Ликабет - Владимир Балашов

   - Даже в Риме оно редкость - возразил Овидий.

   - Диоген, принести воду? - поинтересовался Эллий.

   - Воду? Пожалуй, не надо. Разбавленного вина я выпью в Византии и в Афинах, а здесь давай отдохнем по-римски. Что скажешь Марк?

   - Я как вы - ответил Валерий.

   Они наполнили серебряные чаши, плеснули вина в сторону стоящих в темных нишах, статуй богов и отпили немного. Вино было густое, темного, почти черного цвета, и с таким же густым приятным запахом. По вкусу нечто мало с чем сравнимое. Похоже на крепленые вина, но качеством много - много выше. Валерий допил чашу наполовину и с удивлением заметил, как по телу расползается приятное ощущение опьянения. Будто стопку водки принял. Ей богу. Вино закусили фруктами и принялись за еду. Постепенно процесс первого поглощения пищи подошел к концу, и Эллий слегка осоловевшим голосом обратился к Диогену.

   - Чудесное вино Диоген, его ты тоже везешь Цезарю Августу?

   - Нет, конечно. Для товаров из Египта у Августа есть и другие поставщики. Но Цезарь знаешь, скромен в еде и развлечениях, так что это все достается его семье. Ливия любит всякие редкости, а слово Ливии при императоре не последнее. Но и здесь на Понте много ценителей вина, так что я вожу десяток кувшинов на всякий случай.

   - Ты очень умный человек Диоген - похвалил его Овидий, тоже находившийся в легкой степени опьянения - жаль, что такого ума не хватает мне.

   - Трудно в это поверить, может, ты расскажешь, что произошло в Риме и привело тебя в эти земли?

   - Я здесь по воле Августа и по моей глупости. Нет уважаемые, я не могу рассказать, что произошло, иначе мне придется остаться здесь до конца жизни, а я еще надеюсь подышать воздухом Италии.

   - Не печалься Публий - ободрил его Эллий - Понт - не такое уж и плохое место. Я начинал службу центурионом у победоносного Друза. Тогда наша когорта стояла в небольшом укреплении в стране северных белгов. Вот уж скажу тебе дикие места. Вина там и не бывает, а местные племена пьют брагу из ячменя и меда. Земля там ниже моря вся поросла тростником и в каналах. Часто, когда на море штормит, целые поля уходят под воду, а местные в любое время были готовы перерезать нам горло, если зазеваешься. Моя служба там закончилась, когда наше укрепление унесло в воду вместе с землей, на которой оно стояло.

   Все рассмеялись.

   - Ты, наверное, шутишь надо мной, почтенный Эллий. Я все-таки не до такой степени провинился перед Августом, чтобы он отправил меня в края, где есть только военная администрация. Верно здесь не такие дикие места, как на том краю Понта, где начинается мир варваров, но знаешь, я едва понимаю местных эллинов. Их язык совсем не похож, на тот, которому меня учили в Афинах.

   - Да Публий - Эллий хитро улыбался - язык у эллинов здесь другой. Да они уже и не эллины в полной мере. Давно породнились с местными племенами. По - другому, здесь не выжить. Я на Понте живу уже пять лет, и первые два провел в Диоскуриаде, на том берегу Понта. В честь богоподобного Цезаря Августа ее переименовали в Себастополис, но местные, зовут как и прежде. Там конечно, варвары кругом, но климат гораздо лучше. Зимы почти такие же, как в Медиолане или Плаценции, а здесь я третью зиму хожу в шкурах и штанах, как и большинство местных жителей, и гадаю, промерзнут мои кувшины с вином на этот раз или нет.

   Овидий растерянно обвел взглядом окружающих. Сотер печально покивал головой, подтверждая сказанное.

   - О боги - простонал расстроенный Публий Овидий - мне остается только напиться.

   - Это тоже не плохо, особенно когда есть такое вино - Эллий что-то сказал по - гречески и стоявшая около триклиния рабыня ловко разлила вино по чашам. Они провозгласили здравицу в честь императора, и выпили снова. Вино показалось крепче, чем прежде. Нет, все - таки больше походит на ликер или даже коньяк, определил Буховцев. После вина поросенок в кисловатой фруктовой подливке шел хорошо. К корке прожаренного мяса прилипла кожица неизвестных фруктов похожих на сливу. Может, это и была слива. Валерий доел свою порцию и тоже осоловело уставился на сотрапезников. К его удивлению вино дало в голову. Требовался перерыв. Сотер и Эллий тем временем выпытывали у Овидия последние римские новости. Буховцев пытался следить за разговором, но обилие подробностей и незнакомых имен мешало ему сосредоточиться, и скоро он утратил к беседе интерес. В комнату прокрались два серых кота, каждый размером с небольшую собаку, и смешно поводя носами, стали заинтересованно принюхиваться к еде. Валерий отрезал ножом кусок поросенка и бросил на пол. Хвостатые, сверкнув глазами, бросились к своему благодетелю. Быстро прикончили кусок и стали жизнерадостно озираться по сторонам. Однако, глянув на Сотера, попятились к выходу. Наверное, тоже увидели пацер. Лютаев говорил, что кошки видят и чувствуют мир по-другому чем люди. Почти как маги. Пора было слегка освежиться. Валерий наклонился к Диогену.

