Натуралист на Амазонке - Генри Бейтс

Я пробыл, в Обидусе с 11 октября до 19 ноября. Кроме того, я провел здесь три недели в 1859 г., когда город претерпел большие изменения вследствие наплыва португальских иммигрантов и постройки крепости на вершине утеса. Это один из самых приятных городов на реке. Дома по большей части основательной архитектуры и все крыты черепицей. Жители по крайней мере во время первого моего посещения, были простодушны, любезны и общительны. Крытых пальмовым листом хижин почти не видно, так как теперь здесь живет очень мало индейцев. То было одно из первых поселений португальцев, и лучшая часть населения состоит из издавна обосновавшихся здесь белых семейств, обнаруживающих, впрочем, иногда следы примеси индейской и негритянской крови. В течение последних 80 лет в Обидус и Сантарен было ввезено значительное число негритянских невольников; до того времени практиковался с той же целью насильственного порабощения жестокий угон индейцев, но число их постепенно уменьшалось, и ныне индейцы не являются сколько-нибудь существенной составной частью населения округа. Большинство горожан Обидуса — владельцы какаовых плантаций, расположенных в окрестных низинах. Есть здесь крупные скотовладельцы; они владеют поместьями, занимающими многие квадратные лье в кампу — травянистых районах по берегам Лагу-Гранди и других подобных же внутренних озер близ селений Фару и Аленкер. В этих кампу растет питательная трава, но в некоторые периоды в году, когда вода в Амазонке поднимается выше среднего уровня, их обыкновенно затопляет, и тогда происходит большой падеж скота — он тонет, гибнет от голода и от нападений аллигаторов. И в скотоводстве и в разведении какао употребляются только требующие минимальной затраты труда и самые примитивные способы, и оттого хозяева обыкновенно бедны. Впрочем, кое-кто разбогател, приложив к ведению хозяйства лишь немного трудолюбия и искусства. Люди поговаривали о нескольких наследницах в округе, исчисляя их богатство в волах и невольниках: десяток невольников и несколько сот голов крупного рогатого скота считались порядочным состоянием. Некоторыми из тех поместий, где я бывал, уже овладели предприимчивые молодые люди, которые явились в эту сторону из Пара и Мараньяна в поисках счастья.

Те несколько недель, что я провел здесь, прошли весьма приятно. Вечера я проводил обычно в обществе горожан, которые собирались (в противоположность бразильскому обычаю) на европейский манер: различные семейства встречались для совместного развлечения в домах друг у друга, в том числе и холостяки, и все общество, женатые и холостые, замужние и незамужние, вместе играли в незатейливые игры. Встречи эти происходили обыкновенно в гостиных, а не на открытых верандах — обычай, почти вынужденный из-за москитов; однако вечера здесь очень прохладны, и в комнатах не так душно, как в Пара. Воскресенье в Обидусе соблюдалось строго: по крайней мере лавки все закрывались, и почти все население отправлялось в церковь. Викарий — падре Раимунду ду Саншис-Бриту — был превосходный старик, и, мне кажется, любезные манеры народа и общую чистоту нравов в Обидусе в значительной части следовало отнести за счет хорошего примера, который он подавал своим прихожанам.

Лес в Обидусе, по-видимому, изобиловал обезьянами, ибо редкий день проходил без того, чтобы я не встречал нескольких из них. Я заметил четыре вида: коаита (Atelespdniscus), Chrysothrix sciureus, Callithrixtorquatus и нашего старого друга по Пара Midas ursulus. .Коаита — крупная черная обезьяна, покрытая грубой шерстью; выступающие лицевые части у нее коричневато-телесного оттенка. Ростом это самая большая из амазонских обезьян, но объемом ее превосходит барригудо (Lagothrixhumbotdtit) с Верхней Амазонки. Встречается она повсюду в низменностях Нижней и Верхней Амазонки, но к югу не выходит за пределы речных равнин — там ее место занимает родственный вид — белоусый коаита (Ateles marginatus). Зоологи называют коаита паукообразными обезьянами за длину и гибкость их туловища и конечностей.

