Марионетка. Отрежь меня! (СИ) - Гутовская Ирина

— Тогда тоже допрошу с пристрастием… — уже мечтаю, каким образом и в каких позах это сделаю.

А сейчас пора… Акулы не дремлют…

Нужно завершить вечер на высокой ноте. Не сомневаюсь в успехе.

Пока идем, разглядываю людей… Меткое все-таки замечание сказала Снег: «акулы и жертвы». Не задумывался глубоко, но она права. Все мы делимся на хищников и пищу: сильные съедают слабых — естественный отбор… Правда жизни, ничего нового.

По взгляду сразу видно: кто кем является.

И, да, я из отряда «кровожадных». Лишь бы Снежану не «задушить» собой, не забывать заботиться о чувствах. Она мой маленький пугливый зверек, при этом обладает особым даром, и, вероятно, даже не догадывается о мощи, скрытой в ней.

Хотел беспрекословного подчинения, а сам оказался во власти ее чар и готов ползти, как ручной — слизывать дорожку следов от миниатюрных ступней, желая получить ласку и внимание любимой женщины.

Повержен, валяюсь в ногах… И счастлив, как безумец. Ощущаю себя еще больше победителем, ведь выиграл самое драгоценное…

Глава 27. Отец и дочь.

27.1.Снежана

Самир принимал многочисленные поздравления и давал интервью присутствующей прессе, а уверенная финальная речь не оставила сомнений ни у кого, что его компания вместе с представленным проектом застройки достойны победы.

Я же, в окружении охраны, стояла в стороне, чтобы не мешать. И снова ела — такой аппетит разыгрался, глядя, как официант проносит мимо нас мини-корзиночки с красной и черной икрой. Один из телохранителей практически выхватил тарелку из рук парня, заметив мой интерес и желание заполучить лакомство.

Увлеченная поглощением деликатеса, я не сразу обратила внимание, как в мою сторону решительно направляется Иван Николаевич. Правда, Самир, который не выпускал меня из виду все это время, как, оказывается, увидел его раньше и подошел первым.

— Снег, мы уходим, — нетерпеливо тянет за собой. Намерение срочно увести отсюда — выглядит странным и подозрительным.

— Подожди… доем… — отвечаю с набитым ртом, но муж быстро забрал блюдо и отдал охране. — Ты чего?

Не понимаю: что на него нашло, почему так раздражен? Ведь все удалось и должен радоваться.

— Господин Фаяз, примите поздравления, — произносит Иван Николаевич, как только приблизился к нам.

Самир коротко кивнул и даже не обернулся в его сторону. Их отношения явно претерпели серьезные изменения в худшую сторону, раз не подали руки друг другу.

— Мы можем уединиться на разговор? — продолжает Александров.

— Не о чем говорить, — отвечает муж и теснее прижимает к себе.

— Разве? — настаивает мужчина и переводит взгляд на меня. Смотрит так внимательно, словно впервые видит, а еще какая-то необъяснимая эмоция плещется в карих теплых глазах.

— Моя жена беременна, ей пора отдыхать, — Самир намеренно сделал акцент на слове «беременна».

— Что это значит? — Иван Николаевич переменился в лице — его перекосило от злости. А ему, какое дело до моего положения?

Ничего не понимаю… Разглядываю обоих. Между ними очередная «война»? Сцепились взглядами, проверяя на прочность — кто не выдержит и быстрее отвернется.

— Это значит: завтра у меня в офисе, в любое удобное время. Можете прийти — выслушаю, если очень хочется высказаться, — с каким-то особым злорадным удовольствием произносит муж.

«Да что происходит?» — пытаюсь хоть как-то вникнуть в ситуацию, но все больше запутываюсь.

— Самир? — прикасаюсь к его груди. Он напряжен.

— Пойдем, — обнимает за талию и уводит за собой.

— Мне нужно поговорить со Снежаной! — кричит вслед Иван Николаевич.

«Что?!» — хотела обернуться, но муж не позволил, крепче сжал и дальше потащил — по-другому не назвать его стремление незамедлительно покинуть мероприятие.

Уже в машине спросила об устроенном спектакле. Видимо, расчет был на Александрова. Только причем тут я?

— Самир… — усаживаюсь так, чтобы видеть глаза. — Поделись: что за игры?

— Не сейчас, — прикрывает веки и устало откидывается затылком на подголовник.

— Ну вот, опять… — отворачиваюсь от него к окну и бесцельно разглядываю вечерний город. Обидно так-то. По каким причинам меня не впустили в круг избранных?

