Колхозное строительство 72 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Поначалу со стороны Ганы было сделано несколько автоматных очередей, но греки легко их подавили. Дальше до самой столицы никто сопротивления не оказывал, в Аккре завязались уличные бои, но пулемётным огнём с БТР и танка сопротивление было вскоре подавленно. Правительство покинуло город. Наших капитанов нашли в местной тюрьме.

Их сопроводили на их корабли, и они покинули Гану, отправились домой.

– Теперь самое интересное, я так полагаю, – усмехнулся Косыгин.

– Так точно. Греки отказались возвращаться: заявили, что будут строить коммунизм в Гане. Выбрали президента – вернее я думаю, он сам себя выбрал. Это бывший полковник Николаос Димитропулос. Он и руководил сводным отрядом греческих коммунистов.

– Андрей Андреевич, – обратился Шелепин к находящемуся здесь же Громыко, – что в мире по этому поводу говорят?

– Англичане с канадцами прямо визжат. США молчит. Лига арабских государств тут же признала новую республику. Соседи – Берег Слоновой Кости, Верхняя Вольта и Того – не признают новое правительство. Бывший президент Кваме Нкрума из Гвинеи каждый день пытается дозвониться до меня. Мелкий человечишко и плохой руководитель, довёл после ухода англичан страну до нищеты и голода. Устроил вялотекущую гражданскую войну. Вернее, клановую.

– И где сейчас этот генерал, что президента сверг? – поинтересовался Пётр.

– В Того. С ним около роты солдат и офицеров, из его клана.

– А мы хоть как-то этими греками управлять можем? – Шелепин, видно, уже там коммунизм и правда строить начал.

– Наши корабли догнали сбежавших ганцев и вернули в недостроенную югославами военно-морскую базу в Такоради. Теперь у них есть и флот. Просят подкрепления, ну и, понятно, продовольствие, чтобы накормить людей в столице и закрепиться у власти.

– Что думаете, товарищи? – оглядел всех генсек.

– От пары транспортов с зерном не обеднеем, – Косыгин. Значит, так и будет. Пётр тогда вмешиваться не стал.

Сейчас, разрулив ситуацию с девочками в Америке, вспомнил. Позвонил Косыгину.

– Алексей Николаевич, хочу предложить затею одну.

– Говори, только быстро. Совещание через пару минут начнётся.

– У меня есть около тысячи преступников осуждённых. Все по три-четыре и более ходки имеют – то есть совершенно неисправимы. Давайте их пошлём к грекам в Гану – пусть там коммунизм строят.

– Так они там начнут свои порядки устанавливать зоновские!

– Да ведь именно этого в Африке и не хватает! Порядков, и именно зоновских. Там только силу уважают.

– Что же это будет за социализм?

– Нет и не будет никогда в Африке социализма. Нельзя перепрыгнуть из первобытнообщинного строя в социализм. Пусть пройдут хоть кусочек рабовладельческого. Нам от той Ганы, я так понимаю, только разрешение на лов рыбы нужно – так греки дали. Наши урки с этими анархистами легко общий язык найдут, а в Казахстане будет на тысячу преступников меньше. А если всё нормально получится, то можно и из других республик отпетых туда спровадить. Они, конечно, сволочи, со временем с кем угодно снюхаться могут, но тут уже можно греков настропалить, чтоб при любом поползновении на предательство революции – девять граммов с занесением в черепную коробку. Так, глядишь, через несколько лет и перережут и местных баев, и друг друга, а мы пока как раз какого-нибудь негритёнка посмышлёней воспитаем – придёт, дочистит. Местные на него молиться будут.

– А, ладно. Не против я. Как совещание закончится, перезвоню. Поподробнее пообщаемся. Обдумывай пока детали.

Глава 24

Интерлюдия четырнадцатая

Сидит компьютерщик в баре, пьёт пиво. К нему подходит девица:

– Если хочешь хорошо отдохнуть сегодня, то меня зовут Бетти…

– А если я не хочу сегодня хорошо отдохнуть, то как тебя зовут?

Маргарет Элейн Возняк, в девичестве Керн, обрывала отцветшие тёмно-красные розы с двух кустов у двери в их дом, когда мимо проехала целая кавалькада из пяти мотоциклов и огромного чёрного «Линкольна». Покачав головой вслед необычному для тихого Купертино кортежу, Маргарет хотела было вернуться к прерванному занятию, но в это время в конце их улицы зарычали моторы, и длиннющий лимузин в сопровождении чадящих и рычащих, блестящих хромом мотоциклов подъехал к их лужайке и остановился.

