Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

– Пускай возвращается сам. Вместе мы с тобой и так доберемся до Бэньярд-Холла. Попозже, – слащаво про мурлыкал он.

Аллегра скрипнула зубами от злости. Ну почему выпивка всегда распаляет похоть?

– Предложение стать вашей шлюхой не менее отвратительно мне сегодня, чем это было вчера. И вряд ли что-то изменится завтра.

– Ну, стало быть, и мне не о чем беспокоиться. – Ридли пожал плечами, привязал лошадь к ветвям ясеня и проковылял к кромке воды, где и уселся наземь. Рассеянно похлопывая хлыстом по воде, он следил за Аллегрой ничего не выражавшими глазами. Грозит ли ей серьезная опасность? Или он просто продолжает свою жестокую игру? Вроде той, которую затеял перед Холфордом, когда явился утром в буфетную.

Девушка застыла, не желая первой прерывать молчание. Ей показалось, будто они вступили в поединок и тот, кто первым издаст хоть звук, окажется побежденным. Ей казалось, что, даже пошевелившись в ледяной воде, она проявит слабость. Впрочем, этому пьянице наверняка скоро надоест состязаться, и он уберется отcюда. В том состоянии, каком он находится сейчас, Ридли вот-вот приспичит продолжить возлияния под крышей Бэньярд-Холла. А ей нужно просто набраться терпения и подождать. Мягкое похлопывание хлыста нарушало напряженную тишину. Судя по дьявольской ухмылке, бродившей на лице у Ридли, он был более чем доволен происходящим. «Ну и черт с тобой!» – подумалось Аллегре. Ей стоило большого труда не выскочить из заводи и не столкнуть негодяя в воду. Наверняка тогда бы виконт протрезвел в мгновение ока! Но при этом он бы оказался в опасной близости к ее голому телу – и неизвестно, чем это обернется. Нет. Лучше дождаться, пока он уйдет. От холода ее пробрал озноб, а Ридли по-прежнему сидел молча и неподвижно. Но это же настоящее сумасшествие. Дурацкая гордость. И девушка смело глянула в лицо своему мучителю.

– Вода слишком холодная, – неохотно промолвила она.

Ридли просиял. Еще бы, ведь Аллегра сдалась первой!

– И?..

– Я хочу выйти. Пожалуйста, уйдите.

– Нет.

Аллегра вздохнула. Он ни за что не тронется с места. И будет пялиться на ее наготу и издеваться над ней, пока не надоест. Но что, в конце концов, она теряет? Разве ради дурацких приличий стоит жертвовать здоровьем? Как будто в отношении такого типа, как Ридли, речь вообще может идти о каких-то приличиях! Аллегра пробралась к дальнему берегу и вышла из воды, вызывающе подняв подбородок. Она оденется как ни в чем не бывало. Как будто его присутствие смущает ее не больше, чем глазастые кувшинки, покрывающие поверхность воды. И она шагнула на каменистую прогалину возле берега, чтобы добраться до одежды. Учитывая то, насколько Ридли был пьян, его действия показались на удивление проворными. Он успел вскочить и заступить ей дорогу. Мерзавец! Господь свидетель, нынче вечером его ждет самое тошнотворное питье за все это время!

– Здесь становится холодно, а я вся мокрая, милорд, – процедила она, стараясь обуздать вскипевшую ярость. Однако его не так-то просто было пронять.

– Вот именно. – Его глаза не спеша скользили по обнаженному телу и казались такими пронзительными, слов но могли проникнуть до самых костей. И Аллегра вздрогнула от холода… и этого странного взгляда. – Совершенно мокрая и несравненно прекрасная, – продолжал Ридли. – Кто бы мог подумать, что ты так прекрасна. – И вдруг его голос дрогнул от прилива страсти. – Я должен увидеть тебя всю…

Она настороженно следила, как Ридли ходит кругом. Если кинуться к одежде, он наверняка попытается ее перехватить. А когда его руки лягут на нагое тело… кто знает, во что это выльется? И Аллегра сочла за лучшее стоять неподвижно, не препятствуя его изысканиям.

– Да, – негромко рассмеялся Ридли у нее за спиной. – Так я и знал. У тебя есть ямочки. Такие аппетитные. Вот тут.

Девушка ахнула, почувствовав прикосновение кнута к ягодицам: еле слышное касание, легче перышка на нежной коже. Аллегра резко развернулась, охваченная тревогой и гневом, и уставилась на него с яростью, вспыхнувшей как от осознания собственной слабости, так и от его беззастенчивого использования этого преимущества.

– Только попробуйте взять меня силой! – вскричала она. – Клянусь, вы заплатите за это! – Ее растерянный взор суматошно метался вокруг. Под рукой не было ничего – ни булыжника, ни палки, чтобы вышибить из негодяя дух.

– Взять силой? – искренне удивился он. – Но я ведь давно сказал тебе, что это мне претит. Однако готов спорить на что угодно: ты грезишь о свободе. А я по-прежнему готов начать переговоры. Но когда увидел тебя вот такой… такой прекрасной… – он облизнулся как можно плотояднее, – ты могла бы воспользоваться моей минутной слабостью. Пожалуй, я бы пошел на что угодно.

– Вот и позвольте мне спокойно вернуться в Бэньярд-Холл, – со вздохом ответила девушка. На нее навалилась ужасная усталость. Что и говорить, день выдался не из легких. Всего за несколько часов она повидала Ридли как в лучшей его ипостаси, так и в самой худшей. Быть вынужденной играть еще одну сцену – это уж слишком. Однако Ридли пропустил ее слова мимо ушей. Кончик хлыста коснулся лодыжки и медленно пополз к колену. На миг он застыл, напряженно следя за своей жертвой, а потом погладил хлыстом округлость бедра, промурлыкав себе под нос:

– Очаровательная конечность… – Аллегра затрепетала, проклиная свою плоть за слабость, за беззащитность перед его лаской. Даже его голос, глубокий, властный, полный неудержимой страсти, завораживал и соблазнял ее. – Неужели тебе так трудно стать покорной? – Кончик хлыста вновь опустился к лодыжке. Однако на сей раз его путь наверх пролегал между ее бедер.

Аллегра затаила дыхание. Нет, он не будет столь дерзок… он не посмеет!

– О Господи! – выдохнула она и замерла от ужаса… и восторга.

А кнут не спеша достиг ложбинки между бедер и осторожно задвигался там, щекоча и лаская чувствительные влажные складки. Снова и снова, с каждым разом все настойчивее, все смелее, все интимнее, чем прежде. Аллегра задрожала от наслаждения, все тело охватило пламя от разбуженных в нем странных, всепоглощающих чувств и желаний. А он все так же следил за ней, прищурив глаза. Его проклятый кнут навевал свои чары, доводя ее до безумия. Она больше не могла рассуждать здраво.

– Неужели это так трудно? – повторил он шепотом. – Ведь твое тело согласно, не правда ли? И ты противишься только из гордости. Это потому, что боишься уступить трусу?

Аллегра разрывалась между желанием и страхом. Он слишком пьян и беспощаден, и не так она себе это представляла. У нее вырвался еле слышный стон. Господь свидетель, если бы Ридли был трезвым, добрым и ласковым, она в тот же миг кинулась бы к нему в объятия. Но когда он способен на такие жестокие шутки… И девушка с отчаянным криком отпихнула в сторону кнут и попыталась прикрыться: одна рука защищала груди, а другая – лоно от новых поползновений.