Мятежное сердце - Эми Фетцер

Он пожал плечами.

— Я не выйду за вас. Рейн поднял брови.

— Вы не можете заставить меня. Он молча смотрел на нее.

— Я не желаю брать чье-либо имя только ради безопасности, — сказала Микаэла и мысленно добавила: «Я хочу сделать это во имя любви».

Но Рейн не предложил бы ей выйти за него, если бы знал, что она почти не отличается от шлюхи, которую хотела сделать из нее мадам.

— Значит, ты предпочитаешь бродить по улицам, пока кто-нибудь не всадит в тебя пулю?

— Нет.

— А вернуться в любящую семью?

— Нет.

— Похоже, других вариантов не имеется.

— Только не замужество!

Экипаж подпрыгнул, Микаэлу ударило о стенку, и она вскрикнула: пластины корсета врезались ей в тело.

— Что вы делаете? — Она попыталась оттолкнуть его, когда его пальцы нащупали шнуровку. — Перестаньте! Умоляю вас.

— Потерпи, — негромко произнес он.

Корсет был распущен, и Микаэла даже застонала от облегчения.

— Спасибо, — всхлипнула она. — Как вы догадались?

— Разве я не говорил тебе, что в нужную минуту буду рядом?

— Но как…

— Однажды, Микаэла Дентон, когда ты будешь доверять мне и сможешь поверить моим словам, я расскажу тебе все, что ты захочешь услышать.

Девушка вдруг заметила, какой у него изможденный вид.

— Вы странный человек, Рейн Монтгомери.

— Мне это уже говорили.

Он смотрел ей в глаза, вдыхал ее запах, слышал ее дыхание. Его взгляд скользнул к ее влажным соблазнительным губам, затем он снова посмотрел ей в глаза, но мелькнувшая в них тень беспокойства заставила Рейна отстраниться.

Микаэла всхлипнула, и он протянул ей носовой платок.

— Не многие мужчины столь легко расстаются с холостяцкой жизнью.

«Если я останусь холостяком, это никак не повлияет на положение дел», — подумал Рейн, наблюдая, как она вытирает глаза и покрасневший нос. Если он женится на ней, то исключительно ради ее безопасности. Но в этом случае она должна знать последствия их союза. Мысль о том, чтобы рассказать ей о прошлом, вызывала у него отвращение, и он не тешил себя надеждой, что Микаэла станет ему настоящей женой. Однако его репутация впервые сослужит добрую службу, никто не посмеет безнаказанно бросить ему вызов. Англичанам нужен был чай, а еще больше, чтобы все товары оставались недоступными для американцев.

Карета замедлила ход. Рейн выглянул в окно и сразу потянулся к лежащим рядом пистолетам.

— В чем дело? — испуганно спросила Микаэла.

— Безопасность.

Экипаж остановился, дверца открылась.

— Быстро, пока дождь перестал!

Микаэла оглядела дом, огромный и темный, лишь у дверей горел свет. Подхватив ее под локоть, Рейн заторопился к входу. За ними вошли еще трое, и капитан представил их девушке.

— Мистер Бушмара. — Тот с улыбкой поклонился.

— Мистер Поупл. — Темноволосый молодой человек ухмыльнулся, снимая с головы накидку.

— И Кабаи.

Араб согнулся в низком поклоне.

— Очень приятно, джентльмены. — Микаэла сделала реверанс.

Рейн запер дверь на засовы, а она стояла неподвижно, спрятав руку в складках плаща, и ждала, пока он отпустит своих людей. Наконец он протянул плащ и треуголку, потом-жестом указал Микаэле на лестницу, и она стала подниматься, ведь выбора у нее все равно не было. Рейн шел следом; наблюдая за соблазнительным покачиванием ее бедер. Недоверие девушки тревожило его больше, чем следовало. Он должен рассеять ее страхи и подозрения, нельзя применять силу к тем, кто слабее, это ущемляет их гордость и достоинство. Слишком часто так пытались поступить и с ним.

Рейн широко распахнул дверь комнаты, и Микаэла охнула.

— Как мило!

— Для тебя приготовили ванну. Думаю, ты устала, я прикажу, чтобы еду принесли наверх. — Рейн открыл шкаф с женской одеждой и, прочтя немой вопрос девушки, ответил: — Нет, Микаэла, это не ее. Все, что принадлежало ей, сожгли.

Неужели она считает его настолько бессердечным, чтобы предложить ей вещи умершей женщины?

Она пыталась разгадать выражение его лица, когда он показывал ей шнур от звонка, потом кивнула, подошла к мягкому дивану у камина и сбросила плащ. Расшнурованное черное платье обвисло, обнажив верхнюю часть груди, и Рейну захотелось сорвать его, осыпать поцелуями ее тело. Ее близкое соседство было суровым испытанием для его воли.

— Извини, я не могу предоставить тебе служанку. Опасно вовлекать в это посторонних людей.

— Я прекрасно обойдусь без нее. Они знают? Я имею в виду команду.

— Им известно лишь то, что они помогают мне защитить тебя. Я хочу, чтобы так оставалось и впредь.

Микаэла кивнула, чувствуя, что является для него обузой, к тому же ради нее он страшно рискует.

— Если хочешь, Кабаи поможет тебе принять ванну.

— Вы серьезно?

Рейн улыбнулся. Она такая невинная, такая простодушная.

— Он евнух, Микаэла.

— Не важно, — запнувшись, сказала она. — Просто мне не нужна помощь в столь простом деле, как ванна.

— Хорошо, — пожал плечами Рейн. — Но если помощь тебе все же понадобится, я к твоим услугам.

— Нет! Это неприлично.

— Оставь свою застенчивость, Микаэла. Какое-то время нам придется жить в одном доме, что тоже неприлично. — Он подошел к двери ванной. — Мои комнаты находятся с той стороны.

Он зашел в ванную, отодвинул щеколду и почему-то нисколько не удивился, обнаружив Микаэлу рядом. Он чувствовал ее присутствие, будто касался ее тела, но ему хотелось не просто ощущать ее рядом с собой. Он хотел эту женщину всей душой и телом. Но он никогда ее не получит. От слухов о нем исходил запах тления, и многие сплетни уже повлияли на мнение Микаэлы.

Войдя в свою комнату, Рейн направился к высокому дубовому шкафу, достал полированный деревянный ящик, а затем вернулся к ней.

— Здесь ты в безопасности, Микаэла. Никто не знает, что этот дом принадлежит мне, он далеко от города, его охраняют более десятка человек, участок обнесен стеной.

— Значит, я пленница.

— Если ты предпочитаешь считать так, пожалуйста. Ты меня боишься, но оружие придаст тебе уверенности. При необходимости можешь использовать его против меня.

Она внимательно рассматривала пистолеты с его инициалами на рукоятках.

— Я могу воспользоваться ими для бегства. — Микаэла закрыла ящик.

— Да.

— Но вы думаете, я этого не сделаю?

— Когда у тебя будет время поразмыслить над последствиями, ты поймешь, что я прав.

— Мне не нравится ваша постоянная самоуверенность, Рейн Монтгомери, — раздраженно произнесла она. — Вам об этом известно?

— Да.

Он продолжал улыбаться, но глаза его потемнели, взгляд скользил по ее волосам, искусно накрашенному лицу, обнаженным плечам и груди в вырезе расстегнутого платья. Боже мой, до чего хороша! Под соблазнительной внешностью он видел ее чистоту, к которой ему хотелось прикоснуться, снова почувствовать огонь страсти, которому она всего дважды позволила вырваться наружу.