Первое дело Мегрэ - Жорж Сименон

Мегрэ не хотелось оборачиваться, он соблюдал все правила игры, шел нарочито неторопливыми шагами и даже полистал у фонаря записную книжку, делая вид, что ищет адрес.

Украденная машина действительно стояла у тротуара; полицейских видно не было. На улице было человек десять прохожих, они громко говорили — видно, сильно выпили.

Мегрэ понимал, что только на улице Гранд Бательер он выяснит, идет ли за ним его преследователь, поэтому он завернул за угол не без некоторой тревоги и, лишь пройдя метров пятьдесят, вновь услышал звук шагов за своей спиной.

Теперь уже все зависело от Большого Никола, громадного парня, любителя всяких облав и драк. Проходя мимо Пассажа Жуфруа, Мегрэ не позволил себе обернуться, но он знал, что там, на ступеньках, в тени решетки, притаились в засаде два полицейских. В гостинице напротив в двух или трех окнах еще горел свет.

Мегрэ шел, посасывая свою трубку, и старался как можно точнее рассчитать, в какой момент его преследователь дойдет до входа в Пассаж. Еще десять шагов… Ну вот, сейчас…

Он ожидал, что до него донесется шум рукопашной схватки, быть может, звук падения тела на асфальт.

Вместо этого вдруг ни с того ни с сего в полной тишине прогремел выстрел.

Мегрэ резко обернулся и увидел посреди улицы невысокого коренастого парня, который выстрелил второй раз, а потом и третий в сторону Пассажа.

На улице Монмартр раздался свисток — видно, Бонфис звал своих ажанов.

Улица Гранд Бательер была блокирована с обоих концов. Кто-то скатился со ступенек Пассажа — должно быть, это был Никола, потому что распростертое на тротуаре тело казалось огромным. Данвер тоже выстрелил. Подбежали ажаны с угла улицы Друо. Один из них выстрелил слишком рано, и пуля едва не угодила в Мегрэ. Секунду спустя подъехала полицейская машина.

Практически у убийцы не было никаких шансов удрать, и, однако, по чисто случайному стечению обстоятельств ему удалось совершить это чудо.

В тот момент, когда с двух сторон двигались цепи полицейских, на углу улицы Друо появился грузовик с овощами, который, непонятно почему, направлялся на Монмартр, чтобы таким кружным путем проехать к Центральному рынку. Ехал он на большой скорости и изрядно тарахтел. Шофер, видно, не понимал, что творится вокруг, — он слышал выстрелы, и один из полицейских крикнул ему что-то, наверное, велел остановиться, но шофер с перепугу сделал обратное: нажав на акселератор, он пулей промчался по улице.

Бандит тут же сориентировался и, уцепившись за борт, на ходу вскочил на грузовик, хотя в него стрелял Данвер и даже Никола, который, не будучи в силах приподняться, все же продолжал палить из пистолета.

Казалось, что в этом поединке победит полиция, потому что за грузовиком помчалась подоспевшая легковая машина, но на углу улицы Монмартр пуля пробила ей скат, и от погони пришлось отказаться.

Бонфис, который отскочил в сторону, пропуская грузовик, свистел теперь что было мочи, чтобы оповестить ажанов, которые могли оказаться на пути грузовика, на Больших Бульварах. Но те ничего не поняли. Они видели, как проехал грузовик, но не знали, что им надлежит делать. Прохожие, услышав выстрелы, в панике бросились бежать.

Мегрэ понял, что все пропало — на этот раз он проиграл. Предоставив Бонфису заняться погоней, он подошел к Никола и склонился над ним.

— Ранен?

— В живот, — простонал Никола, и лицо его исказилось от боли.

Подъехал полицейский автобус, из него вытащили носилки.

— Знаете, шеф, я уверен, что тоже попал в него, — сказал Никола, когда его вносили в машину.

Это оказалось правдой. Когда мостовую осветили, то в том месте, где гангстер стоял во время перестрелки, обнаружили пятна крови.

Вдалеке, где-то за Большими Бульварами, в направлении Центрального рынка, прогремело еще несколько выстрелов. В том квартале удрать ничего не стоило. В ночные часы нескончаемой вереницей съезжались туда грузовики с овощами и фруктами. Их разгружали прямо на улице. Скопление машин, толчея — сотни безработных ждали случая хоть немного подработать, помогая таскать мешки и ящики; пьяницы, пошатываясь, выходили из захудалых ночных кабачков, которые здесь встречались на каждом шагу.

Мегрэ, опустив голову, понуро приплелся в комиссариат и зашел в пустой кабинет Бонфиса. Посреди комнаты стояла маленькая печурка, и комиссар стал механически засыпать в нее уголь.

