Талисман власти - Личия Троиси

И вдруг застыл с поднятой рукой. Маг произносил какие-то странные слова. Из его руки вышел зеленый луч — и человек упал на землю бездыханным.

На поляне воцарилась мертвая тишина. Фаммины оставались на своих местах. Теперь, когда некому было отдавать приказы, они не знали, что делать. Сеннар начал произносить заклинание, сначала тихо, потом все громче и громче, в его руках появился маленький глобус из сверкающего серебра. Глобус увеличивался; когда он стал довольно большим, Сеннар с криком выпустил его.

То, что он сейчас произнес впервые в своей жизни, ведомый силой гнева, обнаруженной им в себе, было запрещенным заклинанием.

Свет озарил пространство вокруг него в радиусе десяти локтей. Когда свет ослабел, вокруг виднелись лишь пепел и обуглившиеся останки. Не было больше деревьев, не было и врагов.

В этой неестественной тишине Сеннар слышал только свое прерывающееся дыхание. Ему показалось, что он сходит с ума, погружается в бездны ада. Он пришел в себя, когда осознал, что впервые в жизни убил, и испытал ужас, когда понял, что это не только не было противно, но вызывало дикую радость. Он посмотрел на Лайо.

Большая рана, нанесенная мечом, рассекала наискось спину юноши, лицо его было землистого цвета. Саннар прикоснулся рукой к его шее. Лайо был жив, не все еще было потеряно.

Маг осмотрелся, стараясь не задерживать взгляд на том, что осталось от человека и фамминов. Попытался собраться с мыслями. Волшебство, которым он воспользовался, было видно на несколько километров вокруг, на огромном расстоянии на этой Земле, вечно погруженной во тьму. Кто-нибудь мог заметить происшедшее, поэтому было бы неосторожно оставаться здесь. Он не мог пытаться лечить Лайо, потому что ему не хватало энергии. Сначала бой с фамминами, а потом запрещенное колдовство отняли все магические силы. Отсюда следовало уходить. Лучше было бы убрать трупы, но времени не оставалось, к тому же один только их вид приводил Сеннара в ужас. Тогда он взял Лайо на руки и побежал прочь в поисках укромного места.

Бежал он долго, как безумный, не один раз ему виделось, что он идет по одному и тому же пути. Наконец он увидел какую-то берлогу, нору в земле. Вид у нее был не слишком надежный, но она казалась достаточно большой для обоих. Сначала маг втащил туда Лайо, потом вошел сам и устроил своего друга на земле.

Очевидно, тут была нора какого-то животного, потому что на земле валялись кости, а в одном углу была устроена подстилка из листьев. На нее Сеннар уложил неподвижного Лайо, потом прислонился к стене и попытался восстановить свои силы.

Как только он закрыл глаза, перед ним снова развернулась картина боя: Лайо, падающий на землю, усмешка человека, которого он убил, бойня, которую он сам устроил. Он никогда до сих пор никого не убивал, даже того мага, который покушался на жизнь Нерео. Сеннар почувствовал себя потерянным, взволнованным мыслью о той легкости, с которой убивал сейчас. В его мозгу крутились слова Соаны и других его учителей: «Убивать людей — самое большое извращение природы, магия Тиранно основывается на убийстве». Он использовал запрещенную магию, одну из самых худших, уступил свою душу силам ада. Но в глубине души он все еще радовался этой бойне. Его охватил ужас.

Приблизительно через час Сеннар почувствовал себя готовым к совершению магических обрядов. Сначала он послал сообщение Ниал, затем бросился к Лайо и произнес самое мощное заклинание, на которое был способен. Он обнаружил опасность раны: она проходила по всей спине и была довольно глубокой. Кроме того, Лайо потерял много крови. Сеннар начал лечить его, но понял, что рана не поддается колдовству. Он не сдался и продолжил произносить заклинания, призывая в свои руки, ставшие горячими и светящимися, все силы, которые у него остались.

— Кто ты такая?

Это был голос человека, но в нем звучало что-то нечеловеческое. Он был злобным, глубоким, как будто исходил из самых темных тайников ночи, это был голос мертвых, поднимавшийся из глубин склепов. Ниал не ответила.

— Зачем ты забралась сюда, в это святое место?

Ниал продолжала плакать в тишине.

— Успокой свою печаль и говори со мной, — произнес голос.

У Ниал было ощущение, что чья-то рука держит ее за плечо. Она успокоилась и попыталась открыть глаза, но вокруг была полная темнота. Ей казалось, что она погружена в пустоту.

— Я в святилище? — спросила она наконец.

— Это — Гориар, святилище Тьмы: тьмы Забвения, тьмы — великой утешительницы, Смерти, которая успокаивает любую боль, тьмы Сна без сновидений, в которой отдыхает душа, — ответил голос.

— Тогда ты нужен мне, потому что мое сердце сейчас жаждет небытия, — сказала Ниал.

— Назови свое имя.

— Сирен, — произнесла Ниал, назвавшись тем именем, которое она ненавидела. — Дай мне забвение, я — убийца.

У Ниал было ощущение, что кто-то сел рядом с ней. Рука переместилась с ее плеча на лицо, эта теплая, надежная рука прикоснулась к щеке Ниал.

— Я знаю тебя, — сказал голос. Ниал взяла в руку талисман, который теперь блестел в темноте. — Ты принесла с собой мою сестру Глаэль, избавив ее от одиночества.

— Ты — брат Глаэль? — спросила девушка.

— Свет и Тьма — одно и то же, Сирен. Она — моя половина и мое «я», она отрицает меня, но в то же время утверждает меня. Без Тьмы Свет не блистает так ярко, но без Света Тьма не может быть такой отчетливой.

Ниал опустила глаза:

— Я пришла сюда из-за камня, я должна умолять тебя дать мне камень, но теперь уже я не знаю, что делать. Мои руки обагрены кровью невинных. Теперь я недостойна принять талисман.

Ей показалось, что тьма обволокла ее еще плотнее.

— Я чувствую, что твое сердце переполнено болью, а также чувствую, что твои слова верны. Твой меч видел тысячи смертей, и среди них есть и смерть невинных. Однако, по сути, душа твоя сохраняет чистоту.

— Я не хотела убивать Врашту! — прокричала Ниал. — Я считала его другом, он стал товарищем, он спас Лайо. Я не хотела этого!

— Мне это известно, — сказал Гориар.

— Я не хотела убивать фамминов в лесу, не хотела убивать невинных! — Слезы снова потекли по ее щекам. — Прошу тебя о забвении. Дай мне его.

Ощущение защищенности, которое она испытывала до сих пор, исчезло. Она почувствовала себя одинокой и покинутой.

— Забвение уже предлагалось тебе у Тоолан, но ты отказалась от него, — произнес голос.

— Теперь то, чего я хочу, — это бессознательность, я знаю, что ты можешь мне ее дать, — возразила Ниал.

— Не это нужно тебе, — сказал Гориар.

— Я больше не хочу чувствовать себя такой нечистой! Не хочу больше чувствовать себя такой жестокой, такой виноватой!