Убийца в толпе. Шиллинг на свечи. Дело о похищении Бетти Кейн - Джозефина Тэй

воды, прыгнул опять, но уже в прыжке понял, что покачнувшийся валун не дал ему нужной скорости; оттолкнулся от второго камня и ощутил под руками береговую осыпь – как раз вовремя, чтобы не уйти под воду с головой: вода и так уже приходилась ему по пояс. Благодарный судьбе, он с трудом перевел дух, торопливо отжал отяжелевшие твидовые брюки, чтобы они не мешали при ходьбе, и стал карабкаться вверх. Никогда еще пустошь не казалась ему столь предательски трудной для передвижения. Сухие пучки травы под ногами внезапно уходили в вязкую болотную жижу; хворост, как живое существо, цеплялся за намокшие твидовые штаны; сухие березовые сучки приподнимались и больно хлестали, стоило лишь неосторожно наступить на один из них; норы и ямки среди вереска словно только и ждали, когда он оступится и упадет. «Прямо клоунада какая-то, а не преследование серьезного преступника!» – с яростью думал Грант. Тяжело дыша, он добрался наконец до изгиба реки и распластался на земле, чтобы выяснить обстановку. Ага, вот он: ярдах в пятидесяти от дома выше по течению. Двигается медленно, с осторожностью. Гранту пришло в голову, что, в то время как он, преследователь, мучается, преодолевая множество препятствий, преследуемый, можно сказать, гуляючи двигается заранее избранным путем. Ладно, недолго ему осталось так разгуливать. В тот самый миг, как этот парень пройдет через калитку, у которой было столько веселого смеха нынешним утром, он, Грант, выскочит из этого чертова вереска и рванет по дорожке вдоль реки. Револьвер и наручники при нем, и на этот раз он применит, если понадобится, и то и другое. Ламонт не вооружен, иначе не стащил бы перечницу со стола, однако он, Грант, больше не имеет права на ошибку. И не собирается он считаться с чьими-то там чувствами, в том числе и со своими. Пускай хоть все особы женского пола отсюда до самого дальнего конца вселенной закатывают истерики – ему наплевать!

Грант все еще кипел и пыхтел от негодования, предвкушая, как он будет расправляться со своей жертвой, когда Ламонт проследовал мимо калитки.

Я всегда сожалела, что не могла видеть лицо Гранта в этот момент; не видела, как неодобрительное, осуждающее выражение лица человека, деликатностью которого так низко воспользовались, сменилось выражением величайшего изумления и разочарования. Как мальчик, у которого не получился его первый в жизни фейерверк, он отказывался верить собственным глазам. Он моргнул раз-другой, но картина оставалась прежней. Никакого оптического обмана: человек действительно прошел мимо калитки. Теперь он уже был у конца ограды и приближался к мосту. Что этот дурень задумал? Дурень? Это Грант принимал его за дурака и за него придумал прекрасный план спасения – прибегнуть к помощи мисс Динмонт и отсидеться в особняке. Но этот дурак не желает воспользоваться его планом. Вот он поравнялся с мостом. Что он намерен сделать? Какой ход задумал? Ибо то, что он действует обдуманно, было ясно по его движениям. Он шел целенаправленно, даже особо не скрываясь. Казалось, он настолько озабочен тем, что ему предстоит сделать, что мало обращает внимание на окружающее – разве что время от времени оглядывается назад. И то сказать; скрываться от людских глаз возле селения просто невозможно. Даже в это безлюдное время, когда все сидят за ужином перед тем, как час спустя выйти за порог с трубками, чтобы подымить на сон грядущий у въезда на мост, – даже и сейчас можно невзначай наткнуться на прохожего, и тогда любая его попытка спрятаться даст результат, обратный желаемому. Между тем Ламонт взобрался на насыпь перед мостом, но не стал сворачивать ни налево, на мост, ни направо – к деревне. Он пересек дорогу и исчез, видимо снова спустившись к самому берегу. Что ему там понадобилось? Может, он собирается обогнуть гостиницу, что стояла возле впадения реки в лох, и попытается украсть «форд»? Хотя он должен догадаться, что Грант давно поднял тревогу. Он никогда не решится проделать путь от берега реки до гаража, после того как специально выжидал, чтобы Грант успел всех поднять на ноги. Может, направляется к побережью?

Побережье? Господи, как он раньше не додумался! Ламонт направляется к лодкам! Они наверняка лежат на пустынном берегу, и от деревни их не видно. Время прилива вот-вот должно было кончиться, и вокруг – ни души; ни взрослого, ни ребенка, никого, кто мог бы заметить его отплытие. Выругавшись про себя, Грант кубарем скатился с холма, чувствуя невольное восхищение перед изобретательностью Ламонта. Инспектор прекрасно изучил шотландский характер и посему не питал иллюзий насчет того, как часто они тут выходят в море. Случись вам остановиться в деревушке по соседству с морем – и вы немедленно убедитесь, что самая редкая еда здесь – это свежая рыба. Может пройти много дней, а то и месяцев, пока кто-нибудь не обнаружит, что, скажем, у Маккензи лодки нет на месте. Но даже и в этом случае, скорее всего, люди решат, что кто-то ее взял, и, дабы не растрачивать энергию понапрасну, поберегут жесткое словцо до того часа, когда лодку будут ставить обратно. «Обдумал ли все это Ламонт, пока они распивали чай, или же эта счастливая мысль осенила его позднее, во время бегства? – мелькнуло в голове Гранта, когда он выскочил на проезжую дорогу. – Если он действовал обдуманно сегодня, – продолжал размышлять Грант, устремляясь к мосту, который казался ему почему-то очень далеким, – то и убийство в очереди он наверняка спланировал заранее. Логически рассуждая, в обычной жизни человек не носит при себе постоянно кинжал, даже если его деды родом из Италии. Если так, то этот парень представляет гораздо большую угрозу для общества, чем думалось, и те два случая, когда ему изменила выдержка, не следует принимать в расчет».

Собственный план действий Грант обдумал еще до того, как начал свой беспорядочный спуск по склону холма к дороге. Когда он вместе с Дрисдейлом покидал Карнинниш-хаус, то позади дома заметил ангар для лодок, и у причала – как он уже потом догадался – стояла моторка, потому что краем глаза он видел кусочек мачты. Если его догадка верна и если Дрисдейл находится дома, то можно считать, что Ламонт у них в руках. Но сейчас все зависело от количества этих «если».

К тому времени, когда Грант добежал до моста, он окончательно выдохся. В промокшей одежде, в тяжелых сапогах с шипами ему пришлось проделать долгий путь из соседней долины в гору, а потом снова вниз. При всей натренированности стометровый спринт до калитки Карнинниш-хауса отнял у него последние силы. Теперь