Возможно мы… - Надежда Скай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Маша, держись и тяни время, пожалуйста. Чёртов снег и тупые дятлы! Сука!
Медведь гнал по дороге, нарушая все правила дорожного движения, проезжая на красный сигнал светофора, не думая ни о чём, только бы быстрее добраться до места. Он гнал своего зверюгу, не щадя сигнал, подрезая попутные машины и тихо матерясь себе под нос, чтобы услышать всё, что сейчас происходит с Машей.
До места оставалась ещё половина пути, как он отчётливо услышал в трубке голос Скворцова.
– Значит доблестный защитник на связи… Медведь. Так тебя друзья называют?
– Для тебя Давыдов, хрен ты на палочке.
– Да плевать. Можешь не торопиться, мы уезжаем, и если Маша будет хорошо себя вести, а вы не станете её искать, то она не пострадает. Я чётко и ясно говорю? Ты меня услышал?
– Да, ни хрена ты не угадал! Я лично найду тебя и через жопу вытащу твой длинный язык, а потом запихну его тебе обратно пасть.
– Маша, это что за быдло? С кем ты связалась? Мечтай, друг. А нам пора.
Скворцов скинул звонок, а Медведь сильнее придавил педаль газа, считая секунды и метры до места, молясь успеть и лично переломить позвоночник этой гниде, который только с женщиной чувствует себя мужиком.
Влетев во двор, Валера заглушил машину и быстро выскочил из неё, даже не закрыв дверь. Не дожидаясь лифта, он через две ступеньки побежал по лестнице на пятый этаж, молясь успеть. Но подбежав к двери, понял, что опоздал.
Дверь квартиры была приоткрыта, в прихожей горел свет, сумка и телефон Маши лежали на тумбочке, а её одежды и обуви не было.
– Сука!
Медведь со всего размаху ударил кулаком в дверь, а потом, набрав Санька, стал ждать, притопывая, когда тот снимет трубку.
– Да, Валера.
– Он увёз Машу!
– Кто?
– Скворцов, падла!
– Чёрт, как он… Ты откуда знаешь?
– Маша мне позвонила, видимо, набрала, когда тот пришёл. Я слышал почти весь разговор и мчался к ней, но не успел. Он увёз её, сказал, чтобы мы не искали, тогда она не пострадает. Я сделал запись разговора. Саня, почему ты нам ничего не сказал, что его отпустили?
– Я сам час назад узнал. Да, дела хреновые…
Валера так выматерился в трубку, что Саше на том конце пришлось отнять телефон от уха.
– Давай так: не горячись, езжай к нам, а я пока всё узнаю и, может, что-то придумаю.
– Я лично его грохну. Еду.
Медведь вышел из квартиры, предварительно прихватив Машины ключи и закрыв её на два замка.
Спустившись, он увидел сидевших возле подъезда двух плотно укутавшихся в шубы бабулечек и подошёл к ним. А вдруг?
Через силу натянув на себя приветливую улыбку, Медведь попытался им объяснить, что он от них хочет узнать, но эти два «божьих одуванчика» его удивили. Оказывается, они хорошо знают Серёгу, который по доброте душевной, периодически помогал всему дому с лечением, и с Машей тоже были знакомы. Они несколько минут хвалили Сергея, спрашивая, где он и когда вернётся, а потом перешли на Машу.
Медведь только кивал, слушая «какая милая девочка…», «всегда здоровается…», «как она подходит Серёже…». Решив, что он выслушал достаточно хвалебных отзывов в сторону своих друзей, Медведь мягко прервал бабушек и спросил.
– А вы видели, с кем недавно выходила Маша, и машину, на которой она уехала?
И тут эти две живые «камеры наблюдения» ещё раз его удивили, сказав, что Машу под руку вёл незнакомый мужчина, дёрнув её, когда Маша с ними поздоровалась, и посадил в коричневую машину. А когда они ещё и номера ему сказали, Медведь готов был их расцеловать. Вот вам и старые бабки с феноменальной памятью! Быстро их поблагодарив и заверив, что всё хорошо, он прыгнул в свою машину, написал сообщение Сане с номером машины Скворцова и рванул на загородную трассу.
25 глава
– Куда ты меня везешь? – мы отъехали от дома, и я сразу спросила, чтобы знать, к чему быть готовой.
Я по-прежнему не боялась Олега, по-прежнему страха не испытывала, но чувство, что ничего хорошего впереди меня не ждёт, засело глубоко внутри. Единственное, о чём сильно переживала, чтобы ничего не случилось с моим ребёнком. Жизнь маленького человечка, которого я уже любила больше жизни, была мне дороже всего на свете.
– В одно очень тихое место, где нам никто не будет мешать. Помнишь, ещё тогда я говорил, что увезу тебя и научу покорности, что будешь у меня всё делать так, как захочу, и по собственному желанию? Это, милая, называется дрессировкой, и я быстро тебя выдрессирую под себя. Больше нет необходимости быть с тобой хорошим.
Я смотрела на него и не узнавала. Взгляд Олега горел больным, я бы сказала каким-то нездоровым огнём, а всё, что он говорил, было в высшей степени ненормальным. Я попыталась с ним поговорить, выяснить, зачем я ему сейчас, ведь у него есть семья, но он просто отмахивался и твердил своё, и я не выдержала.
– Олег, я не животное, чтобы меня дрессировать!
– Ты не животное. Это да. Ты будешь именно той, кем я прикажу тебе быть. Будешь исполнять любое моё желание, даже есть и пить с моих рук. А пока, милая, наслаждайся поездкой.
– Зачем я тебе? У тебя есть семья, ребёнок, живи с ними, будь счастлив, а про меня забудь.
Я с мольбой посмотрела на него в надежде, что до него дойдёт, или он опомнится, но всё было тщетно.
– Ты великая дура, Маша!
Он злорадно посмотрел на меня, а потом продолжил.
– Да, они у меня есть, но и к тебе я привык. Не могу просто так отпустить. Ты мне очень многое должна, и я верну это.
– Я тебе ничего не должна.
