Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века - Ольга Клюкина

Не раз еще мать приходила в Берестово к пещере, пока наконец не объявила: она решила остаться в Киеве и принять монашество.

Антоний, побеседовав с ней, лично попросил княгиню Гертруду, чтобы раскаявшуюся женщину приняли в женский монастырь Святого Николы. В этой киевской обители мать Феодосия прожила много лет и мирно скончалась.

Академик Дмитрий Лихачев называл историю Древней Руси «нашей Античностью». Многолетняя борьба Феодосия с властной матерью за свое духовное призвание по своему накалу действительно не уступает античной трагедии… с неожиданно хорошим концом.

И эта «античная» русская история – не миф или чей-то вымысел. Нестору-летописцу было семнадцать лет, когда он стал послушником в Киево-Печерском монастыре, застав игуменство Феодосия. В его «Житие Феодосия» вошли рассказы со слов самого игумена и то, что он услышал от монахов и прихожан.

Как-то авва Антоний собрал монахов и объявил, что отныне желает жить в уединении, а монастырем будет управлять игумен (его выбор пал на Варлаама). Но через какое-то время князь Изяслав призвал Варлаама стать игуменом киевского монастыря в честь своего покровителя святого Димитрия (это имя Изяслав получил при крещении).

На место Варлаама в пещерном монастыре около 1060 года братия избрала Феодосия.

Когда Феодосий стал игуменом, его начальственное положение выразилось разве что в том, что он стал еще больше работать: с готовностью носил для всей братии воду, просеивал жито, работал в пекарне и на огороде.

В житии говорится, что в то время он был «телом крепок и силен» и много «для изнурения своей плоти трудился, не покладая рук».

Однажды, когда в монастыре не хватало дров для приготовления обеда, к игумену обратился келарь Федор с просьбой, чтобы тот прислал ему кого-нибудь из свободных монахов.

«Так вот я свободен и пойду», – сказал Феодосий и радостно отправился колоть для всех дрова. После обеда монахи увидели, что все то время, когда они сидели за трапезой, игумен рубил дрова, и тогда каждый тоже взялся за топор.

Когда в Киево-Печерском монастыре было уже не меньше ста насельников, игумен Феодосий озаботился о монастырском уставе.

Побывавший в Константинополе монах Ефрем (тот самый бывший княжеский любимец) списал и привез в Киев устав Студийского монастыря, где было подробно расписано, в какое время монахам положено молиться и какие необходимо соблюдать общие правила.

Не сразу смогли привыкнуть киевские монахи к строгим порядкам, но игумен Феодосий проявлял редкое терпение и настойчивость.

«Великий отец наш Феодосий имел обыкновение каждую ночь обходить все монашеские кельи, желая узнать, как проводят монахи время. Если слышал, как кто-то молится, то и сам, остановившись, славил о нем Бога, а если, напротив, слышал, что где-то беседуют, собравшись вдвоем или втроем в келье, то он тогда, стукнув в их дверь и дав знать о своем приходе, проходил мимо», – рассказывает Нестор-летописец.

На следующий день Феодосий вызывал монахов и издалека, притчами и намеками, давал знать, что слышал накануне их праздные разговоры. Кто-то сразу понимал и раскаивался, других, упрямых, игумен принимался обличать уже открыто. Увидев в кельях красивые вещи или что-то из мирской одежды, игумен молча все это собирал и бросал в печь, отучая монахов от прежних привычек.

Больше всего печалился Феодосий, когда кто-нибудь из братии покидал монастырь, и всех, кто возвращался, с готовностью принимал обратно.

«И никогда не бывал он несправедлив или гневен, не посмотрел ни на кого сердито, но был всегда милосерд, и тих, и жалостлив ко всем».

При этом свои молитвенные подвиги Феодосий старательно от всех скрывал.

Нестор-летописец приводит интересный эпизод: как-то монах подошел к келье игумена, чтобы взять его благословение ударить к заутрене, и услышал, что Феодосий даже еще не ложился, и молится с плачем, «часто к земле колена преклоняя». Но, услышав шум шагов, игумен притворился спящим и ответил лишь на третий оклик, как будто только что очнулся ото сна.

Над главной пещерой, где до ухода в затвор подвизался авва Антоний, монахи выстроили небольшую церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы. Игумен Феодосий велел также и кельи строить на поверхности, испросив у князя Изяслава участок земли для монастыря.

Наверное, он мог бы и дальше расширять пещеру, но «скорбность ее, очевидно, не соответствовала Феодосиеву идеалу общежития», – пишет Георгий Федотов.

Игумен вынес Киево-Печерский монастырь на поверхность, чтобы сделать его местом служения миру, и это было новым в жизни Древней Руси: монастырь стал служить миру, а мир готов был служить монастырю.

«Все русские иноки – дети его, носящие на себе его фамильные черты. Впоследствии в русском иночестве возникнут новые направления духовной жизни, но никогда образ святого Феодосия не потускнеет» (Г. Федотов. «Святые Древней Руси»).

Киевский князь Изяслав проникся к Феодосию Печерскому большим уважением. Был такой случай, когда великий князь без предупреждения явился в монастырь, но ему не хотели открыть ворота без распоряжения игумена. В другое время князь пришел бы от такого приема в ярость, но, когда Феодосий объяснил ему, что в полуденное время братия должна отдыхать после ночных молитв, тут же успокоился.

Как-то князь Изяслав, приглашенный на монастырскую трапезу, вслух удивился:

– Слуги мои постоянно готовят разнообразные и дорогие кушанья, и все же не так они вкусны. И прошу тебя, отче, поведай мне, отчего так приятны на вкус яства ваши?

И Феодосий открыл ему секрет: в монастыре пища готовится по благословению и с молитвой, потому и простой хлеб бывает таким вкусным.

– А твои слуги, как известно, делают все ссорясь, подсмеиваясь, переругиваясь друг с другом, и не раз бывают побиты старшими. И так вся служба их в грехах проходит, – сказал игумен.

Выслушав его, князь согласился:

– Поистине так, отче, как ты сказал.

«И многие вельможи приходили в монастырь за благословением и отдавали ему какую-то долю своих богатств», – говорит в житии Нестор, добавляя, что все сбережения Феодосий затем раздавал нищим, вдовам, калекам.

«И поэтому построил двор около своего монастыря и церковь там во имя святого первомученика Стефана, и тут велел находиться нищим, и слепым, и хромым, и больным, из монастыря велел приносить им все необходимое – от всего имущества монастырского десятую часть отдавал им. И еще каждую субботу посылал воз хлеба узникам».

Несколько раз братия даже высказывала недовольство по поводу такой, как им казалось, излишней благотворительности игумена. Ведь у них самих в монастыре то мука заканчивалась, то лампадное масло, а Феодосий бесконечно готов был все даром кому-то раздавать.