Тайна древней гробницы. Черный круг. Слишком глубоко (сборник) - Патрик Карман

– Удар с тыла! Я говорила тебе, будь осторожней! – кричала Рейган, борясь с другой девчонкой, похожей на нее, как две капли воды.

– Иду на помощь! – закричал ей Эйзенхауэр.

– Слишком поздно, – ответил ему голос за спиной. – На этот раз моя взяла.

– Игра окончена! – звонким голосом пропела Мэри-Тодд. – В этом раунде победили Мэдисон и Гамильтон. Отличный бросок, ребята!

Она вышла из-за угла и, вытащив из кармана потрепанный блокнот, поставила в нем отметки.

– А ты, лапуля, плохо держишь равновесие. Говорила тебе, спиной не падать. В следующий раз постарайся устоять.

Неожиданно Эйзенхауэр Холт рухнул вниз и встал на четвереньки. У Холтов был такой обычай, если папа проигрывал. Весь его выводок радостно запрыгнул к нему на спину и тут же оседлал его. Он потоптался на месте, поворочался, потом встал на дыбы, выпрямился и стряхнул всех на землю. Дети кубарем скатились вниз, образовав у его ног живую кучу.

– Сколько раз тебе говорить, стой тише. Ты должен научиться красться бесшумно, как тигр, – строго выговаривала ему Рейган. – А то ты так всегда будешь себя обнаруживать, папа.

– Да ты только посмотри на эти боеголовки! – возмутился Эйзенхауэр, показывая свои круглые, как арбузы, бицепсы. – Ты думаешь, им легко оставаться без движения? Они рвутся в бой.

– Пап, ты вылитый баобаб. Кто-нибудь, помогите мне объяснить ему, – сказала Рейган.

Эйзенхауэр притянул к себе Гамильтона, обнял его за плечи, и они, как два больших слона, вперевалочку зашагали прочь.

– Какие новости, сынок? Они звонили? – спросил Эйзенхауэр. У Холтов это называлось «мужской разговор».

– Да, пап, пару минут назад. – Гамильтон, как обычно, заговорил тоном обвиняемого. – Они позвонили и сказали, куда мы должны ехать. Кажется, мы уже близко к цели.

– Мы верим в тебя, сынок. Понимаешь, в этом деле ты у нас главный. И я надеюсь, ты представляешь себе, как я буду разочарован, если они вдруг кинут нас.

– Можешь быть уверен, пап, тут все чисто. Я точно знаю.

– Тебе же лучше, если это так. У тебя прокол – у всей семьи прокол. Вот такие дела, сынок. А ты знаешь, как я не люблю проколы.

Они прошли еще немного, и Эйзенхауэр хлопнул сына по спине.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что нам придется перехитрить их в конце игры? Слишком рискованно отпускать их с ключом. Если ключ окажется в наших руках или где-то поблизости, мы не должны упустить его. И уверяю тебя, они бы поступили так же, будь у них шанс. Они ничем не лучше своих родителей.

– Послушай пап, я тут подумал: ведь нам предстоит найти еще много других ключей. Так, может, пока такое сотрудничество будет только на пользу? – словно оправдываясь перед отцом, предложил Гамильтон.

– Ты что, сопляком хочешь стать? – ответил Эйзенхауэр. – Это серьезное состязание, а не игра в солдатики. Наступит время, и нам все равно придется сжечь мосты, а эти Кэхиллы останутся позади. Разговор закончен.

– Но пап…

– Я сказал, разговор закончен! Вам, молодой человек, все равно выше головы не прыгнуть. Выполнять приказ и не лезть, куда не следует!

Плечи Гамильтона совсем поникли, и он уныло поплелся прочь. Сердце Эйзенхауэра сжалось, но он знал, что отступать нельзя. Иначе кто-то может очень сильно от этого пострадать или даже погибнуть.

– Мой отец был больше меня, – сказал он, догоняя сына. – Человек-гора.

Эйзенхауэр посмотрел на жену, на дочек-близняшек и вспомнил своих родителей. Его мать умерла совсем молодой, и они остались вдвоем, два больших парня, которые должны были как-то жить дальше. Они много занимались спортом. А больше ничем. И все у них было хорошо. Просто хорошо.

– Рота, ко мне! Слушать мою команду! – затрубил он.

– Смотри, эти Кабра снова здесь, они следят за нами, – сказала ему Мэри-Тодд.

В конце улицы, рыча двигателем и выпуская вокруг себя облако выхлопных газов, стоял черный «Ленд Ровер».

– Ничего, скоро настанет и их черед, – ответил Эйзенхауэр.

Он посмотрел на сына, и в его глазах мелькнула тревога и одновременно восхищение. И в этом взгляде была высшая похвала, на какую был только способен Эйзенхауэр Холт.

– Ну, выкладывай, куда дальше ехать, Хэм. И ближе к делу, сынок, докладывай по форме.

