Охота на дракона (сборник) - Анатолий Бритиков

Она достала носовой платок и высморкалась Калинов вытащил из бара бутылку минеральной воды, наполнил стакан и подал ей. Она судорожно схватила его. Стало слышно, как часто-часто застучали о стекло зубы.

— Спасибо. — сказала она, отпив несколько глотков и вытерев платком рот. — Вы понимаете, я боюсь… Я просто боюсь… Он уходит, и я боюсь, потому что совершенно перестала его чувствовать. Как будто что-то оборвалось… Вы понимаете?

Калинов кивнул.

— Я не знаю, в чем тут дело… Я не понимаю…

— Кто вы по профессии? — спросил Калинов.

— Кулинар… Но при чем здесь моя профессия?. Это совершенно неважно! Он исчезает, доктор, вы понимаете?!

Калинов опять кивнул. Конечно, он понимает. Разумеется, он все понимает. Да и что тут понимать?.. Ситуация хоть и не часто, но встречается… Наверняка, не замужем… И не была… Ожегшись на молоке, дуют на воду… И вот смысл всей жизни, всего существования — сын, единственный и неповторимый, кровиночка родная, плоть от плоти, никто нам с тобой больше не нужен, нам и вдвоем хорошо, правда?.. Ошалевшая от любви мама уже не может заменить ему весь мир. И он уходит. Они все уходят… Ничего не поделаешь: юность, как правило, бессердечна… И ничем не поможешь, потому что это жизнь… Вот только как ЕЙ все это объяснить?

— Вы напрасно так волнуетесь, — сказал Калинов. — Я тоже в юности сбегал из дома. И не один раз… Мы собирались где-нибудь на Огненной Земле, жгли костер и до хрипоты спорили… Или отправлялись в Экваториальную Африку, танцевали там под палящим солнцем и целовались с девчонками звездной ночью…

Ее передернуло, и он тут же пожалел, что заикнулся о девчонках. Материнская ревность — самая темная ревность в мире… Сколько же горя эта женщина может принести и себе и сыну… И еще кому-то… Что же делать? Не предлагать же ей сеансы эмоциотерапии, в самом деле! Это для молодых, а в ее возрасте может быть уже не безвредно для психики. Конечно, если бы ревность грозила сдвигами… Он вдруг ощутил полнейшее бессилие.

— Как вас зовут?

— Нонна Крылова. — Она снова всхлипнула.

— Послушайте, Нонна… Не надо так отчаиваться. Все это пройдет, поверьте… Очень скоро пройдет. Надо только немножко потерпеть… Придет время, и ваш Игорь перестанет убегать на свою Огненную Землю… Надо только чуть-чуть потерпеть…

Она вдруг высокомерно посмотрела на него и гордо вскинула голову с шапкой разноцветных волос.

— Доктор, — сказала она. — Не надо меня учить терпению. Я начала терпеть еще с тех пор, когда он первый раз забился у меня под сердцем. — Она положила руку на грудь. — Все эти годы я терплю и жду, когда он вырастет. — Она с тоской, протяжно вздохнула. — Вот, думала я, он вырастет и обязательно сделает меня счастливой, самой счастливой на свете. Не зря же я отдала ему свою жизнь!.. Впрочем, не в этом главное. — Она махнула рукой. — Вы понимаете, чем дело?.. — Она махнула рукой. — Вы понимаете, в чем дело?.. — Она замялась.

— Внимательно слушаю вас, — сказал Калинов.

— Я уже говорила, что чувствую его. Так вот… Я просто уверена да-да, уверена, что когда он исчезает из дому… как бы это выразиться?.. В общем, он в это время не на Земле.

Паркер был, как обычно, пунктуален. Он вышел из джамп-кабины ровно в семь часов вечера.

— Рад вас видеть, коллега, — прогудел он. — Очень рад.

— Давненько мы не встречались, коллега, — сказал Калинов. Они обнялись.

— А вы почти не изменились, Алекс, — сказал Паркер, оглядывая Калинова с ног до головы. — Разве что седины добавилось.

— И волос поубавилось… Вы мне льстите, Дин.

Они пошли по старинному узенькому тротуарчику. Справа за высоким гранитным парапетом неспешно катила свои воды Нева. На другом ее берегу уверенно распласталась Петропавловская крепость. Впереди, у Зимнего дворца змеилась очередь жаждущих попасть в волшебные залы Эрмитажа. Паркер с удовольствием вдыхал давно забытый аромат красивейшего из городов Европы.

— Как моя сегодняшняя просьба? — сказал Калинов.

Паркер остановился, перевесился через парапет и посмотрел в колышущуюся воду.

— Не скрою, я был удивлен, — сказал он. — Адрес по индексу любой гражданин Земли может определить в течение полуминуты…

Он вдруг резко повернулся лицом к Калинову.

