Мы здесь - Майкл Маршалл

– Она просто прелесть.

– Ну вот. А она, между прочим, считает, что Райнхарт – подонок.

– Ну-ка, ну-ка, – послышался голос откуда-то из недр, и в проходе на задах помещения показался Райнхарт. – О, Медж? Рад тебя видеть. Наконец-то заглянул в гнездышко!

– Оставь в покое Джефферса, – глядя перед собой, сказал Медж.

Райнхарт с гримасой скорби развел руками. Лицедей.

– Так ты здесь за этим? – поинтересовался он.

– Он помогает людям. А ты нет.

– Ай, как ты ошибаешься, друг мой! Да я только об этом и радею! Потому и на Гользена наседаю, чтобы он свел нас с тобой на разговор. Что он и сделал, за что ему большое спасибо.

– Славный пес, да?

– В этом мире, Медж, всегда есть место людям, которые делают то, что им велят. А за это на них нисходит благодать. Да еще и с довеском в виде материальных благ.

– Ты о подачках? Вот уж с чем нам пора покончить!

– О! Согласен, всецело согласен. Хватит с нас подачек, подаяний и прочей дармовщины. Этого больше не будет. И я могу с этим помочь, Медж. Помочь всем вам. Старая школа себя изжила. Пора сделать шаг вперед и вверх, насладиться новым укладом и всем, что он дает. Я могу тебе это обеспечить.

Тем временем Зажигалка соскользнула с круглого стульчика и по дуге, как кошка, приблизилась к вновь прибывшему, не сводя с него пытливых глаз:

– Это ты Райнхарт?

– А ты кто? – только теперь ее заметив, нахмурился тот.

– Я тебе понравлюсь? – поинтересовалась девушка.

– Пшла вон, шлюшка! – бросил Райнхарт. – Что за хрень ты ко мне притащил? – обернулся он к Гользену.

– Незнайка, – с ноткой гордости пояснил тот. – Ученичка из новоиспеченных. Только что привел. Душонка распахнута, балбеска неимоверная. Можно ее поставить на пин-коды, пускай подглядывает. Или на что там еще ее умишки хватит. Короче, была пташка ихняя – станет наша.

Зажигалка с детской пристальностью смотрела Райнхарту в лицо:

– Ты будешь моим другом?

– Другом? – Голос мужчины налился смехом. – Будь ты всамделишной, я б прямо сейчас тебя в койку, привязал бы к ней за ручонки и жахал во все дыры, пока не посинеешь. А пока ты мне годишься лишь для одного, но к этому вернемся позже. А сейчас я занят, так что брысь.

– Не поняла.

Райнхарт отмашкой слева вмазал ей по лицу. Удар прошел Зажигалке сквозь голову, но она все равно, сжавшись, упала на пол.

– Гм. – Задумчиво глядя на нее сверху, Райнхарт повернулся к Гользену. – Что-то в ней есть. Подучи кой-чему, пускай щиплет на побегушках. Пометь себе.

Девчушка, приложив к щеке ладонь, медленно поднялась.

– А знаешь, – сказала она Меджу, – наверное, ты прав. Человек он не из приятных.

– Вот и я о том, – кивнул Медж. – Ступай-ка ты к Лиззи. Поговори с ней. Она поможет. И я могу тебе помочь.

– Может быть, – замялась Зажигалка. – Только… Я ведь тебя тоже толком не знаю. Да и Лиззи. И вообще никого.

Она отвернулась от него – и вообще от всех – и побрела куда-то в непроглядную темень большого пустого подвала. Судя по горестно поникшим плечикам, девушка опять плакала. Райнхарт какое-то время провожал ее взглядом, в котором поигрывал смешливый интерес. Или… да кто его знает!

– Ты – воплощение того, что мы не приемлем, – сказал ему Медж. – Добром прошу: не суйся в наш мир.

И он, не оглядываясь, вышел.

Гользен посмотрел на Райнхарта с видимым удовлетворением: ну вот, свершилось! Однако тот, обернувшись, сердито блеснул глазами.

– Что-то я не вижу твоих дружков, – с неожиданной желчностью сказал он. – Я о чем тебе говорил? Чтобы они с него глаз не спускали. «Как клей!» – помнишь мои слова? А клея я что-то не вижу. Да и та твоя троица куда-то запропастилась. Где они? Они за ним сюда шли или нет? Скажи, шли? Молчи, отвечу сам: ни хрена.

Гользен размеренно покачал головой:

– Ходить за Меджем – дело нехитрое. Мне тут другая мысль пришла в голову. Я послал их за товарищем Меджа.

– Это куда же?

– Не знаю. Туда, где он живет. Они отбыли за ним после того, как вы вчера в церкви схлестнулись с Джефферсом. Ну а потом, как произведут догляд, они ко мне возвратятся и доложат, можно ли на Меджа как-то воздействовать через того его дружка. Может, что-нибудь такое откопают из его жизни. Если ты, понятно, сочтешь, что оно вообще имеет смысл, после сегодняшнего его поведения.

