Мой любимый склочный босс - Алина Кускова

– Не знаю, мама, – вяло отозвалась Неля.

– Так спроси у Томочки, – не унималась Елена Владимировна. – Томочка все всегда знает.

– Не знает она, – вздохнула Неля, – я спрашивала.

– Странно, – процедила Елена Владимировна, не поверив дочери, – чего это он невесту скрывает? Страшна небось как атомная война: косорожа, голопуза и горбата. И дура дурой, а дурам всегда везет! Бедная Ирочка! Она сказала, что Кирюша так переживает, что эта идиотка ему откажет. Представляешь, Нелечка, он собрался делать ей сегодня официальное предложение. Ночь не спал, бедолага, переживал. Ты заметила, глаза у него сегодня были красные?

– Красные, – подтвердила Неля, – и выпученные, как у рака в брачный период.

– У Князева привлекательная внешность только на первый взгляд, – заметила Елена Владимировна, стараясь успокоить Нелю. – Вот Женька Елизаров и тот, если к нему хорошенько приглядеться, гораздо симпатичнее. Цветы тебе он подарил?

– Не-а, – мотнула головой Неля, – другой. – Признаваться отчаянно не хотелось.

Пришлось бы рассказать, как она ругалась с Князевым каждый день, как он ей досаждал мелкими придирками. Пришлось бы вспомнить, как вместо нее назначил главным бухгалтером Надю Трошину. Много бы чего пришлось вспомнить. Нетушки, о Кирилле Андреевиче нужно забыть! И начать жить своей обычной, нормальной жизнью.

– Кушай борщик, котлет себе положи, – волновалась мама, – в кои веки на обед прибежала.

Неля почувствовала укор совести, она действительно не любила ездить обедать домой, хотя мама всегда ее ждала. Сегодня заскочила – «Афродита», куда они ходили со Светкой, находилась рядом. Да и цветы нужно было отнести, чтобы не мозолили глаза, так и хотелось, вспоминая предназначение, выбросить их в урну. Впрочем, Березин ни в чем не виноват. Она ему ничего не обещала, а даже избегала его. И он ей ничего не обещал, так же как и Князев. Но его странное поведение… Почему он подарил ей первый букет и не признался? Объяснение напрашивалось само. Сначала подумал, что она милая девушка. А потом они поругались. Но и до этого они ругались в маршрутке. И второй букет он ей тоже подарил после того, как они поругались. Они всегда ругаются. Может быть, он мазохист?

Времени рассуждать оставалось в обрез, нужно было возвращаться на работу, Неля и так опоздает, если общественный транспорт вновь наплюет на ее общество. Она чмокнула Елену Владимировну в щеку и побежала к зеркалу с помадой.

– Купи по дороге журнал «Свадебные хлопоты»! – крикнула ей мама.

Неля поморщилась и сунула помаду обратно в сумочку. Ей сегодня ничто уже не поможет. Разве что действительно провести с Томочкой расследование и выяснить, какой же дуре сказочно повезло. Мама подала хорошую идею.

Томочка сразу согласилась взяться за дело – провести в кабинете Князева под видом генеральной уборки обыск. Тем более он сегодня не собирался возвращаться в свой кабинет. К важному делу подключили Трошину и Бубенцову, которой под страхом смертной казни на электрическом стуле запретили болтать об этом по всему офису. Надя Трошина стояла на стреме у двери и прислушивалась к шагам неожиданных визитеров. Орудуя тряпкой, смачно пропитанной полиролем, Бубенцова полировала мебель шефа, а Томочка с Нелей перебирали содержимое его стола. Закрытые на замок выдвижные ящики, правда, были недоступны, как и здоровый металлический сейф в стене, но они собирались не грабить начальника, а уличить его в связях с незнакомкой. А отголоски этой связи должны были обязательно где-нибудь и как-нибудь проявиться.

– Нашла! – торжественно заявила Томочка, выуживая из стопки бумаг чистый листок с единственным недописанным слогом. – «Си»! Он написал «си». Симона? Сигизмунда? Силиверста? Я чувствую, что это и есть ключ к разгадке. Мальчишки от школьных исковерканных их каракулями парт в более зрелом возрасте переходят на бумагу.

– Глубокомысленное заключение, – хмыкнула Бубенцова, натирая боковину стола шефа до блеска. – Но не впечатляет.

– Девочки! Девочки, – стонала у дверей будущая главбух, – мне кажется, мы делаем что-то нехорошее!

– Когда кажется, – мрачно буркнула Бубенцова, – креститься нужно. Лично я хорошо драю шефу стол!

– Мы, между прочим, – заметила Томочка, – тоже работаем мозгами.

К тому моменту, когда Трошина изнылась, а Бубенцова отдраила все, что можно, заодно и пропылесосив комнату, из улик нашлась старая фотография с пухлым младенцем в распашонке и ползунках, на которой Неля узнала себя. Ее отмели без объяснения причин. Томочка подозревала, что Неля, обманув сестринское братство, сама подкинула шефу свою фотографию для того, чтобы тот ею любовался. Но без трофея из кабинета начальника девушки не ушли.

– Сейчас мы все узнаем! – сказала Томочка и положила на свой стол в приемной забытую Князевым телефонную книжку. – Все! От А до Я.

– Давайте начнем с женских окончаний, – предложила Бубенцова и радостно потерла пропахшие полиролем ладони.

– «Авраменко, Адаменко, Адамс, Бугаенко, Вертер, Гнедых», – прочитала Томочка.

– Да, – вздохнула Неля, – ничего не понятно.

– Ой! Здесь есть одно женское имя, Елена! – обрадовалась Томочка. – Елена Владимировна. И ее номер телефона. Только он мне смутно напоминает какой-то знакомый…

Найденная телефонная книга Князева требовала тщательного анализа.

Дожидаться результатов Неля не стала. И так все было ясно. Князев оказался скрытным человеком и сентиментальным, раз хранил детскую фотографию Нели у себя на столе. Скорее всего, ее дала мама в целях предварительного знакомства. Неля не любила фотографироваться, но у нее были более поздние снимки. Если бы мама дала более узнаваемую фотографию, то там, в этой злосчастной маршрутке, Князев бы узнал Нелю и не стал бы с ней ругаться. Так бы и сказал, мол, чего вы волнуетесь, девушка, я ведь к вам в гости еду с самыми серьезными намерениями. Кто знает, возможно, эта фотография что-то изменила бы в их отношениях.

Как ей хочется, чтобы все изменилось! Но изменить что-то Неля уже не в силах. Придется свыкнуться с мыслью о постоянном одиночестве, о долгих и скучных вечерах с мамой и мексиканскими сериалами…

– Слушаю, да, это я. – Неля подняла трубку. – Женька Елизаров?! Это ты? Я рада слышать твой голос. Что я делаю вечером? Ничего. То есть ничего важного, а так… я, конечно, занята. Что ты говоришь? Два одиночества… соединить сердца… Знаешь, Женя, ты очень хороший человек. Но я уверена, что ничего соединить у нас не получится… Нет, ты мне нравишься как друг и товарищ… Нет, это не поспешное решение, и приходить ко мне не нужно… Да, я понимаю, что уже не девочка и должна быть более благоразумной… Да, я люблю другого человека… Женат ли он? Практически да.