Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака - Станислас-Андре Стееман

— Позовешь его и скажешь: «Дело сделано. Но у меня заминка: поломалась „аронда“». Поняла?

«Дело сделано. Заминка: поломалась „аронда“». И ни слова больше. Я буду рядом и подскажу что говорить дальше. Но если у тебя отшибет память…

Он приставил дуло пистолета к ее виску и прошептал:

— Я тебя убью, Роберта.

Найдя по справочнику номер, Арле протянул жене трубку:

— Два — семь — пять — восемь. Давай…

Роберта покорно принялась набирать номер, крутя диск пальцем с ярко покрашенным ногтем. Два… семь… пять… восемь… Но в последний момент она отставила трубку от уха:

— Не могу!

— Живо! — прикрикнул Арле. — Говори!

Он взял параллельный наушник.

— Алло? Это «Калифорния»? Нельзя ли позвать Эдуара Арле? Да, Эдуара Арле. Спасибо.

Несколько секунд ожидания. В трубке слышалось звяканье стаканов, обрывки неясных фраз, игривый женский смех. Голос Пиаф с пластинки: «Нет, я не жалею ни о чем…» Потом хлопнула дверь. И раздался голос Эдуара:

— Алло?

— Алло, Эдуар? Это я… Дело сделано…

— Ты что? — сердито закричал Эдуар. — Я ведь тебе сказал…

Алиби, конечно же, может серьезно пострадать. Не кипятись, братец, побереги силы на потом. Арле толкнул Роберту в спину, и она выпалила:

— У меня заминка: поломалась «аронда».

— Кретинка чертова! — прошипел Эдуар.

Для него это словно удар обухом по голове. Выждав немного, пока он переварит неприятную новость, Арле прошептал на ухо Роберте:

— Что мне делать?

— Что мне делать? — послушно повторила она.

В ответ — молчание, слышно лишь дыхание Эдуара. Попался, братишка! Наконец он отрывисто проговорил:

— Сиди на месте, я сейчас приеду.

Арле положил трубку и вытер влажные виски. Все идет как по маслу. Он быстро прикинул: не пройдет и десяти минут, как Эдуар будет здесь. Засиживаться в «Калифорнии» он не станет, придумает для собутыльников какой-нибудь предлог — и мигом на виллу.

Не отрывая глаз от стрелок ручных часов, Арле мысленно следил за движением «бьюика» по пустым улицам. Потом повернулся к рухнувшей в кресло жене, безучастно глядевшей на него.

— Сейчас он явится. Сиди тут!

Арле вышел на галерею. В саду — тишина. Даже насекомые притихли. Снизу, с лагуны, доносилась дробь тамтамов: чернокожие рыбаки справляли Рождество.

Наконец он отчетливо услышал надрывный рев мотора: «бьюик» начал подъем на Вьё-Кокоди.

Арле обогнул дом и прижался к стене. Шум мотора еще слышнее. Вот свет фар выхватил из темноты стену и окно над Арле. Миновав ворота, «бьюик» покатил к вилле. Скрежет ручного тормоза. Хлопок дверцы. Стук башмаков по ступенькам лестницы. Эдуар уже на террасе, шаги на мгновение затихли. Неужели он что-то заподозрил? Нет, вошел в комнату и, увидев Роберту, спросил:

— Где он?

Сжимая пистолет, Арле проскользнул к двери. В четырех шагах перед ним — широкая спина Эдуара. Пока рано. Эдуар внимательно оглядел неподвижную Роберту. Похоже, почуял неладное.

— Что с тобой? Куда ты его дела?

— Он у тебя за спиной, — произнес Арле.

Эдуар резко развернулся — у него такой вид, словно он наступил на змею. Он явно ошеломлен. Впрочем, это длится недолго. Эдуар не из тех, кто верит в материализацию духов. До него уже дошло, что он угодил в ловушку. Реагирует он на это удивительным образом: с кулаками набрасываясь на Роберту.

— Шлюха!

Арле подался чуть вперед:

— Еще один шаг — и я стреляю. Сделай одолжение, подними руки.

С этого следовало начинать: Эдуар, конечно же, не при оружии, иначе…

С любопытством взглянув на брата, Эдуар неторопливо поднял ручищи.

— Ты делаешь успехи, братец!

Он стоит около стола. На нем синий тесноватый костюм. Рубашка неряшливо торчит из брюк, узел на галстуке развязался. Ни дать ни взять ряженый шимпанзе! А в шортах он вообще неподражаем. И вот на этого шута…

Роберта сидела не шевелясь. Ее глаза перебегали с одного на другого.

— Ты собираешься меня убить, Аль? — Голос Эдуара очень спокоен. — Чего же ты ждешь? С трех метров поди не промажешь! И все будет в пределах допустимой самообороны.