– Молодец, – одобрил Райнхарт раздумчиво. – Действуешь с умом. Держи меня в курсе.

Он молча кивнул, после чего двинулся в густую тень, куда до него ушла девчушка. Гользена же он оставил так, будто тот истаял из виду или его здесь не было вовсе. Так бросают какой-нибудь совершенно никчемный предмет.

«Ну ничего, дай только добраться до Совершенства! – глядя ему вслед, мстительно подумал Гользен. – А уж там придется тебе искать себе нового пса».

Какой-то своей частью он чуть ли не надеялся, что этим псом будет именно Медж.

Ощущение такое, что тот умеет кусаться.

Глава 36

Первое, что Талья сделала по приходе домой, это, как всегда, приняла ванну. Когда живешь в трейлере почтенного возраста, да к тому же, так сказать, не блещущем удобствами, процедура эта не сказать чтобы быстрая или простая, а стоять целый день за кофе-машиной – это все равно что вкалывать в горячем цеху. А Уиллокс была девушкой чистоплотной. Хотя сейчас в городке ее сочли бы за девушку, вероятно, немногие. Но она ею когда-то, поверьте, была! И оставалась до сих пор. Ведь даже мать, язви ее, Тереза временами небось хоть на минутку да отвлекалась поглазеть на какое-нибудь пышненькое облачко или кругленькую попку – даже уже после того, как обрела окончательное сходство с эксгумированной мумией.

Приняв ванну (с этим процессом Талья никогда не спешила, имея стойкое обыкновение распределять свой день на части, вроде глав), в жилую зону своего гнездышка она вплывала уже в розовом махровом халате. Вообще, этот халат свое уже отжил, пора менять: манжеты вон истрепались, на локтях появились протертости… И пусть ее в нем никто не видит, но ведь надо как-то себя блюсти! Жизненное пространство у Уиллокс было разумно обихоженным. Упорядоченное место (да и вообще житье) – это такое место, где все прибрано и разложено по полочкам. А если живешь в трейлере, не обрастая этой привычкой, то он уже скоро будет напоминать не жилье, а хлев: воняй, барахтайся!..

Здесь у нее было все, что нужно для жизни. Зона для сидения и угловой раскладной диван, одна из сторон которого служила разделительной линией между гостиной и кухонькой, за столом которой она ела, выполняла кое-какие бумажные дела и… да и все остальные дела тоже. Это были реальные составляющие ее жизни. Ну а четыре с небольшим метра свободных горизонтальных плоскостей – сиденья и спинки дивана, пятачок кухни, серединка стола и два произвольных участка пола – служили домом лапам, хвостам и задикам Тальиных кошек. На данный момент шестеро из них находились внутри трейлера, а остальные – бог знает где, занимаясь бог знает чем. Когда-то давно мужчина, к которому Талья испытывала нежные чувства, на вопрос, хочет ли он еще пиццы, давал шаблонный, слегка удивленный ответ:

– А разве что-то осталось?

– Да, – ответила тогда Талья.

– Тогда, наверное, нет, – тем же озадаченным голосом отвечал объект ее чувств.

Те же самые чувства писательница испытывала и к своим кошкам. Она знала людей, считавших, что девять – это многовато. Для Уиллокс же слово «многовато» с кошками не ассоциировалось. Если вы, скажем, в меру маразмирующая старушка, у которой, куда ни ткнись, всюду комьями шерсть и нечищеные лотки с раскиданным наполнителем, – это одно, но если вы настоящая женщина, да еще с энергией Тальи, то для вас и дюжина кошек – не предел.

Прежде всего хозяйка трейлера совершала обход жилья, уделяя толику времени и внимания каждому из своих питомцев. Те в грациозном изгибе клали ей в ладонь свои головы, подставляли для чесания животики или же сидели с видом таким глубокомысленным, что лучше было их не отвлекать. Лишь поздоровавшись и пообщавшись с каждой кошкой, Талья начинала ощущать, что она действительно дома и можно приступать к чему-то еще.

Переоблачившись в трико и байковую толстовку, она надела халат поверх этого, после чего взялась за готовку. Вечерами Уиллокс ела совсем немного. Она вообще не налегала на еду, несмотря на то что порой приворовывала на работе выпечку. Впечатление было такое, будто недостающие калории как-то сами собой впитывались в нее через воздух кофейни, или же ее тело самопроизвольно предпочитало поддерживать свою крупную комплекцию. В общем, рацион питания здесь был ни при чем. На сковородку Талья высыпала замороженные овощи для жарки, добавив к ним немного тофу, на который она слегка подсела. Время от времени женщина ухарски подкидывала сковородку на манер того парня из кулинарного телешоу (это движение она отточила так, что стала воспроизводить его до тонкостей, уже не рассыпая половину содержимого по плите). По завершении жарки Уиллокс отточенным до автоматизма движением потянулась к магнитной полоске, на которой у нее крепилась кухонная утварь.