Клуб «Калифорния» - Белинда Джонс

— Может, войдешь и поздороваешься?

Я остолбенела. Он заметил меня? Вероятно, он с кем-то другим говорит?

— Лара? — Теперь он смотрел прямо на меня.

— Гм. Я не совсем одета, — я запахнула воротник своей пижамы.

— Тигрятам все равно, — пожал он плечами и в этот момент заметил Сашу. — Да тут у нас и не подиум.

Ну вот, он опять все испортил. Саша развернулась и хотела уйти, но я схватила ее за руку и потащила за собой.

— Хочешь подержать одного? — Ти протянул мне руку, на которой свернулся клубочек меха.

— Ты уверен, что у меня получится?

— Уверен, просто подложи одну руку тигренку под попку, тогда он будет чувствовать себя спокойно.

Тигренок выглядел как игрушка, так что я удивилась, когда ощутила, что у этой игрушки теплое тельце и мокрый язычок. Я взяла его поудобнее, так что смогла почесать его за ушком. Шерстка у него была мягкая, но не такая гладкая и шелковистая, как я думала. Если не брать в расчет его полоски и розоватое брюшко, покрытое нежным пушком, то ощущение было такое, будто гладишь плюшевого мишку, у которого мех износился из-за того, что его часто гладили и тискали.

— Это Макс.

— Привет, малыш! — проворковала я, кайфуя от близости этого маленького существа.

— Сокращенное имя от Максины, это девочка, — поправил меня Ти.

— Ой.

Я хотела передать малышку Саше, но та внезапно попятилась.

— Не бойся, все нормально.

Ти посмотрел на нее, не скрывая удивления.

— Ты можешь взять ее на руку, — резко сказал он.

— Ничего. Я лучше посмотрю.

— Блох у них нет, если ты об этом беспокоишься.

— Нет. Просто я не очень хорошо лажу с животными. Она начнет плакать.

Ти помедлил, а потом сказал:

— Возьми на руки Тео. Он не будет плакать, если ты дашь ему бутылочку.

Господи, мисс Клоди! Мы делаем успехи? Саша неловко взяла на руки тигренка, пытаясь проследить, чтобы он ни на секунду не отпускал рожок с молоком.

— Будет легче, если ты сядешь, — предложил Ти.

Я видела, как он наблюдает за Сашей, и в какой- то момент мне показалось, что к насмешке на его лице примешивается еще что-то, что можно неверно истолковать как выражение страсти и желания, но тут он посмотрел в потолок и едва заметно покачал головой. Эх, хотелось бы мне знать, о чем он думает? Может, какой-нибудь гуру из Элизиной психушки сможет объяснить мне, в чем тут дело?

Вдруг Максина громко и пронзительно замяукала.

— Что мне делать? — запаниковала я.

— Просто опусти ее на пол, — сказал Ти.

Малышка явно почувствовала облегчение, но тут же пришла в замешательство оттого, что стоит на всех четырех лапках. Сделав несколько неуверенных шагов, она плюхнулась на попу и стала задумчиво жевать ботинок Ти.

— Ты что, позволяешь им тут гулять?

— Только не по улице. Они проведут в доме еще несколько месяцев.

— В клетке?

— Ну, на самом деле в детском манеже. — Он кивнул в угол, где стоял деревянный манеж. — Когда они чуток подрастут, мы будем вывозить их на публику, как Кэссиди и Кид а, это поможет нам собрать побольше денег на содержание питомника.

Я вздохнула.

— Не верится, что Голливуд всего в паре часов езды отсюда… И там расхаживают знаменитости, у которых карманы набиты баксами под завязку. Что насчет Джулии Роберте? Она вроде не швыряется деньгами направо и налево — у нее ведь была по-настоящему дешевая свадьба? Должен же быть свободный миллион, который она могла бы пожертвовать.

— Насколько я знаю, ей нравятся лошади, — вмешалась Саша.

— А мы кониной кормим наших зверей.

— Что?! — я открыла рот от удивления.

— Ну, если лошадь пострадала в результате несчастного случая или что-нибудь наподобие этого.

Молчание.

— Ну что, будем завтракать? — Ти подхватил тигрят, по одному в каждую руку.

Мы с Сашей посмотрели друг на друга, после рассказа о судьбе несчастных лошадей мысль о завтраке вызывала отвращение.

Впервые я увидела, как Ти улыбается:

— Я сварю нам кофе!

Когда мы пришли на кухню, Ти и след простыл. Нас ждала только записка: «Доделайте то, что начали вчера». Да, никакой тебе романтики. Но я заметила, как Саша спрятала этот клочок бумаги в карман, как будто это было любовное письмо, адресованное лично ей. Меня беспокоило, что она все еще сохнет по нему, но я решила ничего пока не говорить.

Мы подкрепились тостами с абрикосовым джемом и отправились очищать от мусора то, что в один прекрасный день станет «Райским садом». Клянусь, мы проработали всего час, как нас позвал Ти:

— Обеденный перерыв!

— Слава богу, — обрадовалась я. — А то я снова есть хочу!

Сайта прислонила грабли к стене. А я выключила шланг, из которого наполняла небольшой бассейн для Райна. И мы вместе поспешили к дому.

Ти ждал нас у стола рядом с кухней. Когда мы приблизились, он швырнул нам кусок окровавленного мяса.

— Мы что, собираемся делать барбекю? — спросила я.

— Это обед Тахиры, а не ваш. Мне нужно порезать мясо кубиками, — сообщил он Саше, передавая ей нож.

— Я — вегетарианка! — отшатнулась она.

— Но ведь я не прошу тебя, его съесть!

Он опять сунул ей нож.

— Я не могу.

— Это лошадь? — с отвращением спросила я.

— Нет! — Ти закатил глаза.

Саша разглядывала кровавый ошметок.

— Ощущение такое, будто принимаешь участие в убийстве.

— Может, все-таки попробуешь, чтобы ощущения стали более реальными? — издевался Ти.

— Как ты можешь говорить о своей любви к животным и делать это? — Саша задохнулась от возмущения.

— Ничего хорошего, но это жизнь. Наши кошки не могут охотиться и добывать себе пищу сами, так что я должен делать что-то, чтобы их кормить.

Саша занесла нож, лицо ее стало белым как мел, когда она собиралась сделать первый надрез, но отпрянула, дрожа от ужаса.

Я протянула ей руку.

— Ты в порядке? Ты не обязана делать это.

— Не обязана, — подтвердил Ти.

Мы с изумлением взглянули на него, неужели он почувствовал жалость?

— Просто пойди и скажи Тахире, что сегодня она будет сидеть голодной. Вон она, в задней клетке. Уверен, она войдет в положение и поймет.

С этими словами он отвернулся и повез к клеткам целую тачку разрезанных цыплят.

Тут у меня зазвонил телефон. Элиза. Ее я хотела бы слышать в последнюю очередь, но я помнила о своем обещании Элен уделять Элизе столько же времени, сколько и остальным. Саша убежала в туалет. А я терпеливо слушала изнурительный монолог о том, насколько пустой тратой времени оказался семинар «Посмотри в лицо своей ярости», на который она ходила утром. Когда она закончила, я сообщила ей, что есть тут один товарищ, которому занятия по управлению гневом пошли бы на пользу, это Ти. Элиза не поверила мне, но я пересказала ей историю с мясом.