Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология) - Павел Старовойтов

Несколько раз он слышал выстрелы на набережной и со стороны поселка. Привлеченные этими звуками, поднимались в небо крылатые твари-падальщики, носились над улицей с пронзительными криками. Где стреляют — там люди дерутся с мутантами, а значит, на месте побоища всегда будет, чем разжиться. Не важно, кто победит в бою, а кто проиграет, трупоеды любому обеспечат быстрые и безотходные похороны.

Чиж был один, к тому же, почти безоружен, а потому шарахался от каждого приглушенного звука, припадая к земле или прижимаясь к остовам и обломкам. Развалины жили своей, тайной жизнью, рассыпаясь сотнями неведомых шорохов. Изредка попадались на покрытом песком и сором асфальте свежие следы, примятая трава, разорванные плети вьющихся растений. Чиж заметил вдавленные в пыль отпечатки маленьких детских ботинок. По всему выходило, что он не ошибся, и Анечка действительна шла туда, куда направлялся теперь и он.

В голову закрадывалась странная мысль, будто все происходящее — не взаправду. Такого не могло произойти. Не могла женщина уйти так далеко, рискуя собой и ребенком. Не мог целый поселок загореться мыслью выследить и убить всего лишь одного маленького мутанта. И не могло быть у Анечкиного сына звериных клыков, и безымянный мужик на самом деле жив, мало ли что Чижу примерещилось. Будто кто-то сказку рассказывает, да все старается, чтобы чудней вышло.

На подходах к затопленному дому не осталось никаких сомнений. По лысой земле тянулись цепочки следов, взрослые, и рядом другие, маленькие. Петляли, будто парочка пыталась отыскать вход, терялись в густой тени бетонных плит и помятого металла.

Чижов огляделся. Уж очень все просто выходило, будто не схронка, а приглашение в гости. Но вокруг было пусто и тихо, лишь ветерок качал глухие заросли кустарника. И он решился.

В перекинутых набок комнатах валялась поломанная мебель, и под ногами чавкала гнилая жижа, бывшая когда-то бумагой, тканью, деревом. Чем глубже продвигался Чиж, с трудом перелезая через странные конструкции, тем гуще становился слой плесени и чаще в распахнутых проемах внизу виднелась темная вода. Бетон опасно крошился под ногами, отовсюду щерились ржавые куски арматуры. И тем больше становилось вокруг следов недавней людской побывки.

Отыскав в подсохшей гнили знакомые следы, Чиж заспешил. Спохватился, но было поздно. Дернулась под ногами невидимая леска, и ему показалось, что все обломки вокруг пришли в движение. Что-то ухнуло в воду через раззявленный и облепленный бурой ряской дверной проем на дне комнаты. Чиж обернулся на плеск, лишь в последний миг заметил шевеление сбоку, но отскочить уже не успел. Тяжелое рухнуло на голову, в глазах взорвались десятки искр и все исчезло.

— А ты ничего парень. Я уж и не жалею, что принял тебя, — сказал Охотин.

Чиж, до того не понимавший, чего ради его вызвали к начальнику, чуть приосанился, заулыбался. Убитого им краснопера — грозу небес — разделывали теперь восемь человек. Уж слишком здоровенной оказалась тварь, заставшая врасплох поселковых дозорных. И не подоспей Чиж вовремя…

— Гордишься собой, боец? Сегодня можно, — Охотин ухмыльнулся, сощурил один глаз и добавил неожиданно: — Хочешь, наградой тебя обеспечу?

Должно быть, сей хитрый прищур должен был означать что-то, понимаемое всеми поселковыми, но Чиж только растерялся.

— Наградой?

— Заслужил ведь.

Охотин развернулся и пошел куда-то, жестом пригласив Чижа следовать за ним. Они миновали половину поселка, направились в торчащую из земли бетонную халабуду. Чиж знал, что это за место — кротовья нора. Там, внизу, в темноте и сырости тоже жили люди. Охотин обменялся парой слов с кротовьим дежурным на посту.

— Спустишься сейчас, пройдешь прямо, потом направо. Восемнадцатая комната, — сказал он Чижу. — Девушку Аней зовут, скажешь, что от меня. Она все поймет.

Чиж кивнул, хотя сам не понял ничего.

Лестница в нору показалась ему спуском в могилу. С каждым шагом дышать становилось тяжелее, спертый дурно пахнущий воздух сочился в легкие, будто наполнял их свинцом. Темный влажный потолок опускался все ниже на голову. Внутри оказалось грязно и убого. Перегородки из тряпок и фанеры, слабый свет вонючих светильников. Чиж едва не заблудился, спрашивать дорогу у попадающихся на пути бледных и хмурых людей не хотелось.