Не глядя, он тычет пальцем в сторону Роберты:

— Она засвидетельствует. Да, да! А в благодарность возьмешь ее себе — кто старое помянет, тому глаз вон! Желаю счастья, братишка! Так и вижу ваши милые любовные забавы! Вы лежите рядом, и смеха ради она показывает точное место у правого виска, куда ей было приказано целить. Прелесть! Будет как с кофе — придется тебе научиться проглатывать, впрочем, тут дело привычки. Роберта поведает тебе, как ей пришло в голову подлить муженьку в питье снотворное, новейшее средство… как бишь его… коритал, знаешь такое? Она знает. Она тебе объяснит про фото, скажет, чему она там улыбалась…

— Еще одно слово, и я…

— И ты меня пристрелишь, как бешеную собаку, идет! Да нет, не получится у тебя, руки дрожат. Признайся, что сдрейфил! Не так просто укокошить человека! Ты рохля, Аль, чувствительный рохля! Даже я, хоть я тупое животное и думал, что меня ничем не прошибешь… Так вот, когда я остался наедине с малышкой из «Калао»… Стояла восхитительная лунная ночь. Бедняжка Малу обожала купаться ночью. Настоящая мания! Когда я стал окунать ее с головой в воду, она сначала смеялась, думала, что я шучу. Представляешь, шучу!

— Ты сумасшедший, — сказал Арле.

Да, сумасшедший, маньяк и садист. Разве такой дьявольский план мог созреть в голове здорового человека? Еще в детстве… Арле помнит… Эдуар забирался на деревья, выбрасывал из гнезда птенцов, а потом, спустившись, наблюдал за их агонией.

— Сумасшедший? Нет, Аль! Сумасшедший до такого бы не допер: использовать мертвую, доверить мертвой пистолет! — Эдуар вздохнул. — Жалко, согласись, почти идеальное убийство. Я говорю «почти», потому что один раз я все-таки дал маху.

— Фото?

— Увы. Изначально снимок предназначался не тебе, а Роберте — на случай, если она в последнюю минуту дрогнет. Но, увидев, что ты готов уведомить полицию и с тебя станется наделать глупостей, я подумал, что это тебя успокоит. Признаюсь, я совершил грубейшую психологическую ошибку: тебя обуяла ревность, а это в мои планы не входило. Ты не только передумал умирать, ты протрубил сбор и впутал в дело Вотье. Полицейского, сующего во все свой нос. Пришлось импровизировать, и в конце концов я остался со смердящим трупом на руках. Кстати, — продолжил Эдуар, — ты так хочешь продлить мои стенания? Получается какой-то балаган, ты не находишь?

Хладнокровие в пух и прах проигравшегося человека, беззаботность под дулом заряженного пистолета поразили Арле. Он кивнул.

— Ну, спасибо тебе за все, братец!

На мгновение воцарилась тишина. Арле не сводил с Эдуара глаз. Палец его был готов нажать на спусковой крючок.

— Почему ты задумал меня убить, Эдуар?

— Разве Роберта тебе не сказала? Из-за денег, разумеется. Мне нужны были деньги, много денег и незамедлительно…

— Не только из-за этого, Эдуар.

Искалеченная губа Эдуара задрожала.

— Да, не только, — выговорил он. — Мне кажется, я всегда об этом мечтал. Еще пацаном, когда у тебя был крестик, помнишь? Ты был пай-мальчиком, а отцовские затрещины перепадали мне. Все твердили, что я позорю семью! Наверно, с тех пор все и началось.

— Бедняга.

Эдуар странно ухмыльнулся:

— Да, бедняга Эдуар… Ты выиграл, Аль. Ты всегда выигрываешь.

Он пожал плечами и медленно, спокойно двинулся прямо на Арле. Арле вытянул руку, пистолет в ней ходил ходуном.

— Стой! Стой, тебе говорят!

Поколебавшись немного, Эдуар снова пошел вперед.

— Нет, ты меня не убьешь. У тебя дрожит рука, Аль! Ты не сможешь, иначе давно бы уже отправил меня на тот свет.

Его серые глаза впились в Арле. Он был уже в двух шагах.

— В последний раз говорю, — прокричал Арле.

— Нет! Нет! — внезапно завизжала Роберта и бросилась к ним.

На долю секунды Арле повернулся к ней. И это решило все. Эдуар подскочил к торшеру и опрокинул его, раздался звон разбитого стекла. Комната погрузилась в темноту. Арле выстрелил несколько раз наугад в сторону стола. Услышал, как пули отскочили от пола. Одна рикошетом разбила глиняный горшок, зазвенели осколки. И снова тишина.

Постепенно вещи стали выплывать из мрака: бледный прямоугольник стола, спинка стула, какие-то серые неясные тени, тусклое пятно оконной рамы на стене комнаты. Где Эдуар? Где Роберта? Наверно, спряталась за стол или за шкаф. Со стороны кухни слышался шум: кто-то уползал по коридору. Сомнение парализовало волю Арле в тот самый момент, когда он уже был готов спустить курок. Что, если это Роберта?

Он попятился к двери. Вышел на террасу. И с револьвером, направленным на дверь комнаты, занял позицию на верхней площадке лестницы. Эдуар неминуемо должен пройти здесь: все окна на вилле с решетками. Через окно он не вылезет, это точно. Остается кухонная дверь. Вряд ли у Эдуара есть от нее ключ, но чем черт не шутит!