Лайонесс: Сад Сулдрун - Джек Вэнс

— Это и есть те враги, которые вызывают вашу осторожность?

— Нет. — Карфилхиот встал, подошел к камину, повернулся к нему спиной и холодно посмотрел на Касмира. — Откровенно говоря, дело в другом. Я изучаю магию под руководством великого Тамурелло. У меня есть обязательства по отношению к нему и, в частности, я обязан советоваться с ним в политических делах.

Касмир посмотрел Карфилхиоту в глаза.

— Когда я могу ожидать ответ?

— Зачем ждать? — спросил Карфилхиот. — Давайте уладим вопрос сейчас. Пойдемте.

Оба поднялись в мастерскую Карфилхиота. Касмир, спокойный и настороженный, с интересом глядел по сторонам.

Аппаратура Карфилхиота оказалась на удивление скудной; даже пустяки Касмира казались огромным богатством по сравнению с ними. Возможно, подумал Касмир, Карфилхиот хранит большую часть своих приборов в других местах.

На всем господствовала огромная карта Гибраса, вырезанная из разных пород дерева. На панели в конце карты был вырезан портрет человека с жесткими и чрезмерно подчеркнутыми чертами лица: скорее всего Тамурелло. Мастер не собирался льстить волшебнику: глаза навыкате, выпяченный лоб, губы и щеки отталкивающе красные. Карфилхиот не стал ничего объяснять и потянул ухо изображения.

— Тамурелло! Слушай голос Фауда Карфилхиота! — Он коснулся рта портрета. — Тамурелло, говори!

— Я слышу и говорю, — деревянным каркающим голосом сказал рот.

Карфилхиот коснулся глаз.

— Тамурелло! Посмотри на меня и короля Касмира из Лайонесса. Мы обсуждаем использование его армий в Южном Ульфланде. Он собирается подавить беспорядки и установить мудрое правление. Мы понимаем твою политику невмешательства; тем не менее мы просим у тебя совета.

— Мой совет: никаких чужих войск в Южном Ульфланде, а особенно армий Лайонесса! — ответило изображение. — Король Касмир, твои цели заслуживают всяческого уважения, но они взбудоражат весь Гибрас, включая Даут, и причинят беспокойство мне. Я советую тебе вернуться в Лайонесс и заключить мир с Тройсине. Карфилхиот, я советую тебе использовать всю мощь Тинзин-Фираля, чтобы помешать вторжению в Южный Ульфланд.

— Спасибо, — сказал Карфилхиот. — Мы безусловно воспримем твой совет всерьез.

Касмир не сказал ни слова. Они вместе вернулись в гостиную и в течение часа вежливо разговаривали о пустяках. После чего Касмир заявил, что готов лечь спать, и Карфилхиот пожелал ему спокойной ночи.

Утром король Касмир рано встал, поблагодарил Карфилхиота за гостеприимство и без лишних слов уехал.

В полдень отряд достиг Кол-Бокаха. Король вместе с половиной своих рыцарей уплатив пошлину в восемь серебряных флоринов и проехал через форт. Отъехав на несколько ярдов, они остановились. К крепости подъехала остальная часть отряда. Вперед вышел капитан крепости. — Почему вы не проехали все вместе? Теперь необходимо уплатить еще восемь флоринов.

Сэр Велти неторопливо спешился. Потом схватил капитана и приставил нож к его горло.

— Выбирай: или мертвый ульфский головорез, или живой солдат на службе короля Касмира из Лайонесса?

Стальной шлем капитана упал, его лысая загорелая макушка дергалась, пока он старался вырваться. Наконец он выдохнул.

— Это предательство! Где твоя честь?

— Смотри туда; там сидит король Касмир. Ты ограбил его и теперь обвиняешь в бесчестии?

— Конечно нет, но...

Сэр Велти уколол его ножом.

— Прикажи своим людям выйти на проверку. И тебя сожгут на медленном огне, если прольется хоть капля не твоей крови.

Капитан попробовал возразить, в последний раз.

— Ты ожидаешь, что я без сопротивления отдам тебе неприступный Кол-Боках?

— Сопротивляйтесь, если тебе так хочется. Я даже разрешу тебе вернуться обратно и сам возглавлю осаду. Мы взберемся на утес и сбросим на крепость валуны.

— Может быть и возможно, но очень трудно.

— Тогда мы зажжем поленья и бросим их в проход; они загорятся, начнется пожар, и вы все зажаритесь, как горячие пирожки. Ты хочешь бросить вызов всей мощи Лайонесса?

Капитан тяжело вздохнул.

— Конечно нет! Я с радостью поступлю на службу самого милосердного из всех королей, короля Касмира! Эй, солдаты! Наружу, на проверку!

Гарнизон выстроился; встрепанные солдаты с лохматыми волосами под стальными шлемами хмуро глядели на рыцарей.

Король Касмир презрительно оглядел их.

— Легче всего было бы отрубить вам всем головы.

— Не бойтесь, — крикнул капитан. — В обычных обстоятельствах нет солдат умнее нас!

Король пожал плечами и отвернулся. Все деньги из крепости загрузили в один из фургонов. Сэр Велти и четырнадцать рыцарей образовали временный гарнизон, и король безрадостно вернулся в Лайонесс.

В своей мастерской в Тинзин-Фирале Карфилхиот опять обратился к Тамурелло.

— Касмир уехал. Наши отношения в лучшем случае формально-вежливые.

— Самое оптимальное! Короли, как дети, очень меркантильны. Великодушие портит их. Они считают любезность слабостью и торопятся использовать ее в своих интересах.

— Характер Касмира еще более неприятный. Он очень целеустремленный, как рыба. Непринужденным я увидел его только здесь, в мастерской; он интересуется магией и хотел бы знать о ней больше.

— Касмир безнадежен, он никогда не будет магом. У него не хватает терпения, и в этом он очень похож на тебя.

— Возможно это правда. Я всегда стремлюсь действовать в первом же направлении.

— Как и раньше. Твоей второй натурой должно стать поле аналогий. Сколько времени ты можешь держать образ в сознании, а потом изменить его цвет согласно своему желанию, не меняя отличительных черт?

— Я еще недостаточно искусен.

— Эти образы должны быть тверды как камни. Постигнув пейзаж, ты должен суметь пересчитать все листья на дереве, потом пересчитать заново и получить то же самое число.

— Очень трудное упражнение. Почему я не могу просто использовать приборы?

— Ага! И где ты найдешь их? Несмотря на всю мою любовь к тебе, я не могу поделиться с тобой ни одним инструментом — они достались мне слишком тяжело.

— Но ты же всегда можешь изобрести новый.

— Неужели? Я был бы рад узнать как это делается. Это очень тяжело и держится в строжайшей тайне.

— Тем не менее это возможно.

— Но трудно. Сандестины давно перестали быть невинными, любезными и щедрыми... А! — внезапно воскликнул Тамурелло, а потом заговорил изменившимся голосом. — Мне пришла в голову одна идея. Настолько великолепная, что я почти не осмеливаюсь обдумать ее.

— Расскажи мне о ней.