— Слушайте, Алекс… Может быть, вы объясните мне, чем вызвана ваша просьба?

— Конечно, Дин, конечно. — Калинов помолчал, собираясь с мыслями. — Видите ли, в чем дело… Вчера ко мне обратилась одна женщина и пожаловалась, что ее сын каждый день куда-то исчезает, причем, как она сказала, он вообще в это время не на Земле. Я, разумеется, счел все это чепухой, но женщина так просила, что отказать я ей не мог… — Калинов помялся. — Короче говоря, я подбросил ее сыну рубашку, в пуговицы которой был вмонтирован видеорекордер…

— О-о-о, коллега! — Паркер неодобрительно покачал головой.

— Да-да! — сказал Калинов. — Поступок, конечно, не слишком… С душком поступок, но что мне оставалось делать?.. Она меня уверила, что расспрашивать сына о чем-либо совершенно бесполезно… Рисковать я не стал.

— И что же вам удалось подсмотреть?

Калинов поморщился.

— Ничего, — сказал он. — После того, как парень набрал индекс, сигнал рекордера исчез. Парень отправился из джамп-кабины около своего дома, но ни в одну из других кабин на Земле не прибыл.

— Сказки бабушки Арины, — сказал Паркер. — И где же вы его обнаружили?

— Во Внеземелье его тоже не было…

— Ничего удивительного, — сказал Паркер. — Туда с помощью обычной кабины не попадешь.

— Да, я знаю… Парень вернулся через шесть часов, в целости и сохранности, правда, без рубашки и, следовательно, без рекордера, но зато с вполне различимым фонарем под левым глазом. Полагаю, это доказывает, что в нуль-пространстве он не растворялся… Такой фонарь можно заработать, только находясь в контакте с физически ощутимой силой.

Лицо Паркера тронула недоверчивая улыбка.

— К счастью, — продолжал Калинов, — я успел проконтролировать индекс, которым он воспользовался перед исчезновением.

И куда вы попали?

— Увы, Дин, увы… Я сделал два десятка попыток, прошел шесть кабин, но так никуда и не попал. Сразу же зажигалось табло “Ваш индекс занят”. Тогда я сунулся к ближайшему пульту Информатория… Каково же было мое удивление, когда он ответил, что информацией об этом индексе не располагает.

Паркер пожал плечами.

— Чепуха какая-то…

— А может, какой-нибудь засекреченный индекс?.. Вот я и решил обратиться к вам… Как к члену Транспортной комиссии Совета.

Паркер снова неопределенно пожал плечами.

— Хорошо, — сказал он. — Ждите меня здесь.

Он зашагал к ближайшей джамп-кабине. Калинов проводил его взглядом и уселся на скамейку. Набережные были полны народа. Тысячи туристов со всех краев света, ощетинившись камерами, группами бродили вокруг архитектурных чудес старинного города. Сердца их трепетали при мысли о том, какими шикарными голографиями украсят они стены своих коттеджей. Калинов взирал на них с некоторым превосходством, удивляясь раздражению, которое они почему-то вызывали в его душе.

Впрочем, пусть их, сказал он себе. Пусть проводят ежегодный отпуск, как их душе угодно, лишь бы с пользой для интеллекта. Хотя бы своего… Вот только детей почему-то с туристами крайне мало. Не любит почему-то турист своего отпрыска, с некоторых пор он стал ему в тяготу… И это тоже проблема, достойная специального исследования. Не мешало бы заняться… Как члену Социологической комиссии.

Он вдруг пожалел, что согласился помочь этой Нонне. Тоже мне детектив на старости лет! Шерлок Холмс нашего времени… Делать ему нечего, кроме как искать великовозрастных деток, сбегающих от любвиобильных мамаш!.. Ну да ладно. Можно раз в жизни отвлечься от глобальных проблем… В качестве отдыха… Только бы выловить то место, куда исчезает этот оболтус… Остальное — дело техники! Привел, увидел, победил — и никаких гвоздей!

Паркер вернулся через несколько минут. Он плюхнулся на скамейку рядом с Калиновым и с трудом перевел дыхание.

— Действительно, чудеса, коллега, — сказал он. — Вашего индекса я не обнаружил.

— Как это? — удивился Калинов.

— А вот так!.. Нет такого индекса в памяти компьютеров Транспортной Системы.

— Странно! — сказал Калинов. — Ведь я же своими глазами…

— Это еще не все! — перебил его Паркер. — Дело в том, что с таким вопросом к нам уже обращались… Полгода назад в манчестерский сектор Системы явилась некая Консуэла Салливан и попросила дать ей адрес по номеру, который она нашла у своей дочери. Тамошний наш представитель сказал ей, что она что-то перепутала.

— Вы мне дадите адрес этой Консуэлы? — спросил Калинов.