Из машины вышел молодой ещё человек в хорошем костюме и направился к ней по дорожке из красного кирпича. Дорожка была в трещинах и потёках цемента – что уж, Джерри хоть и выложил её самостоятельно, но строителем не был.

– Миссис Возняк? Могу я переговорить с вами и мистером Джейкобом Возняк?

– Простите…

– Ох, это вы меня простите, миссис Возняк. Где мои манеры? Разрешите представиться: Уильям Армстронг, помощник губернатора Калифорнии Рональда Рейгана. Для друзей – Билл, для вас, миссис Возняк – просто Билли. Итак, раз мы теперь представлены и даже стали друзьями – можем мы втроём посидеть за чашечкой кофе у вас на кухне и пошептаться?

– Заходите, Джерри с сыном чего-то паяют у себя в кабинете.

Через пять минут всё семейство сидело на маленькой кухоньке и разглядывало сверкающие лаком остроносые коричневые туфли Билли.

– Мистер Возняк, вы ведь работаете инженером в компании Lockheed? Да… и занимаетесь там разработкой систем наведения ракет?

– Ну, это громко сказано. Там есть кому заниматься. Я скорее тестировщик.

– Насколько секретны эти разработки, и какова ваша степень допуска?

– Не пугайте меня, Билли! Я никак не связан с комми и не собирался им ничего передавать. К тому же допуск у меня минимальный. Самостоятельно разработать или повторить такое сложнейшее устройство я не смогу, – Возняк встал и начал нарезать восьмёрки от кухонного стола да мойки. – Это всё наговоры, этот толстяк Сэм на меня чего-то наклепал. Да, я по отцовской линии происхожу с Украины, и да, это сейчас СССР – но, когда мой дед уехал в Америку, это была Польша. Хотя и там сейчас тоже коммунисты.

– Не любите Советы? Что они вам сделали? – сочувственно улыбнулся Билли.

– Мне? – Мистер Возняк плюхнулся на стул и сделал быстрый глоток кофе. Горячий. Обжёгся и выплюнул назад. Смутился, пошёл и вылил чашку в раковину.

– Вам, – Армстронг пригубил ароматный напиток. – У вас получился замечательный кофе, миссис Возняк, зря ваш Джерри им пренебрёг.

– Ничего они мне не сделали, но вот у Стью, нашего уборщика на фирме, во Вьетнаме погиб сын, а неделю назад второй погиб у японских островов – служил на флоте. Представляете, что такое потерять обоих сыновей за три месяца?

– Прискорбно. Сочувствую ему. Война! На войне всегда гибнут лучшие. И всегда это чьи-то дети, или чьи-то родители. Мистер Возняк, мы навели о вас справки в компании Lockheed. Вы действительно не являетесь секретоносителем высокого уровня. Ничего такого, что бы не было известно русским.

– Вот как? И зачем вы наводили справки? – пухлый юнец с начинающей пробиваться неряшливой бородкой впервые вступил в разговор.

– Стефан? Не перепутал?

– Называйте лучше Стив или Воз.

– Хорошо, Стив. Мистер Возняк, в Калифорнии сейчас находятся несколько советских дипломатов. Ну, историю с Керту Дирир вы, надеюсь, знаете? Все газеты три дня уже на разные голоса поют.

– Русские каратистки. Смешно… Знаете, обидно за наших парней. В кино-то у них вон как получается, а тут девчонки избили, – Джерри забрал кружку у жены и снова сделал большой глоток. Опять горячий, но, пересилив себя, проглотил – и тут же пошёл красными пятнами.

– Мистер Возняк, такими темпами, вы себя раньше убьёте, чем доедете до Украины.

– Украины? – все трое Возняков хором.

– Тут такая история… Эти русские дипломаты хотят предложить вашей семье перебраться в СССР.

– Зачем? – Джерри сделал осторожный глоток.

– А в этом и вся загадка. Ещё они хотят забрать с собой несколько семей ваших друзей. Они назвали фамилии, но как мы ни искали связь между вами, не нашли. Это точно не ваши друзья.