– Слушай, у меня какое-то странное предчувствие, – сказала Эми. – Рассказать тебе?

Они сидели в зале вылета в аэропорту Санкт-Петербурга и ожидали дальнейших инструкций. Дэн пожирал глазами киоск с чипсами и колой, собираясь взять его штурмом.

– Ты можешь подождать? Пока я сделаю запасы?

Эми закатила глаза и выпалила ему все сразу, еще не дойдя до киоска.

– Смотри, тебе не показалось странным, что все наши находки – это не совсем обычные вещи? Все они выполнены с тончайшим мастерством и похожи на произведения искусства. Сначала мы нашли стеклянное пресс-папье с маленькой комнаткой, настоящей миниатюрной мебелью и ключиком внутри. Оно было совершенно уникальным. После этого мы находим фигурку Распутина, созданную с тем же мастерством, с тончайшей резьбой внутри камня. Это же настоящее искусство! Потом нам попадается эта деревянная табличка с вырезанным на ней гербом. Обрати внимание, что и она очень тонкой работы. Это настоящие миниатюры: это либо резьба, либо скульптура. И последнее – этот камень с переломанными костями. И снова превосходная работа, мастерство и безупречный вкус. Они не просто красивы, Дэн, они еще и уникальны!

На этом Эми пришлось прервать свою речь, так как они вошли в киоск, и Дэн начал стремительно опустошать все полки, не обращая на нее никакого внимания.

– Но самое главное, знаешь, что? – не унималась она. – Самое главное – это цвет. Ты не обратил внимания на то, что всех объединяет один и тот же цвет? Они все одинаково золотистые, похожие на мед. Просто одни предметы светлее, а другие темнее. У них разные оттенки меда. Смотри, пресс-папье было темно-золотистого цвета, как и Распутин. А змейка! Она тоже была золотистая, и этот камень! Сначала я подумала, что это просто у русских все такое золотистое и медовое. Но потом мне пришла в голову совершенно потрясающая идея!

– Ага, – только чтобы не обидеть ее, ответил Дэн, сгребая в рюкзак шоколадные батончики. – Значит, это…

Он с трудом держал в руках целый ворох пакетов с чипсами, упаковки жвачки и конфет, пока не вывалил свое сокровище перед кассой.

Эми наклонилась и прошептала ему прямо в ухо:

– Мне кажется, что этот НРР ищет Янтарную комнату!

– Какую комнату?

– С вас девятьсот рублей, – сказала продавщица.

Запихнув вкусности в рюкзак, они пошли назад. Эми развернула шоколадку, Дэн принялся за «Кит Кат».

– Это такая комната. Она вся сделана из янтаря.

Ноль эмоций. Тогда она начала снова.

– Ну, помнишь, «Парк Юрского периода»? Там в этой штуке они нашли ДНК динозавра? Так вот, а это была целая комната. Она была потрясающей красоты, Дэн! Она вся была сделана только из янтаря. Все стены ее были покрыты тончайшей резьбой. Это было самое необыкновенное произведение искусства! И знаешь, где она находилась? В Екатерининском дворце в Царском Селе!

Услышав это, Дэн так сильно поперхнулся, что чуть не потерял сознание.

– Да мы только что оттуда! Ты что, раньше не могла сказать?! Мы же могли на месте все разузнать и найти ее!

– Бесполезно, Дэн. У нас бы ничего не вышло, вот что я тебе скажу. И знаешь, почему? А потому, что Янтарную комнату украли! Да, да. Нацисты распилили ее и вывезли по частям во время Второй мировой войны. И до сих пор ни один человек в мире не знает, где она спрятана. Но ходят слухи, что вскоре после войны ее каким-то образом переправили обратно в Россию. Но это была секретная операция.

– Но как можно украсть целую комнату?!

– Ну, послушай, она состояла из янтарных стен. Всего более пятидесяти квадратных метров и шесть тонн янтаря, – Эми снова заговорила тоном строгой учительницы и чуть не вывела его из себя.

– Если то, что ты сейчас рассказала, правда, а не продукт твоего больного воображения, – отвечал ей Дэн, – то я думаю, Янтарная комната находится либо в Москве, либо в Еквилле.

– Екатеринбурге, мелкий, – поправила его Эми, разворачивая очередную шоколадку.

– Да ради бога, где угодно, лишь бы не в Сибири, где сейчас Холты.

Бзззззззззззз. Бзззззззззззз. Бзззззззззззз.

Наевшись шоколада и намучавшись за целый день, Эми и Дэн сладко спали в зале ожидания. Сон их был так крепок, что Дэн проснулся, только когда телефон зазвонил в четвертый раз.

– Алло? Это ты, Гамильтон?

– Ооооооооооооооооооооооооооо! – прозвучало на другом конце линии.

Эми все еще спала, и Дэн поднес телефон к ее уху. Она проснулась и сладко зевнула, потирая глаза.

– Ой, а мы уснули, – сказала она.