Комиссариат был почти пуст — там находился только бригадир и трое рядовых полицейских, которые не решились задавать вопросы комиссару, но всем видом и поведением выражали свое крайнее изумление.

Все произошло совсем не так, как обычно. События разыгрались чересчур быстро, причем точность и жестокость каждого хода просто сбивали с толку.

— Вы оповестили опергруппу? — спросил Мегрэ у дежурного.

— Как только узнал, как обернулось дело. Они оцепят весь район Центрального рынка.

Таков был заведенный порядок, но Мегрэ прекрасно знал, что все это ничего не даст. Если стрелявший умудрился уйти от шести вооруженных людей на пустынной улице, к тому же блокированной с двух концов, то в таком муравейнике, как Центральный рынок, скрыться ему будет легче легкого.

— Вы не будете ждать результатов погони?

— Куда отвезли Никола?

— В городской госпиталь.

— Я буду на Набережной Орфевр. Пусть меня держат в курсе событий.

Мегрэ взял такси, и когда он проезжал район рынка, его дважды останавливали полицейские пикеты: началась большая облава и «черный ворон» стоял уже наготове.

Поччо и Луиджи были не так уж неправы — это Мегрэ знал с самого начала. Конечно, Чинаглиа и его компания не новички и не любители. Можно было подумать, что они предвидят каждый шаг, предпринимаемый полицией, и тут же его парируют.

Мегрэ медленно поднялся по большой лестнице, прошел через комнату инспекторов, где Вашэ, который еще ничего не знал, варил на плитке кофе.

— Хотите, шеф?

— Выпью с удовольствием.

— Вы нашли Мадо?

Но, взглянув на Мегрэ, который молчал, Вашэ предпочел не повторять своего вопроса.

Мегрэ снял пальто, но, сам того не замечая, сел за стол прямо в шляпе и принялся машинально играть карандашом.

Так же машинально он набрал свой номер и услышал голос жены:

— Это ты?

— Я, вероятно, не приду ночевать.

— Что случилось?

— Ничего.

— Я вижу, ты совсем расклеился. Из-за насморка?

— Быть может!

— Неприятности?

— Спокойной ночи.

Вашэ принес ему чашку дымящегося кофе, и он подошел к стенному шкафу, чтобы достать бутылку коньяку, которая там всегда стояла.

— Хочешь?

— В кофе — это было бы как нельзя более кстати.

— Барон не звонил?

— Нет еще.

— У тебя есть его номер?

— Я его записал.

— Позвони-ка ему.

Молчание Барона тревожило Мегрэ. Ведь Барон обещал ему звонить, и было маловероятно, что он еще продолжает свою охоту.

— Никто не отвечает, шеф.

— Где Люка?

— Я отослал его спать, как вы велели.

— А Торанс?

— Вслед за дамой, которую вы ему поручили, он отправился в закусочную на улицу Руаяль — она там ужинала со своей подругой. Потом вернулась домой одна, а Торанс продолжает следить за домом.

Мегрэ пожал плечами. К чему все это, раз противник их все время опережает? Вспомнив о словах Поччо, о покровительственном тоне Луиджи, он в бешенстве сжал зубы. Оба итальянца как бы говорили ему: «Вы, комиссар, очень хороши здесь, в Париже. В борьбе с преступниками-кустарями вы мастак. Но это дело вам не по зубам. Речь идет о ребятах, которые ведут отчаянную игру, и они могут с вами дурно обойтись. Лучше бросьте! Какое вам, в конце концов, до всего этого дело?»

Он позвонил в госпиталь, чтобы узнать, как себя чувствует Никола, с трудом добился толка.

— Сейчас как раз идет операция, — сказали ему наконец.

— Положение серьезное?

— Лапартония, полостная операция.

Лоньона они увозят на машине в лес Сен-Жермен, бьют кулаком по физиономии, а потом чуть не пробивают череп рукояткой револьвера. Большому Никола они всаживают пулю в живот, прежде чем он успевает двинуться с места.

Иначе говоря, следуя за Мегрэ по улице Гранд Бательер, этот тип ждал ловушки и держал револьвер наготове. Только чудом удалось Данверу уцелеть.

Судя по облику, это был Чарли. Чарли, который почти не знает Парижа, который не говорит ни слова по-французски, умудрился, однако, один, в центре города одурачить целый отряд полицейских!

Маскарели, тот, кого звали Неряха Джо, покинул Монреаль под чужим именем, в обществе женщины, которая, судя по всему, была ему совершенно чужой. А Чарли и Чичеро сели на теплоход в Нью-Йорке под своими собственными именами, не прячась, как люди, которым нечего бояться, и в гостинице на улице Этуаль они тоже остановились под своими именами.