Хвост как хватательный орган достигает у этих обезьян высшей степени совершенства, и потому было бы, вероятно, правильно рассматривать коаита как последнюю ступень развития американского типа обезьян. Насколько мы знаем, судя по живым и ископаемым видам, Новый свет не пошел дальше коаита в направлении создания более развитой формы отряда четвероруких. Тенденция Природы заключалась здесь, по всей видимости, лишь в том, чтобы усовершенствовать те органы, которые все лучше и лучше способствуют приспособлению вида к чисто древесному образу жизни; но вид этот нисколько не стал ближе к тем более развитым формам человекообразных обезьян, которые свойственны одному только Старому Свету. Мясо обезьяны высоко ценится туземцами в этой части страны, и военный комендант Обидуса майор Гама каждую неделю посылал негра-охотника застрелить.одну обезьяну для своего стола. Однажды я пошел поохотиться на коаита в сопровождении невольника-негра, принадлежащего одному моему приятелю. В самой глубокой части лощины мы услышали хрустящий звук откуда-то с деревьев наверху, и вскоре Мануэл показал мне коаита. Было что-то человекоподобное в том, как осторожно двигалось это тощее темное косматое существо среди ветвей на огромной вышине. Я выстрелил, но, к сожалению, только ранил зверя в живот. Он с треском полетел головой вниз, но, пролетев 20 или 30 футов, уцепился хвостом за сук, мгновенно охватил его и остался висеть в воздухе. Прежде чем я успел перезарядить ружье, обезьяна оправилась и проворно взобралась на самые верхние ветки, где оказалась вне досягаемости охотничьего ружья; мы отчетливо видели, как бедняжка исследовала рану своими пальцами. Коаита держат прирученными чаще, чем других обезьян. Индейцы очень любят их как ручных животных, и женщины нередко кормят молодых обезьянок грудью. Обезьяны привязываются, к своим хозяевам и иногда ходят за ними следом по земле на значительном расстоянии. Однажды я видел одного чрезвычайно забавного ручного коаита. Это была старая самка, сопровождавшая своего хозяина, который вел торговлю по реке, во всех его путешествиях. Чтобы продемонстрировать мне, до чего она смышлена и понятлива, хозяин принялся жестоко бранить ее, называя бездельницей, ведьмой, воровкой и тому подобными словами — всем обильным португальским словарем бранных выражений. Бедная обезьяна, тихонько сидя на земле, испытывала, казалось, тяжкое горе от этого проявления гнева. Сначала она стала серьезно смотреть на хозяина, затем заскулила и, наконец, принялась с чувством раскачиваться всем телом взад и вперед, жалобно вскрикивая и беспрерывно проводя по лбу своими длинными и тощими руками: она всегда так ведет тебя, будучи возбуждена, и потому на лбу ее была протерта лысина. Под конец хозяин переменил тон: «Все это неправда, старина: ты ангел, цветок, добрая милая старушка» и т.д. Бедная обезьяна тут же перестала вопить и вскоре вслед за тем перебралась туда, где сидел ее хозяин. Нрав у коаита чрезвычайно мягкий; в нем нет ничего от беспокойной, неугомонной живости его родственников капуцинов и ни следа от угрюмого, не поддающегося приручению характера еще более близких его родственников Mycetes, или ревунов. Впрочем, этот отъявленный воришка обнаруживает немалую хитрость, утаскивая мелкие предметы одежды, которые прячет на своем ложе. Туземцы Верхней Амазонки, чтобы добыть взрослого коаита, стреляют в него из духового ружья отравленными стрелами и возвращают к жизни, вкладывая ему в рот щепотку соли (противоядие от яда урари, которым смачивают стрелы). Пойманные таким способом животные быстро становятся ручными. Двух самок держали одно время в Ботаническом саду в Париже, и Жоффруа-Сент-Илэр рассказывает, что они редко расставались: почти все время они сидели тесно обнявшись, у каждого хвост был обернут вокруг туловища другого. Ели они вместе: в этих обстоятельствах, когда дружба животных подвергалась трудному испытанию, они, как было замечено, никогда не ссорились и не спорили между собою из-за обладания излюбленным плодом.