Загадочный виконт - Джеффрис Сабрина

Маркус, очнувшись, заставил себя вернуться к разговору. Его невольно позабавило, что ее окружение теперь, казалось, считало за честь принять его в свои ряды.

Первым его побуждением было брякнуть, что ему, мол, глубоко наплевать на то, чем закончится война. Но он уже привык подавлять в себе привычку к столь неджентльменским выходкам.

— Думаю, Бонни вряд ли удастся сбежать с Эльбы, учитывая, сколько наших солдат его там стережет.

— И в особенности если эти английские солдаты обладают столь же мужественной внешностью, что и вы, милорд, — льстиво промурлыкала одна из толпившихся вокруг дам, кузина очередной приятельницы Регины. Он обратил внимание на ее испанский акцент. Почувствовав на себе взгляд Маркуса, она стыдливо потупилась. — И таким же внушительным ростом…

Маркус опешил. Господи помилуй, неужели она флиртует с ним?! Он даже не мог припомнить, когда такое случалось в последний раз… да и случалось ли вообще.

— Думаю, ружья мистера Пёрде[14] скорее смогут удержать Бонни в узде, чем руки любого англичанина, как бы они ни были сильны, — сипло проворчал он, чувствуя себя полным идиотом. Грубая лесть оставила во рту неприятный осадок.

— Вы хорошо стреляете, Дрейкер? — спросил еще чей-то голос, на этот раз мужской.

Виконт с любопытством посмотрел на него:

— Приходится. Иначе куропатки в Каслмейне так расплодятся, что моим овцам попросту будет нечего есть.

К его величайшему изумлению, собравшиеся, приняв его слова за тонкую шутку, дружно рассмеялись. Причем, что особенно удивило Маркуса, совершенно искренне. А ведь он вовсе не был намерен шутить.

— И какое оружие вы предпочитаете? — нетерпеливо спросил какой-то сквайр примерно одного с ним возраста. — У Джеймса Пёрде отличные затворы, можете поверить мне на слово. Но сам я лично предпочитаю Мэнтона. У его ружей прицел более верный.

— А вы уже видели новую разработку Пёрде? — Теперь, когда разговор перешел на хорошо знакомую ему тему, Маркус тоже заинтересовался. — Я слышал, что ничего равного ей нет ни в одной армии мира.

Завязался оживленный разговор. Собеседники так увлеклись, что очнулись, только когда одна из дам вдруг с жадным любопытством спросила:

— Именно тогда-то вы и получили свой шрам, да, лорд Дрейкер?

Виконт весь сжался. Наступила напряженная тишина, которую внезапно прервал ясный и звонкий голос Регины:

— Виконт получил свой шрам в результате несчастного случая — обычное дело для мужчины, который живет столь напряженной жизнью, как лорд Дрейкер.

Вот так, легко и непринужденно, она справилась с тем самым делом, которое было ему не по плечу. Да что там — у него ушла бы на это целая жизнь, приди ему в голову идея выдать свой шрам за знак боевой доблести. Маркус онемел. А Регина, ничуть не смущаясь, изящно и незаметно перевела разговор на оперу, которую они слушали совсем недавно. И к удивлению Маркуса, никто и не подумал возражать.

Он украдкой кинул в ее сторону изумленный взгляд. Сама Регина воздержалась от предположений на этот счет — она даже не пыталась угадать, откуда у него злополучный шрам, хотя что-то подсказывало Маркусу, что ее догадки были бы недалеки от правды. Тогда почему она этого не сделала? Хотела уберечь его от назойливых расспросов?

Разговор непринужденно потек дальше. Внезапно Маркус встретил ее взгляд, и нежность, которую он прочел в нем, заставила его забыть обо всем. У него перехватило дыхание. Так вот что было бы, стань она его женой, внезапно мелькнуло у него в голове. Регина всегда защищала бы его, даже если он и не нуждался в этом. Она постоянно была бы рядом — танцевала бы с ним, когда он этого хотел, каждый вечер сидела бы напротив него за столом…

Делила бы с ним постель. И все остальное тоже.

