Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Вы знаете такой дом?

– Вообще-то да, – Бальфур усмехнулся. – У моего брата Роберта есть именно такое жилье – старый дом мэра в Кирк-о-Филде. Но он стоит довольно дорого, и естественно, потребуется компенсировать ущерб, – он скрестил на груди руки. – Это очень накладное убийство. Почему бы не воспользоваться кинжалом? Так гораздо экономнее, тихий и чистый способ.

– Мне не нужно тишины или чистоты! – выкрикнул Дарнли. – Я хочу, чтобы это произвело впечатление!

– Понятно. Разумеется, преимущество взрыва в том, что одновременно можно убить много людей, и если вы смотрите на дело с этой стороны, то оно не такое уж накладное. Кроме того, взрыв уничтожает все улики и служит предупреждением, для понимающих людей, конечно. Они будут знать, что это произошло не случайно.

– Вот именно, – выдохнул Дарнли.

Бальфур поморщился от запаха.

– Вы можете это устроить? – спросил Дарнли.

– Разумеется. Но даже рискуя навлечь на себя неудовольствие Вашего Величества, я должен знать, кого вы собираетесь убить.

– Зачем?

– Потому что даже у меня есть принципы, – жестко ответил Бальфур. – Я не убиваю всех подряд. Есть вещи, непозволительные для моей совести.

– Вот как? – Этот человек был лжецом, он не имел совести: он боялся лишь того, что сам может оказаться жертвой. – Тогда подойдите ближе, и я скажу вам на ухо.

Задержав дыхание, Бальфур наклонил голову к Дарнли.

– Королева, – прошептал тот.

Бальфур вздрогнул, и Дарнли заметил это.

– Теперь говорите, – велел Дарнли. – Можете ли вы это устроить или нет?

Бальфур скосил глаза в сторону и усмехнулся:

– Да, я могу взять на себя такое дело.

«А во сколько обойдется другим попытка предотвратить это? – подумал он. – Пожалуй, я смогу разбогатеть!»

– Хорошо, – сказал Дарнли. – Вы окажете мне большую услугу.

XXV

Мария и члены ее небольшого отряда въехали во двор, спешились и направились ко входу в замок. Хантли, Ливингстон, Гамильтоны и их слуги расположились на постой в городе. Конюхи, держа в руках горящие факелы, увели лошадей. Внезапно Мария в темноте заметила сэра Джеймса Бальфура, выходившего на улицу через маленькую боковую дверь. Он был вынужден пройти к конюшне через дальний угол двора, и хотя капюшон плаща частично закрывал его лицо, характерные бесцветные глаза выдали его.

Почему он здесь? Считалось, что старый приспешник Нокса и убийца кардинала Битона теперь находится в кармане у Босуэлла. Он сам говорил ей об этом. Босуэлл не упоминал о его пребывании в Глазго: очевидно, он этого не знал.

Мария кивнула ему, и он слегка поклонился ей на ходу. Поспешность этого жеста возмутила ее.

«Босуэлл предупреждал меня, – подумала она. – Он говорил об опасности, но не уточнил, какого рода. Несомненно, здесь происходят непонятные вещи… Я нахожусь на вражеской территории, здесь мой муж и его отец могут считать себя настоящими королями».

Придерживая юбки, она медленно поднялась по лестнице в замок. Что ждет ее впереди? Из-за болезни Дарнли пришлось выделить ему несколько смежных комнат для приема лекарств и медицинских процедур.

Коптящие факелы освещали узкий темный коридор, отбрасывая темные тени на голые стены. Он походил на бесконечный тоннель. Это был коридор из кошмара – сумрачный, холодный и манящий. Казалось, настенные канделябры вот-вот начнут шевелиться, словно руки призрака.

Почему здесь нет стражи? Мария тихо повернула ручку первой двери, к которой она подошла. Внутри находился лишь соломенный тюфяк и стол с закрытыми флаконами, полупрозрачными склянками и мисками с растертыми сухими травами. В воздухе висел аромат дудника и майорана.

В следующей комнате стояла кровать королевских габаритов, завешенная синим бархатным пологом и увенчанная балдахином с длинными кистями. Перед распятием, висевшим на стене, был установлен аналой. Но эта комната, как и предыдущая, пустовала. Тем не менее Мария проследовала в следующую комнату, откуда доносился тихий голос и даже звук лютни.

Дарнли склонился над лютней, напевая себе под нос. Она узнала его только по голосу, ибо существо, которое она увидела, было почти лысым, его кожу покрывали жуткие багровые язвы, а руки были худыми, почти как у скелета. Человек с головой мертвеца перебирал струны лютни и пел.

Где вы теперь, безмятежные дни,Где ты, былая любовь?Графа Морэя сгубили они,Пролили чистую кровь.

Дарнли откинул голову и закрыл глаза, отчего его голова стала в точности похожей на череп.

