Тараканьи бега 2 (СИ) - Виталий Владимирович Литвин

Зашла и на почту. Черкнула пару слов светлой, мол, всё своё от торговца получила. Вдаваться в подробности не стала. Ни, что в “своё” суперстраз вошёл! — эльфийка протокол получила и о том сама знает. Вот пусть иззавидуется! Но зато не пришлось упоминать об отсутствии письма. Самому Свергу отписаться опять не вышло: «При анонимном характере пересылок услуга обратной связи не предусмотрена!»

Ну, и разумеется, она вовсю использовала возможности своей комнаты. Если заказчики пробовали отследить её подготовку к рейду, то для них она до ночи просидела у себя. Слепо она им доверять не собиралась: мало ли… Может, по их настоящему плану, в который не был посвящён и посредник, им нужен не большой скандал с похищением фамильной ценности, а большая благодарность за её спасение? Или, паче чаяния, из какого она рода, кем-то вычислено, и всё происходящее — лишь повод для усмешки над родом Арджейн на каком-нибудь королевском приёме в верхнем мире.

Пролезть тайком в чужой дворец — привычная забава подростков у дроу, которая почти поощрялась с обеих сторон. Нет, пойманный подвергался издевательскому выдворению от чужих, позорному наказанию от своих — например, под присмотром слуг собственноручно вымыть полы у себя в покоях — и осмеянию у сверстников, но по факту подобные проделки местных молодежных банд позволяли держать в тонусе охрану, да и выявлять вдруг появляющиеся неочевидные прорехи в защитном периметре тоже.

Но ничего особо сложного в той задаче нет. Любой дворец обслуживается множеством простолюдинов-слуг, обмануть, сбить с толку, проскользнуть мимо которых гораздо проще, чем иметь дело с профессиональными охранниками. Слуги не обратят внимание на лишнюю, вдруг появившуюся тень, или на то, что неожиданно пропала их собственная; вдруг упавшую швабру спишут на тут же спрятавшуюся кошку, а непонятное касание — на заигрывающего с ней поварёнка. И уж по-всякому, при них совершенно неожиданно не окажется какого-нибудь эпической мощи ока.

Поэтому к Палевому дворцу Анна выдвинулась не к четырём часам утра, как предлагалось по плану нанимателя, а к восьми вечера. Как она и рассчитывала, включать полную невидимость при сближении ей не пришлось: комплект отводил взгляды, а черная кожа и вовсе делал её в темноте невидимой без всякого волшебства. И что позволило ей, укрывшись в тени перед проулком, ведущим к чёрному ходу, дождаться очередной, неспешно движущейся повозки с высокой кладью. Она пристроилась к ней чуть сзади возчика, чтоб быть вне его прямого взгляда, а потом аккуратно держалась стороны возка, противоположной той, которую осматривал ленивый страж. На входе в кухонные помещения охраны не было, Анна, присев за огромной бочкой, дождалась, когда девки унесут корзины с грибами, а возчик с чертыханиями развернётся и выедет, спокойно вошла внутрь.

Все входные двери дворца снабжены мощной защитой от невидимости — она её и не включала. Велорг тоже оказаться внутри должен был бы без его использования: маршрут нанимателя указывал на обычно открытую форточку на втором этаже. Анна оную видела — действительно раскрыта. То, что парень, значит, мог пролезть двадцать с лишним футов по голой стене, объясняло, как он оказался в поле зрения нанимателя.

Джимайя Аркенанна тоже бы залезла: кладка первых двух этажей была выполнена из грубо обработанных булыжников — ей бы их выступов и впадин хватило. Но зачем делать то, чего делать незачем? Да и… Подразумевалось, что никакой сигнализации на внутренней стене дворца и на окне нет, а так ли это?

Маршрут по карте с этого окна и начинался, но карту себе Анну вытребовала всего замка. И кухня на нём, и проходы от кухни — были тоже. Но сначала…

Сначала она скользнула в кухонные подсобные помещения. В девять часов у слуг пересмена. Анна дождалась её. Нашла девушку своей комплекции, чьё служебное платье говорило не о мытье котлов и чистке картошки — подавальщица, похоже. Да, похоже: и зал, где она переодевалась, был чуть удобнее: не ряд шкафчиков, а платьевые шкафы, перед каждым из которых — стул, а не одна общая скамья на всех, внутри шкафа — плечики, а не крючок, и даже есть зеркало…

Вот, когда девушка ушла, Анна в её платье и переоделась. (Простенькие отмычки, купленные в «Жолтом клыке», сработали безукоризненно). Потому что неприметнее мастерского комплекта неприметности может быть только дешёвое платье служанки. Грим, осветляющий лицо и ладони, у неё имелся ещё с нулевой локации, а дурацкий чепчик удобно прикрывал уши.

*****************************************************

**********************************************************************

И к пункту раздачи. Изменить походку — это несложно, достаточно при каждом шаге заворачивать внутрь носки, тогда плечи почти сами по себе опускаются, спина сутулится и уже вся выглядишь неуклюжей клушей! Теперь пропустить мимо спешащую, недовольно оглянувшуюся на неё девушку в таком же одеянии, опять оглянувшуюся, пренебрежительно фыркнувшую… Чуть притормозить… Услышать: «Персиков для хозяина!», подождать, отвернуться и всё равно услышать от возвращающейся очередное фырканье: «Понабирают с улицы!..» На корню задавить желание забить простолюдинке эти слова ей в её же глотку, заменив его удовлетворением: «Подтверждено: я в образе.»

Войти и робко, еле слышно проговорить:

— Фруктов для хозяйки.

— Чего?! — едва ли не рявкнула здоровенная бабища.

И постараться пискнуть:

— Хозяйка хочет фруктов, — при её меццо-сопрано она аж закашлялась.

И через пару минут получить желаемое — поднос с едой.

— Держи. Вот же дура! Ты чего припёрлась без лифчика? Мозгов нет? Деревня! Ничего, на молодую Фрейзи наткнёшься, она тебе их через жопу вставит!

Опс! Ещё раз неразборчиво пискнуть, подхватить поднос и выскочить. Ей и к зеркалу подходить не требовалось, чтобы практически увидеть облепившую её бюст ткань… Но тут ничего не поделаешь — ни в её гардеробе, ни у неё в рюкзаке лифчиков не водилось. На будущее надо бы озаботиться.

…и вспомнить, как она нежилась вечером у костра во взорах торговца, который ими её груди едва ли не гладил!.. Если б точно того же не доставалось ещё и эльфийке!

Нахмуриться, хмыкнуть, рассеять негу, сжав зубки, подавить похоть, и включить вышеупомянутые мозги. Их хватило, чтобы не попытаться на ходу что-нибудь в планах менять. Поднять повыше поднос, распахнуть поширше глазки, полураскрыть губки и — вперёд, той же самой суетящейся походкой на маршрут, прочерченный заказчиком.

Половина десятого, во дворце — самая жизнь. Ей встретилось трое разных слуг (никакого внимания на неё не обративших), двое охранников на посту (не шевельнувшихся, только вслед ей довольно захохотавших), трое — на пост (или с поста) идущих (один из них цапнул её за задницу — пришлось взвизгнуть),