Странное чувство тоски и желания охватило его. Вот если бы ему вновь стать частью этого мира… ее мира! Тогда у него, возможно, было бы будущее, жена, дети, друзья, наконец! И все это вполне возможно — стоит ему только занять положение в обществе…

Маркус встряхнулся. Будь она трижды проклята! Это она внушила ему такие крамольные мысли! Стоит только вступить на этот путь, как он приведет его к гибели. И все же Маркус ненадолго поддался искушению. Жить в Каслмейне, как все люди его круга… Господи, об этом можно только мечтать! Правда, его коварный план использовать Регину, чтобы разлучить Луизу с Саймоном, в этом случае пойдет прахом, но даже это меркло в лучах того счастья, которое ждало его самого.

«Осторожнее!» — одернул Маркус себя. Рано еще думать об этом. Она ведь уже успела отказать одиннадцати соискателям — где гарантия, что двенадцатому вдруг повезет?

Но почему бы и нет? В конце концов, он вполне приличная партия — его титул, богатство и высокое, хоть и незаконное, происхождение делали его кандидатуру весьма привлекательной… мешало только его затворничество. Но теперь, когда он, похоже, вот-вот вернет себе расположение общества, все изменится.

А разве сам он ничего не может сделать, чтобы его мечта осуществилась? Регине нравится, когда он ее целует, — Маркус мог бы поклясться, что это так. А уж он в лепешку расшибется, чтобы ей было хорошо — лишь бы только она согласилась хотя бы часть года проводить с ним в его имении. Вообще говоря, он мог бы попробовать сделать так, чтобы ей навеки расхотелось оттуда уезжать. Нужно только связать ее по рукам и ногам… а в этом нет ничего невозможного. Если она родит от него ребенка или лучше даже двух, то навсегда окажется привязанной к Каслмейну.

«Вспомни свою мать. Ее это не остановило».

Это верно, мрачно подумал Маркус. Но его мать погрязла в пучине греха, куда завлек ее сам дьявол. Если Регина будет принадлежать ему, он сделает все, чтобы держать ее подальше от подобных субъектов.

Сделав над собой усилие, Маркус заставил себя вновь вернуться к разговору, который между тем вертелся вокруг грандиозных планов по восстановлению имения, о которых рассказывал один из джентльменов. Маркус с любопытством прислушался, и его поразила здравость суждений, которые высказывала Регина. Ему и в голову бы не пришло, что она может интересоваться подобными вещами. А уж знать, что такое, к примеру, скат, тем более. Возможно, ее кругозор гораздо шире, чем он думал.

— Я слышал, ваш отец потратил целое состояние на перестройку Каслмейна? — учтиво спросил один из джентльменов, обращаясь к Маркусу, и тот почувствовал, что его снова втягивают в разговор. — Наверное, на это ушло несколько лет?

— Около двух, если быть точным, — ответил Маркус. — Помнится, когда я был еще мальчиком, то считал, что леса в столовой — вполне обычное дело, — усмехнулся он.

Дама с сильным испанским акцентом, стоявшая возле Регины, изумленно воззрилась на него:

— Каслмейн — это ваш дом, лорд Дрейкер?

— Да, — кивнул он.

— Это замок, да?

— Нет, Сильвия, — тем слегка поучительным тоном, которым обычно разговаривают с детьми, поправила ее кузина, леди Аманда. — Насколько мне известно, это не совсем замок. Ты слишком долго не была в Англии, поэтому тебя удивляют подобные вещи. Дело в том, что многие усадьбы, в названии которых есть слог «касл», на самом деле никакие не замки.

Бедная девушка от смущения стала пунцовой, и губы Маркуса раздвинулись в насмешливой улыбке. Но прежде чем он успел открыть рот, чтобы поставить леди Аманду на место, вмешалась Регина:

— Вообще говоря, это самый что ни на есть настоящий замок, построенный чуть ли не… когда, виконт? — Она повернулась к Маркусу. — В начале пятнадцатого века, кажется? — Примерно так. — На душе у него потеплело, возможно, из-за ее явного сочувствия к растерявшейся девушке, а может, из-за искреннего интереса к его родному дому. Это хороший знак, решил он, очень обнадеживающий…

— В Каслмейне даже есть донжон, — с сияющими глазами объявила Регина, повернувшись к Сильвии.

— Правда?! — распахнув глаза, изумленно ахнула девушка. — Настоящий донжон?!