   - Знаешь, Эллий показал мне весь дом, кроме отхожего места.

  Сотер старательно жующий кусок свинины хмыкнул.

   - Пожалуй, и в самом деле пора передохнуть. Пойдем, я тебе покажу.

   Он что - то сказал по - гречески, поскольку разговор уже шел на этом языке. Эллий и Овидий рассмеялись. Сотер хлопнул Валерия по плечу.

   - Пошли.

   Отхожее место, которое могло по праву носить название туалета, прилегало к дому и находилось на территории сада. Каменная клетушка имела несколько дыр в каменном полу на широком выступе. На этот выступ укладывались сиденья с дырками. Здесь же на полу горел масляный светильник, а сквозь широкое окно под потолком светила луна. В этом блеклом свете Буховцев рассмотрел стены, расписанные фрифольными сценами, где мужчины и мохнатые существа с рогами на голове вытворяли невесть что с веселыми полногрудыми женщинами. Подумав о том, с какой целью это было нарисовано, он пьяно рассмеялся, справил малую нужду и пошел в сад подышать свежим воздухом. Сотер стоял около стены и смотрел вниз на море. Стена здесь была ниже и поверх нее была видна также и часть пристани, на которой горели костры и около них веселились люди. Те, кого в город на ночь не пускали, вполне могли разместиться там, на мощеной камнем пристани. Валерий глубоко вдохнул свежий чудесно пахнущий морем и травами воздух, и хмель стал постепенно проходить.

   - Ну как, почувствовал себя как дома?

   По голосу сложно было сказать, смеется над ним Диоген, или нет, а лица в такой темноте не разглядеть.

   - Знаешь, почти почувствовал. А эти египтяне случайно ничего не добавляют в свое вино?

   На этот раз Сотер просто добродушно смеялся.

   - Вот ведь, человек, ни разу не видавший виноделен Бахосарна при храме Амона раскрыл секрет, про который мне говорили, что его никто не разгадает до скончания веков.

   - Значит, я угадал - констатировал Буховцев - надеюсь не травки, вроде конопли.

   - Нет. Я не стал бы продавать людям такую дрянь. Ты прав это травы. Очень древний рецепт сбора трав. Еще со времен первых фараонов. Тогда вина в Египте не было. Его привозили из Эллады, Кипра и других земель и только для храмов. Когда в Египет пришли эллины, они научили египтян выращивать лозу, и виноград там растет редкий, я тебе скажу. Теперь жрецы неплохо на этом зарабатывают. Некоторые из трав, этого рецепта уже больше не растут нигде, кроме как на грядках в Бахосарне. Так что ты пил большую редкость в этом мире. Не беспокойся, ничего вредного в них нет, наоборот ты завтра проснешься без головной боли, и если тебе будет нужна женщина на ночь, то ты ее точно не разочаруешь.

   - Женщина на ночь - переспросил Валерий - какая - то из рабынь Эллия?

   - Зачем рабыня Эллия - удивился Сотер - Томы город небольшой, но и здесь есть лупанарий, а рабыни Эллия пусть занимаются своими делами. Не думаю, что Сексту понравится, если чужаки будут задирать хитон рабыням в его доме, даже такие уважаемые как мы.

   Буховцев кивнул, он начинал понимать, о чем говорит Диоген. Понимать образ мыслей этих людей, который отличался от того, как его представляли в его мире.

   - Пожалуй, что не надо. Я бы хотел пообщаться с женщинами в этом мире не за пьяным столом.

   - У тебя будет возможность - подтвердил Сотер.

   Из дома послышались звуки нечто похожего на флейту и пьяные голоса грянули песню толи на греческом, толи на латыни, из сада было не понять.

   Идти в дом не хотелось, да и Овидию и Эллию было не до них. Диоген стоял, смотрел на него с несколько отрешенным видом. Очень знакомое выражение лица, так Лютаев проверял его пацер. Видимо Сотер делал тоже самое. Что он там увидел, можно было только гадать.

   - Дионен, ты говорил, нам нужно как можно скорее убираться отсюда, скажи, зачем мы заехали к Эллию?

   Лицо мага вмиг стало осмысленным.