Мадам Змея - Виктория Холт

Франциск указал ему рукой на дверь. Отвесив низкий насмешливый поклон, шут успел.

— Ну, Катрин, моя малышка!

Очаровательный ласковый голос заставил Катрин искренне расплакаться.

Франциск редко оставался безучастным к женским слезам.

— Катрин, моя дорогая, что случилось?

Она опустилась на колени и поцеловала его ногу. Он поднял девушку и сочувственно посмотрел на ее мокрые щеки. Вытащил надушенный платок и осушил глаза Катрин.

— Вы так добры, — всхлипнула она. — Я бы не смогла жить, если бы лишилась радости служить вам.

Как трогательно, подумал король. Просто восхитительно. Она всегда умеет найти подходящие слова. Это было нежной любовной сценой. Платоническая любовь — самая спокойная и приятная. Дочернее восхищение волновало короля еще сильнее оттого, что Катрин не была его родной дочерью.

— Скажи мне, малышка, — произнес он. — Не сомневайся в том, что я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.

— Возлюбленный мой господин, я прошу вас простить мне мою бесцеремонность. Боязнь лишиться вашего блестящего общества дала мне смелость обратиться к вам. Я люблю эту страну, у которой такой великий и славный король. Я познала здесь счастье. Это правда, что у меня нет детей, а мой муж околдован женщиной, которая по возрасту годится ему в матери. Это — моя трагедия; благодаря тому, что вы удостаивали меня своей одобрительной улыбки, я была счастлива; моя жизнь имела смысл, потому что порой мне удавалось радовать моего благородного короля. Я пришла не для того, чтобы просить о том, что может быть для вас неприятным; то, что не способно радовать моего господина, не нужно и мне.

— Говори, моя дорогая, — сказал король. — Поделись всем, что происходит в твоей душе.

— Если вы пожелаете, я удалюсь в монастырь. Мое сердце будет разбито, но я сделаю это. Но если вы захотите, чтобы я продолжала служить вам, я стану счастливейшей женщиной Франции. В чем бы ни заключалась ваша воля, я с готовностью исполню ее. Потеря вашего общества для меня равносильна смерти. Я знаю, что служить вам — главная радость моей жизни.

Она снова заплакала — ее охватил страх. Катрин поняла, что король усадил ее на свое колено и обнял, как ребенка. Надежда вернулась и засияла ярче, чем все рубины и сапфиры королевского камзола.

Франциск задумался. Он почти принял решение о разводе. Вытерев слезы Катрин, он сказал себе: «Генрих проводит слишком много времени с женщиной, уже не способной по возрасту к деторождению. В любом случае она могла бы дать ему лишь бастардов. Пусть Генрих остается бездетным. Тогда в случае смерти дофина на трон взойдет Карл — если он еще будет жив к тому времени».

Как приятно играть роль рыцаря, если чувствуешь, что это ничем тебе не грозит. Он мог успокоить свою юную дочь, которая так очаровательно демонстрировала ему свою любовь, и одновременно порадовать Анну. Мужчине редко удается ублажить одновременно сразу двух женщин.

— Дитя мое, — сказал король, — господь пожелал, чтобы ты стала моей невесткой и женой дофина. Кто я такой, чтобы противиться его воле? Успокойся, дочь моя. Возможно, господь еще исполнит ваше с дофином самое страстное желание.

Катрин подняла глаза, еще полные слез, но уже светящиеся радостью. Она быстро соображала. Это лишь отсрочка, поняла девушка. Еще один год королевской милости. Кто знает, что случится за это время?

Она схватила его руку и покрыла ее поцелуями. Она преднамеренно отбросила всякую сдержанность, потому что хотела, чтобы король увидел ее обожание.

Она извинилась за свою смелость. Благодарила его снова и снова. Она просила лишь одного — права оставаться рядом с ним, видеть его каждый день, слушать, как он читает стихи и поет.

Катрин восхищалась собой. Как умело она держалась! Как умно разыграла эту сцену! Каждое слово, произнесенное ею, было единственно верным. Как печально и трагично, что она, способная очаровать умного отца, предназначена судьбой простоватому сыну!

Наконец он отпустил Катрин; на прощанье она страстно заверила короля в своей преданности ему, он же подтвердил свою привязанность к ней.

Это было поражением партии католиков. Король дал дофине отсрочку.

Диана встревожилась. Она видела, что дружба Анны с молодым Карлом Орлеанским крепнет. Король, похоже, все сильнее привязывался к младшему сыну, в то время как его нелюбовь к Генриху становилась более заметной. Франциск отложил на неопределенный срок развод. Означало ли это, что Анна попыталась уговорить своего любовника изменить порядок наследования трона, возвысить младшего принца над старшим? История Франции еще не знала подобных прецедентов. Кто мог предсказать, что способен сделать ради любимой женщины надломленный болезнью король, который всегда гордился своей рыцарской щедростью?

Диана тотчас поняла, что ей следует предпринять. Она должна сделать все от нее зависящее, чтобы бесплодный брак перестал быть таковым.

Она попросила дофину об аудиенции.

Катрин приняла ее в своих покоях; они вели пустую беседу об Италии и художниках этой страны. Катрин догадывалась, почему любовница мужа удостоила ее этого визита. Взволнованная дофина испытывала унижение.

Она глядела на спокойное, красивое лицо Дианы, и в ее голове мелькали безумные мысли. Сможет ли она сделать так, чтобы ночью в покои соперницы вошли мужчины и покалечили или даже убили спящую Диану?

Ненавижу ее, думала Катрин, приветливо улыбаясь. Она не знает о том, что я посылала Мадаленну следить за ними. Она хочет, чтобы я считала, что их связывает лишь платоническая дружба. Ей неизвестно, что я видела все глазами Мадаленны. Я бы хотела найти способ, который позволит мне самой посмотреть на них, когда они будут вдвоем.

— Мадам, — сказала Диана, — вы знаете о моей дружбе с дофином. Она очень давняя. Я была для него матерью.

Порочной, распутной матерью, с горечью подумала Катрин.

— Наша дружба зародилась, когда он был очень юн, и продлится до моей смерти, поскольку я старше его и почти уверена, что умру раньше дофина.

Если бы это случилось завтра! Как бы я обрадовалась, увидев тебя с кинжалом в груди и кровью на черно-белом платье! С лицом, уже не безмятежным, но искаженным предсмертной агонией! Я потребую у Космо или Лоренцо яд, приводящий к медленной, мучительной смерти, которая будет выглядеть как следствие обычной болезни.

— Я хорошо знаю его, — продолжила Диана. — Я даже знаю его мысли, которыми он не делится со мной — хотя это случается редко. Моя дорогая, вам и дофину необходимо завести детей. Я — ваш друг, и я говорю вам это.

— Мадам, вы не сказали мне ничего нового. Всему двору известно, что я каждый вечер молю Господа даровать нам ребенка.