Не скоро, но все же он набрел на закрытый линялой занавеской дверной проем. Рядом, на стенке, углем было написано «18». Не зная, что делать, Чижов попытался постучать по перегородке. Звук вышел странный, но занавеска тут же дернулась, из полумрака выглянуло миловидное личико девушки.

— Привет, — улыбнулась она. — Ко мне, да?

— Я от Охотина.

Аня посерьезнела, кивнула.

— Заходи.

Чиж прошел в убогую клетушку. Из обстановки — широкая, сколоченная из деревянных ящиков койка, маленький столик, заваленный тряпьем. Почему-то пахло консервированной кашей. Некстати вспомнилось, что завтрак был давно, а обеда из-за свистуна не случилось.

— Не стесняйся, садись.

Сесть было некуда. Чиж аккуратно устроился на краешке кровати, с удивлением наблюдая, как девушка стаскивает куртку. Жарко в подземелье не было.

— Ты чего?

— А чего? — удивилась Аня.

Она повернулась. Без куртки выглядела какой-то уж слишком худой. Стало хорошо заметно, как подол свитера натягивается на чуть округлившемся животе.

— Холодрынь у вас.

— Согреемся сейчас.

Чиж попытался отстраниться, когда она подошла и положила руки ему на плечи. Аня наклонилась, заглянула в лицо.

— Боишься меня что ли?

— Нет.

— Вот и славно.

Она коротко поцеловала его, присела рядом. Чиж попытался обнять, Аня вздрогнула от неожиданности.

— Что это у тебя? — настороженно спросила она.

— Протез. Руки нет, — признался Чиж, ощущая жгучую волну стыда.

— Это ничего, ничего, — быстро пробормотала Аня и снова поцеловала, на этот раз дольше.

Тем вечером Чижу и впрямь не было холодно, впервые за долгое время.

— А почему все говорят, что Волки — злые? Разве это правда? — спросил детский голосок.

— Нет, это ложь. Люди всегда лгут, когда хотят оправдаться.

Чиж пошевелился, не выдержал и застонал. Голоса мгновенно смолкли. Рядом прошелестели шаги, кто-то склонился над ним. Чиж открыл глаза и в сумерках увидел лицо Анечки. Сосредоточенное, злое.

— Зачем явился?

— Тебя искал, — промямлил Чижов и попытался подняться. Голова кружилась, комната перед глазами качалась.

— Зачем?

— Тебя все ищут. Они хотят вас убить.

— Зачем ты явился?!

Чижов все же уперся руками и привстал. Он лежал на сыром матрасе в одной из комнат рухнувшего дома. В окно лился рыжий закатный свет. Чуть поодаль на обломках сидел мальчишка. Обычное детское лицо, светлые волосы. Сколько ему лет, около пяти? Ничего необычного, простой ребенок. Иначе и быть не могло. Мальчик и Анечка одеты были странно, в темные защитные комбинезоны. Чиж таких раньше никогда не видел.

— Что здесь происходит…

— Ты понимаешь, что я должна была тебя убить? — закричала Анечка. — Чего ради ты вообще приперся?

— Я хотел помочь. Они найдут вас, они…

— Это уже не важно, — перебила она. — За нами придут. Нас заберут.

— Кто придет? — спросил Чиж, но ему не ответили.

Он посмотрел на злое лицо Анечки, вновь перевел взгляд на ребенка.

— Вы убили человека.

— Он сам напросился. Пришел пьяный, полез на меня. Мы защищались.

— Но они…

— Это не важно.

Анечка встала и отошла. Чиж осторожно поднялся с матраса. Нападать на него явно больше не собирались, но и бесполезный дробовик куда-то пропал. Подумалось, что если теперь явятся люди Охотина, защищаться будет нечем.

— Ты хотела знать, зачем я пришел? Я хотел спросить. Хотел узнать, для чего ты все это сотворила.

— Для чего? — огрызнулась Анечка. — Да ты хоть знаешь, что происходит? Знаешь, что со мной было? Ты пришлый, ты всегда где-то далеко, тебе наплевать, что творится у нас на самом деле. Они ведь щедрые, они всегда знают, кому и чем заплатить. А я ложилась под каждого, на кого мне показывали пальцем. Так долго, что жить уже не хотелось. Я сбежала, ушла далеко в развалины. Думала, сдохну той же ночью, а потом появился он. Первый, кто не смотрел на меня, как на вещь. И он попросил лишь об одной услуге — как я могла ему отказать?

— Кто он? — тихо спросил Чиж.

Анечка не слышала его.

— Он сказал, что все будет иначе, если я соглашусь. Они проникнут к нам, станут наблюдать изнутри, будут знать, что делать. Все изменится, когда их потомки появятся среди нас.

Чиж с ужасом взглянул на мальчишку. Встретились взглядами — пусто. Ни тени, ни намека.

— Ведь это так просто. У всех на виду, но никем не замечено.

— Кто? — повторил Чиж. — Что им нужно?