Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Вернёйская кампания, июль-август 1424 г.; битва, 17 августа 1424 г.
Главный вопрос, стоявший перед ними, заключался в том, стоит ли вообще вступать в бой. Граф д'Омаль, виконт Нарбонский и другие опытные французские капитаны были против сражения. Они считали, что правильнее всего вывести гарнизон Вернёя и отступить, чтобы затем напасть на другие английские крепости с небольшими гарнизонами в этом регионе. Никто, по их мнению, не должен советовать королю Франции рисковать ввязываться в сражение с англичанами, если на то нет веских причин. С падением Иври таких причин больше не было. Шотландцы, Бьюкен и Дуглас, отложили в сторону свои личные разногласия и высказались за то, чтобы остановиться и дать сражение. Они и раньше побеждали англичан в поле, у них были лучники, не уступавшие лучникам Бедфорда и они считали, что отступать было бы трусостью и вредно для дела дофинистов. Приближение герцога Бедфорда заставило споры умолкнуть. Все понимали, что теперь выбора нет. Вскоре от регента прибыл герольд с вызовом на бой на следующее утро. Французские капитаны поручили ему передать своему господину, что они готовы и ждут его[174].
В военном плане мнение графа д'Омаль и виконта Нарбонского было вполне обоснованным, но в политическом плане шотландцы были, несомненно, правы. Отступление армии при приближении врага было бы воспринято как поражение. Фиаско у Мелёнского моста должно было быть у всех в памяти. На карту было поставлено очень многое, ведь борьба за верность французов достигла критической точки. Формирование огромной армии Дофина вызывало большие надежды у его сторонников и смятение у крупных феодалов, заключивших мир с англичанами, заставив их задуматься о правильности сделанного выбора.
Не только герцоги Бургундский и Бретонский пересматривали свои прежние решения. Карл II, герцог Лотарингский, был одним из многих видных французских дворян, которые пытались поддерживать обе стороны до тех пор, пока не станет ясно направление развития событий. Он сотрудничал с Генрихом V и был давним союзником герцога Бургундского, но его зятем и наследником был дофинистский принц Рене Анжуйский. Карл II рассчитывал на поражение англичан и собирал войска для снятия осады с Гиза в интересах своего зятя, который был сеньором этого города. В Пикардии, где непомерные амбиции и жестокая манера ведения войны нажили Жану де Люксембургу немало врагов, группа дворян, владевших важными городами и замками, собралась в Руа и приняла решение сдать их врагу в случае победы дофинистов.
В Нормандии многие приняли английское правление, не будучи его приверженцами. Как отметил Большой Совет, они "ждали, на чьей стороне окажется перевес". Роберт де Карруж, крупный землевладелец на полуострове Котантене и в районе Берне, собрал своих слуг и уехал, чтобы присоединиться к французской армии, формирующейся на Луаре. Жан д'Эстутевиль, человек, который помог убедить жителей Вернёя открыть ворота, был 19-летним наследником одного из крупнейших земельных владений в Нормандии. Перед сдачей Иври он дезертировал из армии Бедфорда, прихватив с собой всю свою свиту. У других возникло искушение последовать его примеру. Пикардийский дворянин Шарль де Лонгваль, главарь заговорщиков Руа, накануне битвы ускользнул из английского лагеря под Данвилем и перешел на другую сторону. Несколько норманнских отрядов последовали за ним, полагая, по словам Жана де Ваврена, что численное превосходство французов приведет их к победе. В городах Нормандии ощущалась напряженность, распространялись слухи о том, что герцог Бургундский вот-вот откажется от союза с англичанами. Как и незадачливые жители Вернёя, все они хотели оказаться на стороне победителей. Богатый руанский купец Ришар Мите был в числе комиссаров, обсуждавших условия капитуляции города в 1419 году. Будучи важным налогоплательщиком и поставщиком товаров для английской администрации, Ришар собрал вокруг себя группу горожан, чтобы разработать план действий на случай поражения англичан. Заговорщики намеревались поднять жителей города на восстание, захватить английские артиллерийские склады и осадить цитадель, а затем пригласить офицеров Дофина[175].
Утром 17 августа англичане проснулись рано. Им предстояло пройти около 19-и миль, и к Вернёю они подошли уже в начале дня. Почти в трех милях от города лес, покрывавший в то время большую часть местности, уступал место широкой открытой равнине. Когда английская армия вышла из леса, впереди показался пологий подъем. Примерно в полумиле виднелась вся дофинистская армия развернувшаяся в боевом порядке по фронту шириной около мили. Жан де Ваврен, опытный солдат, сражавшийся при Азенкуре и Краване, считал, что никогда не видел более красивого и грозного строя. В первых рядах французские командиры разместили свою кавалерию. Справа находилось около 2.000 итальянцев, слева — меньшее количество французских всадников, в том числе отряды Ла Ира и Потона де Сентрая, а также кавалерия из Анжу и Мэна под командованием сеньора де Кулонса. Вся остальная армия была выстроена позади кавалерии в пешем строю в одну баталию, представлявшую собой лес знамен и поднятых копий. По замыслу, командиров дофинисты должны были использовать преимущества оборонительной тактики и ждать на исходных позициях, пока англичане сами не атакуют. Когда англичане пойдут вперед, кавалерия должна была обойти их с фланга, рассеять лучников и, развернувшись, атаковать врага с тыла[176].
Бедфорд остановил свои колонны и приказал им перестроиться. Как и французы, он выстроил войска в одну баталию. Лучники составляли более половины его армии. Большинство из них были сосредоточены на флангах, перед ними в землю были вбиты заостренные колья, для защиты от вражеской кавалерии, "согласно английской практике", — говорит Жан де Ваврен. Бедфорд предвидел план французского командования. Он ожидал, что вражеская кавалерия попытается совершить фланговый обход. Его левый фланг был защищен рекой Авр, но справа была открытая местность. Времени на рытье траншей уже не было. Поэтому он приказал создать импровизированное укрепление, связав между собой повозки и расположив их на правом фланге позади лучников. Около 2.000 лучников были размещены в тылу для защиты обоза и борьбы с неприятелем, если тому удастся прорвать английскую линию. Герцог расположился в центре, его знамя нес Генри Тилман, которому было уже далеко за семьдесят и чья военная служба началась еще во время кампании Черного принца в Кастилии в 1367 году. Полководцы обеих сторон соблюли давнюю традицию посвящения новых рыцарей перед великой битвой. С английской стороны в их число вошли видные землевладельцы Нормандии: Ральф Батлер, лейтенант на северо-западной границе, и Уильям Олдхолл, будущий сенешаль Нормандии. Сэр Джон Фастольф, уже будучи