Был любителем ратных забав,Славно владел он мечом,Если бы только не злая судьба,Мог бы он стать королем.

– Бастард никогда не будет королем, – громко сказала она.

Дарнли распахнул глаза и уставился на нее.

– Итак, ты приехала, – произнес он, но это прозвучало как обвинение, а не приветствие. Теперь было уже слишком поздно прятать лицо за маской из тафты. Не имеет значения – пусть видит его таким, как есть!

– Как видишь, – Мария старалась не смотреть на него, но превращение Дарнли настолько поразило ее, что ей трудно было отвести взгляд. Плоть почти сошла с его хрупких костей, поэтому он выглядел как одна из гротескных разложившихся фигур, болтавшихся на виселицах, но его кожа была не черной и гнилой, а полупрозрачной и гниющей, усеянной багровыми пятнами и рубцами. Из-за лысины он выглядел неестественно старым.

– Бургойн помог мне, – сказал он и отложил лютню. – Видела бы ты меня раньше! – его глаза сузились. – Подойди же, дорогая жена, и поцелуй меня!

Мария заставила себя улыбнуться и подошла к нему. Вблизи он выглядел еще хуже. Из некоторых болячек сочился гной. Она нашла более или менее здоровое место возле левого глаза и легко прикоснулась к нему губами.

– Спасибо, – пробормотал он. – Я уже чувствую, как начинаю выздоравливать.

От его дыхания исходило зловоние – этот запах не походил ни на один из знакомых ей. Он был гнойный – других слов для описания не находилось.

«Я не смогу пройти через это, – подумала она. – Нет, я ни за что не смогу запереться с ним в этой комнате на ночь. Мне придется отвезти его в Эдинбург и держать поблизости, а потом, когда он выздоровеет…

Но выздоровеет ли он когда-нибудь? Что, если болезнь неизлечима или смертельна? Что, если его состояние будет ухудшаться? Что, если это мой единственный шанс провести ночь вместе с ним?

Тогда мне придется вытерпеть грядущий позор, потому что я не могу…»

– Ты так пристально смотришь на меня, дорогая жена. Это зрелище внушает тебе отвращение?

«Вот как выглядит грех, – вдруг пришло на ум Марии. – Его грехи проявились на лице, но не более того. Мои грехи с Босуэллом пока остаются невидимыми. Но любой грех был бы так же безобразен, как это, если бы мы могли видеть его».

– Нет, я жалею тебя, – и это было правдой. Точно такие же чувства она испытывала во время многочисленных болезней Франциска, когда она ухаживала за ним, и когда сам Дарнли тяжело болел корью. – Я хотела бы, чтобы ты мгновенно исцелился. Мне тяжело видеть тебя в таком состоянии.

Энтони Стэнден, красивый английский слуга Дарнли, как будто материализовался из теней в углу комнаты. Дарнли мрачно посмотрел на него.

– Принеси мне теплые полотенца, – хрипло потребовал он. – Мне нужно протереть лицо.

Стэнден вышел из комнаты.

– Тебе тяжело? – спросил он. – Но это твоя жестокость сделала меня больным. Из-за нее я стал таким, каким ты меня видишь, – он пронзил ее взглядом и медленно, выразительно провел ладонью по лысой голове. – Бог знает, почему я наказан за то, что сделал тебя богиней и не думал ни о ком, кроме тебя.

Мария отступила так далеко, насколько позволяли приличия.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду под жестоким отношением к тебе, и я никогда не хотела, чтобы ты считал меня богиней.

– Ты жестоко обошлась со мной, когда отказалась принять мое раскаяние и помириться со мной, – Дарнли попытался встать, но слабые ноги не держали его. Его колени дрожали от усилий. – Да, ты говоришь, что я покаялся, а потом снова согрешил. Но я еще молод. Разве мне не позволены юношеские заблуждения? Почему ты так много ждешь от меня? – он жалобно взглянул на нее. – Ты прощала других подданных, которые согрешили гораздо больше, – предателей вроде Мортона и лорда Джеймса. Но к ним ты отнеслась милосердно!

Он выглядел таким невинным и беспомощным! Но был полон лжи: возможно, он лгал так много, что даже не помнил свои выдумки и поэтому считал себя честным человеком.

– Как насчет слухов, дошедших до членов совета, что ты держишь наготове судно для отплытия из Шотландии? – парировала она. – А мистер Хайгейт недавно признался, что ты собираешься захватить меня и короновать принца. Уолкер, человек из Глазго, сообщил мне об этом.

– Я оторву ему уши! – закричал Дарнли. – Он лжец! Нет никакого заговора, кроме того, который готовят члены твоего совета. Да, я слышал о намерении заточить меня в тюрьму и убить, если я буду сопротивляться. Мэр Глазго рассказал мне об этом! С другой стороны, – его тон смягчился, – мне также сообщили, что ты отказалась подписать разрешение, когда его принесли тебе.