Пульсирующий камень - Мино Милани

— Да, — как всегда кратко ответил он.

У Илка были приготовлены туго скрученная нейлоновая сеть и какое-то необыкновенное пневматическое ружье, с помощью которого он собирался закрепить в скале металлический стержень, привязанный к сети.

— Смотрите! — воскликнул Дег. — Эту скалу мы раньше не видели!

— Начинается отлив! — торжественно произнес Брэггс.

Вода в расщелине бурлила еще сильнее, чем прежде, едва ли не кипела, с каждой новой волной опускалась все ниже и ниже, обнажая крутой скалистый берег, покрытый мокрыми водорослями. И вот наконец возле расщелины появилось песчаное дно. Море отодвигалось быстрее, чем мы ожидали. Дрожащим от волнения голосом Брэггс повторял:

— Через несколько минут… Через несколько минут…

Между тем становилось все светлее. Дег погасил свой фонарь. Воздух был свежим, опалово-голубым.

— Смотрите! — воскликнула Линда, показывая в сторону «Монитора». С трудом оторвав взгляд от расщелины, мы посмотрели туда. На борту яхты показалась массивная фигура Спленнервиля. Он наблюдал за нами в большой бинокль и приветливо махал рукой.

Минуты тянулись медленно и мучительно.

Море продолжало отходить. Мы смотрели на зеленую, блестящую от влаги скалу, облепленную ракушками и оплетенную водорослями. Я приказал надеть кислородные маски. Илк проверил работу респираторов, взял наизготовку пневматическое ружье. Я посмотрел на товарищей. Выстроившиеся на краю скалы, они походили на каких-то необычных солдат, готовых к бою. Вода у расщелины все еще кипела, пенилась и бурлила в слабом перламутровом свете дня, а потом вдруг с клокотанием и шумом отступила, отодвинулась и ушла в расщелину, открыв ее всю целиком и оставив на мокром песке сотни лопающихся пузырьков. В моих наушниках раздался оглушительный возглас Брэггса:

— Вот он! Вот он!

И еще мне показалось, что в этот момент зазвучала какая-то торжественная мелодия, возносившаяся от земли к небу и заполнявшая все вокруг, оглушая и опьяняя меня. В эту минуту мы увидели этот долгожданный вход — темный, широкий, неведомый, открылся он навстречу дневному свету после долгих лет пребывания во мраке. Когда последняя капля воды канула в его Бог весть каком глубоком зеве, я скомандовал:

— Илк, огонь!

Илк выпустил из пистолета зеленую ракету, и та трепеща взвилась в небо. Спленнервиль понял наш сигнал.

— Запускай сеть!

Илк выстрелил из пневматического ружья. И тотчас стальное крепление вонзилось в скалу. Тогда я спрыгнул вниз, на скользкие камни, и направился к расщелине, вернее, ко входу в туннель.

— Пошли! — позвал я товарищей.

Проем был примерно в один метр диаметром и располагался как раз на уровне моих плеч. Пока Дег щелкал своей электрической вспышкой, я ухватился за край проема, залепленный мокрыми водорослями, и подтянулся. Просунул внутрь ногу, немного помедлил, посмотрел на своих товарищей, стоявших рядом и едва отличимых друг от друга в одинаковых защитных костюмах.

— Ну, ладно, — произнес я, включил переносной фонарь и посмотрел внутрь. Луч света вспыхнул, скользнул по гладкой стене и затерялся во мраке. Я попытался опустить ногу внутрь, но не нащупал дна. Тогда я посветил фонарем и увидел, что высота здесь гораздо больше, чем я предполагал. Я ухватился за край проема двумя руками и медленно сполз вглубь. Почувствовав, что прочно стою на мягком песке, я крикнул:

— Все в порядке, ребята, вперед!

В проеме появился Брэггс, жадно оглядел все вокруг и только потом взглянул на меня. Я протянул ему руку.

— Пролезайте, профессор!

После него молча и торопливо перебрались через проем все остальные. Несколько мгновений, включив лампочки на шлемах, мы стояли, словно оцепенев, в какой-то нерешительности. Но тут я повернулся к товарищам и, взмахнув фонарем, дал сигнал двинуться в путь. Теперь я был спокоен.

Туннель был высотой в два, а шириной в полтора метра или немногим больше. Он стремительно уходил вниз, в глубину острова, прямо к колодцу. Под ногами у нас лежал плотный слой песка, усыпанный ракушками и покрытый водорослями, стены были гладкие и мокрые Там и тут поблескивали в свете наших фонарей скопления голубых и желтых кристаллов. Казалось, мы попали в одну из тех катакомб, какие вырывали в первую мировую войну осажденные в горах.

Все молчали. Говорить было пока не о чем, ничего не удавалось разглядеть, кроме песка, водорослей, минералов. Мы могли только думать о том, какой гигантский труд понадобился людям, чтобы вырыть эту галерею. Мы могли, разумеется, гадать, что нас ждет, но странное дело, я меньше всего думал об этом. Я жил только настоящим моментом, ощущал его секунду за секундой, шаг за шагом.

Мы шли по галерее примерно минут пятнадцать. Ничто вокруг не менялось. Но вот проход расширился, я остановился и обернулся к спутникам. Профессор Брэггс посмотрел на меня:

— Мартин… — начал он.

— Да, профессор.

— Я… я думаю, что еще рано о чем-либо судить, но все же, на какой мы глубине, как вы думаете?

Илк подошел ближе и показал мне рулон нейлоновой сети — он был размотан примерно на четверть. Я сказал:

— Где-то на глубине двадцать пять метров, если судить по этой сети. На полпути, думаю я…

— На полпути, да… — пробормотал Брэггс, — на полпути…

Дег внимательно осматривал идеально гладкие стены туннеля.

— Неплохая работа, а? — похвалил он.

Никто ему не ответил. Нас вновь охватило беспокойство. Оно ознобом поползло по моему телу, я читал его в глазах своих товарищей. Линда подошла ко мне и обратила внимание на прибор, лампочка которого мигала нервно и ярко.

— Радиоактивность резко повысилась, — объяснила она.

Я кивнул и скомандовал:

— Идем дальше!

Спуск сделался еще круча По-прежнему ничего не было видно, кроме песка, водорослей, минералов и ракушек. Фонари наши светили слишком мощно, и моя гротескная тень все время устремлялась вперед, словно торопясь раньше меня достичь цели. Я взглянул на термометр, укрепленный на запястье. Он показывал три градуса ниже нуля. Влажность была, естественно, очень высокой. Мы двигались в зеленоватом тумане, осязаемом, словно легкая вуаль. Я ускорил шаги. Обратный путь будет, наверное, гораздо труднее, даже с помощью нейлоновой сети. Нельзя терять ни минуты.

Впрочем, мы и не мешкали, а продолжали быстро спускаться. Внезапно туннель резко сузился, и мы уперлись в тупик. Моя тень упала на каменную стену, на которой там и тут видны были следы от ударов ломом. Я поднял руку:

— Оставайтесь здесь, — приказал я и пошел дальше один. За поворотом направо туннель протянулся еще метров на двадцать, а глубже уже ничего не было видно. Тогда я позвал товарищей и мы продолжали путь все вместе. Ощущение, что находишься на большой, на очень большой глубине, с каждым шагом становилось все острее. Если мы не обнаружим ничего в ближайшие десять минут…