Нф-100: Великое переселение - Дмитрий Романов

По белоснежной равнине, коей не было ни конца, ни края, плёлся устало, петляющим шагом огромный зверь. Его шерсть волочилась по снегу длинными космами, свалянными по бокам в древние колтуны. Из-под шлейфа шерсти проглядывались могучие сложенные у спины крылья с перьями синего отлива, словно платиновые. Зверь давно не брал разлёта из-за постоянной пурги и злых морозных ветров, и от того крылья его оказались стянутыми прочной сетью спутавшихся косм. Казалось, им уже не судьба была расправиться вновь и вознести огромное тело зверя в лазурную высь к слепящему солнцу. Голова его низко склонилась к тверди льда, и казалось, что массивные рога, загнутые, словно у буйвола, вот-вот вонзятся в лёд в попытке пропороть блестящие его латы. Зверь Аш пробирался в толще снега, увязая в ней чуть ли не по шею, и не было видно его ног, а только хвост с такими же двумя рогами на конце сшибал небрежно пики ледяных гор.

-- Так он шёл, - продолжал император свой рассказ, - трижды по шестьдесят четыре поворота колеса, пил снежный сок и глазами поедал сок светила. От того его шерсть стала серебром, и поструилась ручьями по равнине льда. И богиня льдистых зеркал залюбовалась на бег тех ручьёв. Захотелось ей украсить седые волосы свои косицами и обручами, по красоте не уступающими им. И тогда начала таять долина и вся повязалась серебряной нитью. Вышли на поверхность многие князья-самоцветы. Тогда камни подземного Солнца дро ходили и разговаривали. Это сейчас, когда мы сами ходим и круим головами, мы не видим их жизни, и кажется нам, что они недвижимы и немы, но были иные времена. Князья-самоцветы, видя, как скитается зверь Аш, как он воет и страдает, не способный вырыть себе нору и жить там, решили ему помочь. Они разверзли рот богине льдистых зеркал и влили туда лаву Золотых Ключей. И призвали они великую птицу Джа, что летала в чёрном брюхе вечности...

Перед Лирой предстали картины глубин Вселенной. И она была готова присягнуть четью академии, что наблюдала их из смотрового иллюминатора корабля. Вот крепёжные дуги систем жизнеобеспечения, вон -- барокапсулы, вон -- кондиционные панели с десятками индикаторов, тлеющих в полумраке каюты всеми оттенками радуги. И в стекле она видела слабое полурастворённое отражение себя самой в защитной маске. Так обычно готовится к посадке экипаж космолёта. Вот щёлкнул тумблер "отцепление матрицы", и звёзды за окном иллюминатора резко ушли вверх, растаяв полосами шлейфов. Начиналась посадка! И на дисплее появилось отчётливое изображение белой с коричневыми тектоническими трещинами планеты. Трама! Они приземлялись на Траму.

Какие-то голоса на понятном ей языке кричали что-то про готовность, про грузовые отсеки и флипперы разведочных групп, возвращающихся с планеты на борт. Вот кто-то кого-то поздравлял с прибытием, и подавали отчёт о первых отрядах монтажников, выгружавших с помощью отряда роботов конструкции будущих куполов и защитных оранжерейных сфер.

Оранжерейные сферы! Монтаж... Лире становилось понятно, где именно она успела побывать в том видении. Но видение таяло, и на смену ему приходили новые кадры с заполонившего весь её мир экрана меж двумя нефритовыми столбами. А те, в свою очередь, сопровождались нёсшимся из космических провалов голосом императора Ру-Гьяла:

- И вот норы зверя Аш и его детей в панцире оледеневшей Трамы. Не сумела богиня ледяных зеркал отразить его взгляд. И вот новые тысячи. Светлоокие, золотоглазые и, наконец, совершенноликие, луноликие вышли они, тра. Первые, раскачавшие купола и своды, разбросавшие землянки и берлоги его. Вышли они и вдохнули воздух чистый с ветрами вольными, несущимися над необозримыми просторами. А к тому времени Трама оттаяла, и где были равнины снега и льда, высились горы, изобилующие зеркалами озёрам и ожерельями рек, богатых живностью и чудными целебными растениями.

Нур Зангпо явился на свет из головы птицы Джа. Он был первый из первоотцов, явившихся на Траму для её освобождения из плена льда и безжизненности. Опустилась когда-то двухголовая птица там, где сейчас высокого в горах славные письмена. И вот однажды одинокая птаха взмолилась, чтобы после смерти переродилась она славным героем. Так в следующей жизни одна её голова стала небесной царицей, богиней Тхок Ло-мо, а вторя -- обратилась на земле Лингу-лам принцем Нур Зангпо. Тело же глубоко в подземелье богов Лху, где сей день ложе аватра и долина Пуч, приняло форму грациозного божества Них Брама. А два крыла чудесной птицы сплелись в храм. А был тот храм на могиле Нур Зангпо и висел он в воздухе, не касаясь ни земли, ни неба, но меж ними.

И от Нур Зангпо были дети. Сыном его был сам Церез, герой всего Ваджара и примыкающих к нему земель вольных и обширных. Предание о Церезе мы начинаем с того, как один старик, бродивший в поисках своего стада высокого в горах, увидел, что из чёрного камня вышел чёрный зверь Аш, а из белого камня -- белый. Он созерцал их жестокую схватку. Ни одно животное не могло победить в бою, и тогда старик убил киркой чёрного зверя Аш. Белый же оказался божеством. "Я -- Ангмо Рибин, - произнёс зверь, - царь небесных богов, Аш и Ло. Ты спас меня сегодня, так что желай чего хочешь, всё исполню". Старик призадумался и сказал: "В нашей земле, называемой Лингу-лам, нет повелителя. Пусть будет нами править божественный наставник!".

Тогда Ангмо Рибин исчез, а затем явился во сне всем жителям Лингу-лам и призвал молодого Цереза, сына старика, стать во главе народа. Утром старик рассказал сыну о встрече в горах с белым зверем и объявил о велении занять престол Лингу-лам. Церез же сказал так: "От большого катящегося камня я могу уклониться, а от приказа родителя -- не смею".

И на следующий день Церез явился на землю в виде белой градинки. Градинка попала в чашку чая богини Ма-Гро, что сидела у горного склона. Изумрудная богиня вдыхала ароматы целебных трав и обучала знахарей. Не заметив упавшей в её чашку градинки, она испила её до дна, и в означенный Ангмо Рибин срок родила Цереза. Младенец вышел к людям Лингу-лам из горной расщелины. По преданию он обучил народ многим ритуалам обращения с духами гор, ещё мальчишкой он уничтожал демонов, собрал армию и сплотил разрозненные земли Ваджара. Вызволил из северного плена прекрасную Туруг-Мо и стал властителем центра небесного круга.

Глава XIV

Известковый туман постепенно рассеивался порывами свежего ветра. В сплошном молоке появлялись прозрачные борозды чистого воздуха. Красные глаза, залитые слезами от пылевого раздражения, различали рисунки ландшафта всё отчётливей. Куда-то делись вереницы костяных гирлянд, не трещали рёбра и сочленения и не хрипели полуистлевшие голосовые связки -- только ветер шуршал в тишине.