Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах. - Джон Робинсон

Наблюдавший со стен замка Раймунд увидел, что мусульмане, как и обещали, возвращаются после однодневной рекогносцировки, но копья авангарда выглядели как-то странно. Когда же они приблизились, он узрел, что на копьях у них насажены головы с бородами, развевавшимися на ветру – головы рыцарей Храма.

Плоды частного договора с Саладином так потрясли Раймунда, что когда Балиан и архиепископ прибыли завершить свою миссию, он уже был готов загладить вину, аннулировав договор с Саладином и совершив путешествие в Иерусалим, чтобы присягнуть на верность Ги. Король принял его со всеми подобающими почестями. Казалось, единство христиан достигнуто, и в самое время: Саладин созывал войска со всех уголков своей обширной империи, пока к востоку от Иордана не собралось около тридцати тысяч человек – величайшая армия из всех, какие он собирал. На западном же берегу король Ги повелел всем воинам своего королевства собраться в Акре. Тамплиеры и госпитальеры оставили в своих замках лишь минимум личного состава, отправив всех, кого удалось, в поле. Чтобы помочь покрыть расходы на войну, тамплиеры уделили часть денег, посланных им в качестве епитимьи короля Генриха II Английского за убийство архиепископа Кентерберийского. Даже князь Боэмунд Антиохийский, отступив от своего уговора с Саладином, согласился предоставить войска для грядущей кампании. Патриарха Гераклия просили принести реликвию – Крест Господень – и пойти с ним во главе христианской армии, но тот мудро уклонился, сославшись на слабое здоровье, поручив нести в бой священную реликвию епископу Акры.

Первого июля Саладин переправился через Иордан у южной оконечности Тивериадского озера и послал половину своего войска в окрестные холмы, а вторая двинулась на север, чтобы напасть на принадлежащий Раймунду город Тибериас. Граф Раймунд в это время находился в рядах королевской армии, поэтому командование приняла на себя его жена, графиня Эшива. Город вскоре пал, а графиня отступила со своими войсками в замок, приготовившись к долгой осаде.

На совете в Акре граф Раймунд выступил с очень дельным предложением. В изнурительную летнюю жару преимущество будет на стороне обороняющихся, занявших позиции, и в достатке снабженных свежим кормом для животных и водой. Ни одному полководцу не сдержать армию в этом выжженном солнцем, безводном краю, и рано или поздно Саладину придется отступить. Тогда-то и настанет время атаковать, когда мусульманские люди и лошади будут изнеможены, выжаты до предела безжалостным зноем и жаждой. При таких условиях дисциплина мусульман пошатнется, и свежая христианская армия, перейдя из спокойной, комфортабельной обороны в стремительную атаку, непременно одержит победу. Вдобавок оборонительная тактика позволит выиграть время для подхода из Антиохии обещанного подкрепления. Очень разумная идея, и все бы хорошо, если бы не Великий Магистр де Ридфор. Наверное, он был попросту не в состоянии принять от Раймунда Триполийского хоть какой-нибудь совет. Так или иначе, но он назвал соперника трусом, продавшимся Саладину, после чего принялся поносить всех соратников, всячески укоряя их, что, де, греховны одни уж помыслы об иных действиях, кроме решительного и незамедлительного удара по врагу. И снова оскорбления возобладали над разумом: уступив де Ридфору, король приказал своему войску выступать для встречи с сарацинами под Тибериасом.

Христианская армия направилась на юго-восток и 2 июля встала лагерем под Сифорией, менее чем в тридцати километрах к западу от Тибериаса, где в достатке имелись и вода, и пастбища для лошадей, и можно было устроить идеальный стан для действий против Саладина. Тактические соображения требовали окопаться здесь и ждать, но, к несчастью, тут прибыл нарочный от осажденной графини Эшивы, державшейся вместе со своим крохотным гарнизоном в замке Тибериас. Поднявшись, ее сыновья молили остальных спасти мать, после чего к совету еще раз обратился граф Раймунд. Да, речь идет о спасении его собственной жены и его собственного города, но все сказанное им ранее остается в силе: армии не следует совершать переход по пустыне в изнуряющую жару, это подточит силы людей и лошадей, а добыть воду по пути негде. Если их не убьет жара, то жажда уж непременно. Будучи христианином, он поклялся лучше лишиться своего города и всех друзей и любимых, нежели потерять Священное Иерусалимское королевство. Его слова отрезвили совет, и армия осталась на укрепленных позициях в Сифории.

