Военное искусство Александра Великого - Джон Фуллер

Чтобы верно себе представлять тактику этого сражения и вообще битв того времени, следует иметь в виду, что война еще не вышла из своей героической фазы; большинство решающих сражений принимало форму единоборства между героями[131]. Руководство сражением происходило непосредственно, не передавалось другому; главнокомандующий вел свое войско в битву сам, а не руководил им из тыла; он был не только вдохновителем сражения, но и мозговым центром – генеральным штабом. Вот почему так важно было убить полководца, ведь, когда он погибал, его людей чаще всего охватывала паника и армия разбегалась. Вызвать вражеского командующего на бой и победить в единоборстве – не только доставляло славу победителю, но и само по себе означало победу; вот почему расхожее мнение, что, когда античный историк описывает сражение между противниками, он делает это, чтобы внести в рассказ драматизм или прославить любимого полководца, не вполне верно, поскольку обычно он действительно изображает решающий эпизод битвы.

Хотя обидно, что Арриан не дает более развернутого описания этого сражения, его краткое изложение гомеровской битвы вокруг Александра содержит важнейшие детали для понимания происходящего. Он пишет, что, когда Александр вступил в битву, его копье надломилось и он повернулся к одному из стражников за другим копьем. Но поскольку копье его стражника также сломалось, коринфянин Демарат – тот самый, что мирил Александра с его отцом, – поспешил ему на помощь, отдав свое копье. Как только Александр получил копье, к нему подскакал Митридат, зять Дария, опередивший свой эскадрон. Александр ударил копьем ему в лицо и повалил на землю. В это время другой персидский командир Ресак ударил его по голове боевым топориком и отсек часть шлема вместе с белым плюмажем. Александр повернулся, сбил его с лошади и вонзил копье ему в грудь. Спитридат, который оказался позади Александра, уже замахнулся топориком, чтобы его ударить, но Клит Черный ранил его в руку и тем самым спас Александру жизнь. Одновременная гибель трех персидских полководцев, а возможно и других, не упомянутых Аррианом, обезглавила три важнейших подразделения и стала решающим фактором сражения.

Пока шла эта гомеровская битва, эскадрон за эскадроном гетайров переправлялись через реку, то же делали и гипасписты и три правых батальона фаланги (см. Плутарх. Александр. XVI), которым утратившая боевой порядок и лишенная командиров персидская конница могла оказать лишь слабое сопротивление. Затем весь персидский центр подался назад. Можно предположить, что в это время левые батальоны Пармениона переправились через Граник: Диодор пишет, что фессалийская конница левого фланга Пармениона показывала чудеса храбрости и «наравне с царем они заслуживают восхищения и прославления» (Диодор. XVII).

Когда центр фронта персидской армии был прорван, фланги обратились в бегство, однако на пути преследователей все еще стояли греческие наемники. Хотя бегство не могло их спасти, тот факт, что они не поддались всеобщей панике, говорит о высокой их дисциплинированности. Согласно Плутарху, они запросили пощады, заявив, что готовы войти в состав войска Александра. Но он, по свидетельствам источников, отверг их просьбу, и если это так, то наиболее вероятной причиной было то, что он решил показать пример остальным грекам, чтобы те не поступали на службу Персии: в его глазах они были предателями. Он отдал приказ гипаспистам и фалангистам атаковать пехоту с фронта, в то время как конница атаковала их с флангов и с тыла, и после того, как большинство наемников пало, около 2 тыс. сдались без всяких условий.

Согласно Арриану, македонцы потеряли 25 гетайров, 60 других всадников и 30 человек пехотинцев; эти цифры, по всей видимости, занижены. Но если не принимать во внимание потери греческих наемников, то 1000 убитых персидских всадников, о которых он сообщает, также цифра ошибочная, поскольку во всех сражениях Александра все потери врагов значительно преувеличивались в целях пропаганды. Главные потери персов были не в живой силе, а в полководцах, которые сражались с исключительным мужеством. Среди павших в этом сражении были Ресак, Нифат и Петин, предположительно командиры конницы; Спитридат, сатрап Лидии; Мифробузан, сатрап Каппадокии; Митридат, зять Дария; Арбупал, внук Артаксеркса; Фарнак, зять Дария; Омар, командир наемников; и, хотя Арсит, сатрап Геллеспонтийской Фригии, не погиб на поле боя, он вскоре покончил с собой, поскольку считал себя виновным в поражении персов. Гибель персидских полководцев была не последним в ряду факторов, открывших перед Александром двери в Малую Азию.

Сражение при Иссе

В конце октября или в начале ноября 333 г. до н. э. Дарий вошел в Исс вечером того же дня, ранним утром которого Александр вышел оттуда, направившись форсированным маршем к Мириандру. Появись Дарий раньше на двадцать четыре часа, он бы расположил свою армию между войсками Александра и Пармениона, и его позиция напоминала бы позицию Наполеона непосредственно перед сражением при Линьи и Катр-Бра в 1815 г.

Узнав, что Александр прошел через Исс в тот же день, он на следующее утро двинулся на юг, однако через восемь миль остановил свое войско на Пинаре (Дели), небольшой горной речке, ниспадавшей с Аманикских гор и текущей в юго-западном направлении в залив Александретта. Согласно Каллисфену, который был участником сражения, «расстояние от подножия горы до моря было не более четырнадцати стадиев (чуть больше полутора миль), и по этой равнине наискось протекала река» (цит. Полибием. XII). Местами ее берега были обрывистыми, но невдалеке от устья, как выяснилось в ходе сражения, они не представляли серьезной преграды, и по всему течению реку легко можно было перейти вброд пешком или на коне.

Каковы были силы персидской армии, вставшей лагерем на северном берегу этой маленькой речушки, можно лишь догадываться, основываясь на фантастических цифрах, приводимых античными историками. Арриан утверждает, что персидское войско насчитывало 600 тыс. человек, из которых 30 тыс. были греческими наемниками и 60 тыс. кардаками, которых он также причисляет к гоплитам[132]. Диодор и Юстин называют цифру 400 тыс. пехотинцев и 100 тыс. всадников; Полибий, ссылаясь на Каллисфена, упоминает о 30 тыс. конников и 30 тыс. греческих наемников, Курций также говорит о том, что там было 30 тыс. греков. Какова бы ни была общая численность войск, греческих наемников, очевидно, все же насчитывалось более 10 тыс., поскольку после сражения примерно 8 тыс. ушли под началом Аминты, а 2 тыс. присоединились к Дарию. Персидская конница все еще имела на вооружении метательные копья, и, согласно Курцию, и конь и всадник были защищены кольчугами, похожими на кольчуги каролингской армии, покрывавшие всадника до колен.