Пепел на твоих губах (СИ) - Вера Зверева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь пострадал ты, даже учитывая благо для всего района, — не уступала Вика.
— А мне больничный дали на неделю, потому что я им на соревнованиях нужен, как огурчик. Я теперь могу комнату докрасить, пока у меня краска не пересохла. Так что и тут сплошной плюс.
Оптимизм Андрея находил лазейки даже в таких труднодоступных местах и нашел трещину в нездоровой логике Вики. Но не пробил её до конца. Страх остаться в долгу был слишком силен.
— Давай, я тебе помогу с покраской, — предложила она свой вариант благодарности, — тебе, наверное, больно долго стоять на ноге?
Андрей посмотрел на потолок, видимо призывая высшие силы на помощь с этой странной помешанной девушкой, потом вздохнул и ответил.
— Если тебе от этого станет легче.
— Мне не сложно. Я хочу просто помочь. Как ты сам говорил? Это просто помощь, — повторила она его же словами, — по-соседски.
— Хорошо, пусть будет по-соседски, — окончательно сдался Андрей, пусть его и видимо коробило от этой идеи. Правда не понятно от чего именно, от того, что она будет красить его стену или её закидонов. Последнее Вики было понятней, потому что вполне заслуженно. Но так же ей хотелось избавить себя от мук совести перед ним.
Андрей осмотрел её с ног до головы и решил, что свободная домашняя майка и короткие шорты вполне подойдут в качестве рабочей одежды маляра в такую жару. Затем принес ей кювету для краски и валик с кисточками из ванной, показал, где начинать красить и где заканчивать, как аккуратно обойти окна и радиаторы под ними. Под покраску выделил стену с двумя высокими окнами, а точнее небольшое пространство вокруг и между ними. Этого было мало, но на большее, видимо, Вика не заслужила доверия, потому решила смириться, не в том она положении, чтобы еще и капризничать.
Краска была красивого серо-голубого оттенка, мягкого и припыленного, напоминающего поверхность моря в облачный день. Вике очень понравился этот выбор, и это говорило о хорошем вкусе Андрея. Она решила начать кисточками и неспешно покрасить труднодоступные места и вокруг окна. Андрей распахнул все створки, чтобы в квартире было больше воздуха, и быстрей выветривался запах краски. От жары это не слишком сильно помогало, так как солнце всё еще светило с этой стороны, пусть уже и под косым углом. Кондиционера в этой квартире так же не было, как и у Вики, возможно по той же самой финансовой причине, либо Андрею было просто не до него сейчас.
Пока Вика присела на корточки и кистью прокрашивала стену возле невысокого радиатора, Андрей занялся своими делами. Он сходил в ванную комнату и, похоже, умылся, потому что вернулся оттуда с мокрыми волосами и блестящими на коже капельками воды. Затем достал из кухонного шкафчика пластиковый ящичек, и краем глаза Вика увидела в нём большое количество коробочек с лекарствами, все с незнакомыми и даже иностранными названиями. Стараясь не глазеть слишком наглым образом, она отвернулась, но все равно слышала, как он распечатывает, по крайней мере, несколько из них и извлекает таблетки с характерным щелчком блистера. Чтобы за лечение Андрей не проходил, химии для него требовалось приличное количество.
Это напомнило Вике об её отце, у которого в аптечке было всего два лекарства: аспирин и активированный уголь, и тот считал, что мужчине большего и не надо, чтобы выжить. Всё остальное для слабаков и нытиков, как говорил папа. Возможно, эта черта досталась Вике от него, её собственная аптечка была жутко скудна и слабаков она не любила, даже если это была она сама.
Но Андрей совершенно не производил впечатление слабака, даже после того, как убрав лекарства, присел на диван и снова приложил к голове компресс из холодной бутылки с водой.
— Все хорошо? — мягко уточнила Вика.
— Скоро будет, — ответил Андрей, видимо, объясняя приём таблеток, пусть их там и было слишком много для снятия головной боли. Но это совсем не её дело, ведь правда?
— Может, тебе прилечь? — снова непроизвольно проявила заботу она.
— Да это все жара. И бессонница. Или краски надышался, — перечислил он разные варианты, надеясь, что она удовлетворится одним из них.
Вика отчего-то не очень поверила, но вернулась к работе, искоса поглядывая на хозяина квартиры. Спустя некоторое время Андрей всё же воспользовался её советом прилечь и растянулся на диване, стоящем вдоль стены. Рукой согнутой в локте он накрыл лицо, чтобы наползающее на его сторону солнце не светило в глаза. Спустя полчаса свет накрыл диван полностью и Вика задумалась, почему он не ушел в спальню, где можно было бы задернуть шторы, а остался с ней? Он ведь даже не смотрел, как она работает, не руководил и не проверял результат. Толи действительно доверял, толи его это не сильно волновало. Это было непривычно для Вики после требовательного и дотошного Рената, но позволяло расслабиться и даже получать от своих действий определенное удовольствие. Голубые мазки кисточкой были похожи на нанесение фона для морского пейзажа и распаляли фантазию.
Но если быть честной, намного больше удовольствия она получала от созерцания самого Андрея, лежащего на диване в лучах опускающегося солнца. Закинувшего руку на лицо, согнувшего одну ногу и вытянувшего другую на всю длину. Вика украдкой смотрела на рельеф его хорошо очерченных мышц, который ещё больше подчеркивал свет, падающий под правильным углом, на длинную шею и широкие плечи, на пальцы руки, лежащей на плоском животе без единой складочки жира. Шорты сидели низко и напоминали неаккуратно обрезанные джинсы, которые были немного велики по размеру. Возможно, когда-то он сильно похудел, но ещё не вернул прежний вес, продолжая носить ту же одежду. Несмотря на то, что Вика видела его полностью раздетым всего один раз на озере, она могла сказать, что он заметно прибавил в мышечной массе. Всё дело, скорей всего, в активных тренировках и подготовке к соревнованиям, которые он постоянно упоминал. Для соревнований он был в прекрасной форме. И не только для них.
Вика незаметно для себя облизывала губы, наверное, ей хотелось пить от жары, а возможно, попробовать на вкус его губы и узнать, остался ли на них вкус черешни. Или коснуться губами его шеи, ключицы, провести пальцами по груди, очерчивая мышцы, скользнуть по центру живота. Это было странное завораживающее желание, словно прикоснуться к гладкой
