Поиск - 92. Приключения. Фантастика - Александр Крашенинников

— Люди восторгаются; Посейдон! Посейдон! — кривил губы Кувшин. — Подумаешь, царь морских глубин!! А я плаваю даже лучше него. Смотрите!

Кувшин взобрался на тополь, стоявший у самого берега, и бросился вниз. Плавно перевернувшись в воздухе, вошел в воду без брызг, без всплеска. И поплыл. Да так, что глаза у ребят засветились завистью и восхищением. Кувшин в воде был быстр, ловок и красив, как птица в воздухе.

— А вы почему не купаетесь? — спросил он, выйдя на берег. Окинул ребят проницательным взглядом и усмехнулся: — Догадываюсь, Плавать не умеете. Какой позор! Теперь понятно, почему вы такие немощные, Ветерок подует — и повалитесь, Заморыши! Хлюпики! Слабаки!

Это было явно несправедливо, и друзья, вскочив на ноги и размахивая руками, стали горячо доказывать, что они играют в спортивные игры и закаляются под дождями, что они ловкие и сильные. И вообще, чем ругаться, лучше бы научил плавать.

— Плавать? А получится ли?

— Получится! Получится! Научи!

В тот же миг друзья раскаялись в своей просьбе. Кувшин швырнул их в озеро, как беспомощных котят. Ребята визжали и суматошно колотили руками, взметывая брызги. Кувшин стоял рядом и учил держаться на воде. Учил решительно и безжалостно. За непослушание он даже отшлепал Василя по мягкому месту.

— Разве так учат?! — возмущались друзья.

— Только так! — с веселой свирепостью отвечал водяной. — И не вопите. А то русалок разбудите. Вот смеху-то будет.

И точно: одна из них уже сидела на кочке и, глядя на барахтающихся ребятишек, хохотала.

— Брысь отсюда! — сверкнул глазами Кувшин.

Русалка проворно скрылась под водой.

Минут через двадцать Андрей и Василь не очень умело, но уже самостоятельно подплыли к берегу и хотели бежать домой. И тут их пригвоздил к месту презрительный голос:

— Улепетываете? Трусы!

Пришлось остаться. Вместе с водяным пробежались до опушки леса, потом сделали несколько дыхательных упражнений.

— Не пора ли обедать? — спросил Кувшин.

— Пора! Конечно, пора! — обрадовались друзья.

Водяной хлопнул в ладоши — и вмиг расстелилась по траве скатерть с узорчатой вышивкой и запахло чудесными медовыми кексами, топлеными сливками, зарябило в глазах от рассыпчатых пончиков и красиво расписанных пирожных.

Василь уже протянул руку, чтобы поскорее отправить в рот лакомый кусочек. Но Кувшин посмотрел на яства с такой яростью, что те мгновенно исчезли.

— Я вас отучу от обжорства! — кричал он. — Это фея избаловала вас. Знаю ее. Легкомысленная и вздорная особа. Модница! Вертихвостка!

Ругался водяной так же здорово, как и плавал. И дал он им всего лишь по тарелке с кашей и по кружке молока с булочкой. Сам Кувшин ел ту же простую пишу и нахваливал. Каша и вправду оказалась очень вкусной и сытной.

После обеда Кувшин отпустил друзей со словами:

— Жду вас, хлюпики, завтра.

Но Андрей и Василь обиделись и твердо решили: к озеру больше не ходить и водяному не показываться. Весь следующий день они играли на лугу вблизи села.

К вечеру вернулись из леса сельские ребятишки. Одни с удовольствием вспоминали дедушку Савелия, другие расхваливали лешего, с которым состязались в беге и прыжках. А девочки восторгались громче всех:

— Какие русалки! Мы с ними играли и купались в реке. А как они поют!

И друзьям стало не то чтобы завидно, а как-то не по себе. Может быть, Кувшин не такой уж плохой? Во всяком случае такого знакомца нет ни у кого.

Утром Андрей и Василь снова отправились к озеру. Под тополем, спиной к ним, сидел водяной. Он казался еще более задиристым, чем в прошлый раз. Особенно смущали друзей его огненно-рыжие волосы. Подсохшие на солнце, они топорщились воинственно и драчливо, как гребень петуха. Но настроение у водяного было как будто хорошее. Он глядел в воду и хохотал над резвившимися мальками.

Услышав шаги, Кувшин обернулся и насмешливо скривил губы:

— А-а, это вы, заморыши.

Друзья проглотили оскорбление молча. И, похоже, это тронуло Кувшина. Не чурбан же он в конце концов.

Сегодня решили учиться брассу. Андрей и Василь все движения усваивали быстро, что приводило водяного в искреннее изумление. Потом пробежка, гимнастические упражнения, прыжки в воду. Кувшин был неутомим, да и Василь с Андреем нисколько не уставали. Напротив, они возвращались домой с таким ощущением, будто за спиной у них выросли крылья. А ложась спать, чувствовали, что их загорелые тела пахнут солнцем, озерной водой и камышами. Утром вновь спешили к озеру, хотя Кувшин был все так же насмешлив, привередлив и кормил одной лишь кашей.

Подкралась осень. Отцветали поля, улетела на юг певунья иволга и словно оставила свой золотистый наряд на листьях березняка. Андрей и Василь купались и в холодной воде. Но когда берега к утру покрылись однажды хрустким ледком, пришла печальная пора расставаться со своенравным, но полюбившимся водяным.

— До свидания, Кувшин! До следующего лета! — ребята то и дело оборачивались и с грустью махали руками.

Любимый с детства тополь-бормотун шумел, а Василь вслушивался в несмолкаемый говор листвы с сожалением и грустью: ничего таинственного он уже не ждал. Он не дошкольник и не первоклашка. Через год, закончив десятый класс, станет взрослым и с детским ощущением мира пора расставаться. Неужели навсегда?

Налетел короткий ливень и умчался с дробным перестуком, а Василь побежал навстречу вышедшему из-за тучки солнцу. Там за рощей паслись кони, тот самый опытный табун. К счастью, сегодня дежурил знакомый ученый-пастух.

— Дядя Антон, разреши проехаться на Орленке.

— Ладно, так и быть, — кивнул профессор. — Только будь внимателен: похоже, Орленок на грани чего то нового. Первый кандидат в хронорысаки…

— Не занесет же он меня в другую эпоху.

— Да нет, пока, думаю, не занесет.

Шагах в двадцати паслись кони. Среди них красавец редкой масти — белой с голубым отливом. Заметив Василя, он поднял голову и навострил уши.

— Орленок, ко мне, — тихо позвал юноша. Но конь услышал, подлетел снежным вихрем и положил голову на плечо Василя.

— Вижу, что вы большие друзья, — рассмеялся ученый-пастух. — Только недолго, ладно?

Василь вскочил на Орленка, и в тот же миг ветер засвистел в его ушах, чудо-грива прохладным белым пламенем плескалась, щекотала плечи и уши. Промелькнул тополь-бормотун, потом табунок обыкновенных, или, как выражается дядя Антон, «диких» лошадей.

Орленок легко взял препятствие — довольно высокий кустарник, доказав, что летать могут не только птицы. Но в лес вошел чутким, осторожным шагом. Минут через двадцать деревья расступились, и Василя ослепил блеск искрившегося озера. Сквозь камыши юноша разглядел петушиный гребень рыжих волос, и ему стало не по себе: бедный Кувшин! Как он давно не навещал его.