— Снег… — обнимает мои плечи, а потом покрывает кожу порхающими поцелуями. — Не могу сказать всего.

— Почему? — расслабляюсь от ласкового жеста, но этого мало. Нужны объяснения.

— Позже обязательно все узнаешь… обещаю… — игнорирует вопрос. — Люблю тебя.

«Думает, отвлечь?» — не выйдет. Молчу в ответ. Может, дойдет, к чему приведет скрытность.

— Прости… но твое здоровье важнее… подумай о малыше…

— То есть, по-твоему, находиться в неведении лучше? Недомолвки уберегут от ненужных волнений? Отличный вариант… — вырываюсь из его рук, отсаживаюсь к двери. Прижимаюсь лбом к прохладному стеклу, а от избытка эмоций и живущих своей жизнью гормонов — готова расплакаться, еле сдерживаюсь, но терплю…

Зачем так поступает? Неужели, не видит, как такая забота сказывается на мне? Еще больше себя накручиваю…

Доезжаем в немой угнетающей тишине. Муж не делает попыток дотронуться, заговорить со мной и оправдать свое поведение. Если ему так удобнее — мешать не стану. Иду демонстративно в свою спальню и закрываюсь изнутри, не хочу видеть его — пусть остается наедине со своими секретами, раз не желает посвящать…

С трудом избавляюсь от надоевшего платья. Пришлось выворачивать руки за спину, чтобы дотянуться до молнии, ведь просить Самира не собиралась. Блаженно выдохнула, когда вещь упала к ногам, освобождая из оков. Сразу направилась в душ. Решила быстро освежиться и лечь спать, памятуя, как начинается новый день: с позы «собака мордой…» — нет, не вниз… в унитаз… И сколько просижу в мучениях — не знаю, обычно в течение часа рвотные позывы возникают несколько раз, сворачивая желудок в тугой узел до боли, а потом еще некоторое время хожу в тошнотворном состоянии…

Теплая вода помогла отрешиться от навязчивых мыслей. Я успокоилась окончательно. Уснула быстро, погрузившись в сонное царство… Ничуть не удивилась и не испугалась, когда среди ночи ощутила горячие ладони на себе. И ждала, что он придет, даже оставила включенной настольную лампу.

— Снег… — убирает мои волосы с лица и невесомо целует щеки. — Проснись.

— Я не сплю уже минут десять. Слышала, как ты ковырялся в замке, как зашел, как сел на кровать и о чем-то громко вздыхал.

— Иди сюда, — откидывает одеяло и раскрывает руки для объятий.

Устраиваюсь на коленях мужа. Одежды на мне нет. Стоило почувствовать нежные прикосновения пальцев на коже, по телу пробежала волна возбуждения.

— В таком виде разговора у нас не получится, — нагибается к груди и губами втягивает поочередно соски, покусывая и играя с ними языком.

— А ты хотел, наконец, рассказать? — теснее прижимаю его голову к себе, чтобы не прекращал ласку.

— Хотел… — просовывает ладонь между моих ног. — Ты права. И все равно узнаешь, лучше сделаю это сам.

— Даже не знаю, с чего начать: первым делом послушать занимательную историю или поддаться искушению… — от эротичных поглаживаний стало горячо и влажно, нестерпимое желание накатило.

— Ты мой соблазн… — засовывает в меня палец, продолжая сладкую пытку. Выгибаюсь ему навстречу.

— Самир… — прижимаюсь лбом к его плечу.

— Я бы связал тебя, как в тот вечер… больно не сделаю… — шепчет в ухо, заставляя трепетать в ответ.

— Хорошо… — слезаю в него и ложусь на спину, послушно ожидая своего хозяина — сейчас мне приятно думать о принадлежности этому мужчине.

Запястья крепко привязаны к изголовью кровати… А я любуюсь, как Самир раздевается, представая во всем мужском великолепии: рельефный торс, с кубиками пресса, в меру выпуклые мышцы, перекатывающие от каждого движения под оливковой кожей…

«Мой…» — от одной мысли завожусь.

27.2.Самир

Смотреть на нее одно удовольствие… Наслаждаться тем, как извивается подо мной от каждого глубокого точка, отдаваясь страстно, без остатка… Слышать блаженные стоны, срывающиеся с губ… А когда начинает интенсивно содрогаться от оргазма — это что-то запредельное и с ума сводящее… Изливаюсь в нее… Выдаивает из меня все до последней капли сокращениями своего горячего лона…