Любовные послания герцога - Элизабет Бойл

Но он видел ее умоляющий взгляд. Она его просила. Он мог представить себе, что стоила Фелисити такая просьба.

– А вы почему до сих пор стоите на месте, мистер Флетчер? – спросила Джамилла.

– Тэтчер, – поправила ее Фелисити.

– Тэтчер, Флетчер – какая разница? – заявила Джамилла. – Важно то, что он стоит здесь, а мой список ждет! – Она энергично погрозила длинным пальцем. – И позаботьтесь о том, чтобы осьминог был свежим!

– Осьминог? – переспросила Пиппин.

– Похож на кальмара, – пояснила Джамилла. – Ваш шеф-повар, надеюсь, француз?

Фелисити горестно вздохнула и закрыла лицо руками, а Талли, которой наконец удалось вырваться из объятий, шлепнулась на банкетку с таким видом, будто ее мутит.

Хотя Тэтчеру не раз приходилось выводить свои войска из действительно тяжелых ситуаций, к данной ситуации он не знал, как и подступиться. Он подозревал, что Фелисити, как только переведет дыхание, выставит из дома эту фальшивую принцессу. А у него тем временем появилась возможность исчезнуть, и он был не такой дурак, чтобы ею не воспользоваться. Держа в руке список, он выскочил из гостиной и сбежал вниз по лестнице.

Лучше уж это, чем присутствовать при встрече Джамиллы с миссис Хатчинсон.

Однако, выйдя на улицу, он понял, что, судя по всему, переоценил свои возможности. Где, черт возьми, например, человеку найти в Лондоне осьминога?

Потом, когда он взглянул на перечень – французское лавандовое масло, испанские оливки, корзинка лимонов, ящик апельсинов, а также список вин, косметики и еще всякой всячины, – который был способен довести до краха даже легендарный банк Ротшильда, ему пришло в голову, что уж если есть в Лондоне человек, способный раздобыть требуемое, то это был Стейнс. Затосковавшего и возмущенного происходящим дворецкого герцога Холлиндрейка, вполне возможно, хватит удар от радости при одной мысли о том, что ему поручена совершенно невыполнимая задача.

Ну что ж, Тэтчер при этом будет, очевидно, выглядеть в глазах бедного старика совсем по-герцогски.

Он срезал угол и прошел через территорию конюшен, решив проскользнуть в дом через черный ход, чтобы избежать встречи с экипажами, делающими крут по Гросвенор-сквер, но едва успел завернуть за угол, как из темноты на него набросился какой-то человек, который быстро и ловко приставил к его горлу лезвие ножа.

Прикосновение холодной стали сопровождалось суровым окриком:

– Одно движение, сукин сын, и я с радостью перережу тебе горло.

Глава 10

– Зачем ты ее впустила? – спросила кузину Фелисити, как только их «гостья» отправилась осмотреть дом, чтобы решить, какие комнаты следует открыть для ее пользования. Все еще не сняв накидку и шляпку после похода к мануфактурщику, Фелисити стояла, уперев в бока руки и дрожа от ярости.

Пиппин стояла перед ней чуть не плача, но даже ее вид не заставил Фелисити сменить гнев на милость.

– Герцогиня, это несправедливо, – сказала Талли. – Тебя не было дома. Все произошло в мгновение ока. Позвонили в дверь, мы открыли. В ту же минуту дом наполнился сундуками, и она буквально обрушилась на нас…

– Словно чума, – пробормотала тетушка Минти. – У нас в притоне таких особ называли…

– Тетечка, сейчас не время, – прошептала Пиппин.

– Ну что ж, я высказала свое мнение, – проворчала старушка и, не скрывая возмущения, продолжила вязание, недовольно постукивая спицами.

– Талли, ты должна была прогнать ее, – сказала Фелисити, набрасываясь на сестру, что случалось с ней крайне редко. Понизив голос, она добавила: – Ты ведь знаешь, какая она.

– А какая она? – спросила Пиппин.

Сестры взглянули друг на друга, как будто спрашивая, стоит ли рассказывать ей об этом.

– Она хищница, – сказала Фелисити, развязывая тесемки накидки и бросая ее на ближайший стул. – Папа всегда сожалел, что взял ее на работу.

– Опасался дурного влияния, – добавила Талли.

Тетушка Минти презрительно фыркнула:

– Я могла бы сказать ему это сразу же, как только взглянула на нее. – Она покачала головой. – Ох уж эти мне мужчины! Разве они способны судить о таких вещах? Наверное, он не увидел в ней ничего, кроме пары…

– Довольно, тетечка, – прикрикнула Фелисити, которая принялась ходить по комнате. Ей надо было подумать. Был же какой-то способ выдворить из дома их бывшую нянюшку. – Никак не могу понять, каким образом она смогла разыскать нас? Поверьте, ее появление – это не просто стечение обстоятельств.

– Она сказала, что есть весточка от вашего отца, – сказала Пиппин. – И она знает, что он жив.

Талли вздохнула и покачала головой:

– Она могла обнаружить, что весть о его смерти была уловкой со стороны министерства иностранных дел, но я сомневаюсь, что отец доверил бы ей сообщить об этом нам.

– Вот именно! – согласилась Фелисити. Она понимала, что лорду Лэнгли не пришло бы в голову воспользоваться помощью Джамиллы. – Она блефует. И все же я не понимаю, как она нас нашла.

Пиппин смущенно заерзала на стуле.

– Ну-у, понимаете, она была герцогиней… и я подумала… – пробормотала она, краснея.

– Нет, Пиппин, только не это! – воскликнула Фелисити. – Неужели ты ее пригласила?

– Я не хотела. Я не думала, что это плохо. И письмо я написала очень давно. Я даже забыла, что отправила его. – Она перевела взгляд с одной сестры на другую, – Вы обе говорили о ней с такой любовью, что я подумала, что она могла бы стать нам настоящей матерью и помочь нам.

– Когда это мы говорили с любовью о нянюшке Джамилле? – спросила Фелисити.

– Боже милосердный! – прошептала Пиппин, оглядываясь на входную дверь. – Значит, я все перепутала.

– Еще как перепутала! – сказала Фелисити, всплеснув руками. – Эта женщина заставила Наполеона дать отставку Жозефине. Когда узнали, что она хочет стать следующей императрицей, вспыхнуло восстание!

– Правда? – удивилась Пиппин.

– Правда, – сказала Талли. – И я не сомневаюсь, что Грецию она покинула при аналогичных обстоятельствах.

Фелисити презрительно фыркнула:

– А теперь она затевает что-то новенькое. Окопается в этом доме так прочно, что разве только королевские гвардейцы смогут выдворить ее отсюда. Подозреваю, что она случайно узнала, что наш отец все еще жив, и решила явиться сюда, чтобы дождаться его возвращения.

– Ваш папаша, должно быть, что-то значил для нее, если она проделала весь этот путь в надежде еще разок…

– Тетя Минти! – остановила ее Фелисити.

Пиппин, очевидно, все еще не была готова примириться с поражением.

– А что, если она действительно приехала, чтобы помочь нам? У нее как-никак было двое мужей, причем один из них принц.