делайте, а «не пецытеся». Не томите себя заботою, которая съедает вас и день и ночь и не дает вам покоя ни на минуту. Забота такая есть болезнь греховная» [91, с. 175–176].

У человека, обратившегося к Богу, Божественная благодать врачует это извращение. «Она печатлеет в совести Божественные законы, потом, соответственно им, изменяет и преобразует и расположения воли» [118, с. 297].

Дух человека

Дух в человеке составляет высшую сторону его естества, где находится «сознание и свободно–разумность, с отправлением страха Божия, совести и недовольства ничем тварным» [85, с. 232]. Это — «та сила или та сторона внутренней жизни, которая обращена к Богу, добродетели, Небу и вечности» [87, с. 232].

Более осязательные проявления жизни духа: страх Божий, жажда Бога, совесть. Эти проявления духа имеют место у людей, независимо от их образования, возраста и местонахождения. Человек эту силу может ослабить, может неправильно истолковать ее возможности, но совсем ее заглушить или истребить в себе не может, ибо она является неотъемлемой принадлежностью человеческого естества.

Дух человека остался несокрушим и после грехопадения прародителей, хотя сила его была ослаблена и подавлена.

Богу, Источнику всякого бытия, было угодно, оставив Ангелов чистыми духами, человеческий дух сочетать с телом. И этот чистый сам по себе и простой дух, сочетавшийся с многосоставным телесным организмом, при всей простоте и неизменности своей природы, явился обладающим «разнообразием способностей и облеченным множеством потребностей, обращенных к веществу И миру» [105, с. 195).

К простой жизни духа присоединилась другая жизнь, по своему характеру многосложная и имеющая дело с миром. «И явился человек в мир, обладатель тройственной жизни: духовной, духовнотелесной, или душевной, и телесной» [Там же].

Намерение Божие в таком устроении человека заключалось не в том, чтобы дух принести в жертву телу, веществу, миру, но напротив, чтобы дух через тело возносил все естество в жертву Богу.

Для этого ему дана власть над низшими частями естества человеческого. «Дух, сочетанный с телом, поставлен в великом мире Божием быть жрецом; чтоб не только самому жить в Боге, но и все вещественное ввести чрез себя в общение сей Божественной жизни» |Там же].

Когда дух вовлекает и душу, и тело в жизнь с Богом, тогда христианин есть «настоящий человек, соответствующий норме своей и своей идее. И тут он очевидно есть владыка над собою и над всем, что в нем и окрест него» [85, с. 232].

Но очевидно также, что такую самостоятельную силу дух получает только от Бога, если полностью предает себя Ему. Бог, пребывающий в человеке, дает духу его силу властвовать над душою и телом, а также над всем тем, что вне его. Таково и было первоначальное назначение человека. Дух был властен, потому что стоял в живом общении с Богом и от Него получал Божественную силу.

Дух человека через грех утратил способность всецело управлять собою по идее богоподобия, поэтому лишился и своей власти над организмом. «Когда пресеклось живое общение с Богом, пресекся ириток и Божественной силы. Дух, себе оставленный, не мог уже быть властителем души и тела, но был увлечен и сам завладел им. Над человеком возобладала душевность, а через душевность — телесность, и стал он душевен и плотян» [82, с. 74]. Вместе с ослаблением господства в собственной природе дух человека в значительной степени лишился власти и над внешней природой.

«Дух чистый — Богодвижен. Внутренно приемлет он мановения Божии и соответственно им. устрояется и действует» [105, с. 196]. После того как человек был введен в соотношение со многими гварями, дух его должен был действовать на них и проводить намерения Божии в порядок течения тварной жизни, не подчиняясь этому порядку, а по–своему его устрояя, чтобы, несмотря на внешнюю многообразную деятельность, «пребывать в той же единой Богодвижности, очерчиваемой волею Божиею» [105, с. 197].

После грехопадения дух человека был поглощен обстоятельствами внешней жизни, он перестал управлять ими и стал от них зависим. Теперь душа, которая в основном занимается устроением земного быта, иногда берет верх над духом, и дух в этом случае бывает заглушен, но никогда не уничтожается, он затаен внутри и точно подает голос, как только представится случай.

Восстанавливается дух благодатью Святого Духа через сочетание с Господом. «Благодать делает человека мощным на жизнь по Богу. Восставляя его дух, она вводит его в живое общение с Богом, в которое встрив, начинает он жить в Боге» [86, с. 452].

Когда богоподобный дух «в силе, то, поставив человека сознанием в сердце пред Бога, держит его в благоговейном страхе пред Ним и располагает неуклонно ходить в святой воле Его, в чаянии вечного в Нем блаженства» [65, с. 434–435].

Разум и сознание

Дух первозданного человека зрел Бога так же ясно, как ясно мы видим материальные предметы; но после грехопадения человек стал духовно слеп, ибо его разум помрачился, потерял первозданную ясность и проницательность, стал слаб к различению истины.

Грех прародителей, с первого взгляда небольшой, был по существу очень тяжким. Поверив злому внушению врага, будто Бог для того запретил им вкушать от древа, чтобы они не сделались богами, «они тем самым извратили в себе существеннейшее о Боге ведение, ибо подумали, что Бог завидует им и потому отстраняет их от принадлежащего им, тогда как Бог по существу Своему есть независтный, преизливающийся источник благ» [86, с. 422].