Когда все отошли ко сну, Жерар де Ридфор вернулся в королевский шатер и пустил в ход все аргументы, чтобы вынудить короля перейти к действиям. Дескать, Раймунд Триполийский – предатель и тайный союзник Саладина. Дескать, он пытался воспрепятствовать коронации. Дескать, он повинен в бойне у Крессонского источника. Да как им всем жить дальше с мыслью, что сознательно обрекли на погибель главный город Галилеи и доблестную женщину, защищающую его? Мол, тамплиерам не снести позора, они лучше лишатся своего ордена, нежели закроют глаза на шанс поквитаться за павших братьев. Мол, де Ридфор со своими тамплиерами поддерживал Ги с самого приезда того в Святую Землю, он их испытанный и верный друг. В конце концов король Ги, не устояв перед напором Великого Магистра, разослал по армии приказ выступать на рассвете.

Уж лучше бы они выступили прямо ночью. Пятого июля солнце палило немилосердно, недвижный воздух не колебало даже легчайшее дыхание ветерка. Выбранная ими дорога вилась среди голых холмов, вокруг не было ни деревца, ни кустика, дающего хоть клочок тени. Саладин перебросил свое войско, разбив лагерь так, чтобы преградить дорогу у самых подступов к Тивериадскому озеру близ деревеньки Хаттин, где его воины и животные не знали недостатка в питье. А теперь он заставил работать на себя еще и жажду, сдерживая продвижение христианского воинства. Весь день напролет отряды верховых мусульманских лучников, жалили колонну христиан, будто рои ос, а особенно – тамплиеров, шедших в арьергарде. Подскакав чуть ли не вплотную, они пускали стрелы по людям и лошадям и мчались прочь без единой царапины, изнуряя тамплиеров, получивших приказ не покидать строя даже ради преследования противника. И все это время на них давил невыносимый испепеляющий зной, заставляя людей обливаться потом в раскаленных, как печка, доспехах и терять силы от обезвоживания.

В тот день они дошли до голого уступа над деревушкой Хаттин. Впереди высилась раздвоенная скала, прозванная за форму Рогами Хаттин. Дальше дорога сбегала к Тивериадскому озеру, но эту дорогу преграждала армия Саладина. Жерар послал королю Ги донесение, что его потрепанные тамплиеры сегодня больше идти не могут, и надо становиться на ночлег прямо здесь. Большинство баронов, в том числе и Раймунд Триполийский. рвались вперед, стремясь с боем пробиться к живительной влаге огромного озера; еще несколько часов без воды, и армия попросту не выдержит. Но снова Великий Магистр тамплиеров добился своего, и король приказал разбить лагерь. Часть людей отрядили взобраться по склону на Рога Хаттин, где якобы есть колодец. Колодец действительно нашелся, но пересохший до дна. Никакая дисциплина уже не могла сдержать обезумевших от жажды людей, и часть воинов небольшими группами разбрелась в поисках воды, где их без труда перебили разъезды мусульман.

Зная, что христиане уже измучены жаждой и зноем долгого перехода, Саладин надумал приумножить их страдания, отняв у них еще и сон. Знать ночевала в шатрах, но простые воины предпочли спать под открытым небом, наслаждаясь прохладным дыханием бриза. Мусульмане же подожгли сухой кустарник на склонах холмов, и скоро едкий, удушливый дым потянулся по ветру на лагерь христиан. Под покровом дыма и тьмы Саладин перебросил свои войска, и когда наступил рассвет, иерусалимская армия оказалась в полнейшем окружении.

Ночь без воды после целого дня жажды доводила людей до помешательства, только усугублявшегося при виде сверкающих вод легендарного озера, раскинувшегося прямо перед ними. Самые несдержанные вдруг ринулись к воде, и вот уже тысяча пехотинцев лавиной понеслась с горы – но не ради сражения, а ради глотка воды. Участь их ждала незавидная: тех, кого не зарубили насмерть, мусульманские кавалеристы сбили в кучу, как скот, и взяли в плен. Раймунд Триполийский возглавил атаку против мусульман, но те просто-напросто разомкнули ряды, позволив отряду беспрепятственно пронестись сквозь них, после чего снова сомкнулись. Прорвавшись из окружения, отряд Раймунда уже не мог вернуться к товарищам, и в конце концов вынужден был покинуть поле боя, вернувшись в Триполи. Некоторые из окруженных сочли это доказательством измены.

Оставшиеся рыцари сражались до последнего, совершая атаку за атакой и отражая удары кавалерии мусульман, но их упорно теснили все вверх и вверх по склону.