Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

Земледелие ограничивается простыми приемами, утвержденными опытом, и без улучшения, по одной привычке, пашни и сады довольно хорошо обработаны. Где нет дорог и земля гориста, работа должна быть многотрудна. Хлебные поля возделывают они киркой, а тяжести перевозят на лошаках и ослах. Лошади и быки очень редки. Овцы, в особенности же козы, которых содержат в большом числе, составляют главнейшее их богатство. По неимению лугов и недостатку корма, зимой принуждены они бывают продавать часть домашней скотины в Катаро, но весной, отнимая стада у своих соседей, они всегда заменяют свой убыток. По множеству и дешевизне домашних птиц, приносимых в Катаро на рынок, должно заключить, что они имеют их очень много. Черногорские собаки весьма уважаются в Италии и во всем Леванте; головы их похожи на телячьи; они проворны, злы и так смышлены, что в самую темную ночь по обонянию далеко слышат чужого человека, и горе постороннему, который бы хотел ночью тихонько пробраться в селение! Днем стерегут они стада и столь свирепы и сильны, что нападают сами собой на хищных зверей; ночью же охраняют деревню от внезапностей.

Степень просвещения народа измеряется успехами земледелия и торговли. Сии два искусства подают одно другому взаимную помощь, и одно их соединение составляет силу и благосостояние царств; но какую деятельность могут доставить торговле черногорцы, которые не терпят сообщения с изобильными областями, их окружающими, и у коих хлебопашество находится в младенчестве? Они имеют сношения только с Катаро, единственным местом их торговли; да и сии заключаются в небольшой продаже и еще меньшей покупке. Сверх плодов, хлеба и масла они привозят бокезцам шерсть, шелк в куклах, лес, уголья и много соленой и копченой баранины и сыру, которые отправляются в Триест. Умеренность черногорцев сохраняет от собственного их продовольствия большую часть сих произведений. В обмен получают они ружья, пистолеты, свинец, порох, ножи и ятаганы, черепицу, коей зажиточные покрывают крыши своих домов, железные инструменты, писчую бумагу, соль, глиняные горшки, простую стеклянную посуду; еще покупают они пестрые лоскутья ситцу или шелковые платки, красивые шапочки, венециянский бисер для женщин и другие мелочные вещи. Вот чем ограничивается вся их торговля, которой выгоды всегда в их пользу и постоянно одинаковы с давнего времени. Из сего заключить можно, что золото скопляется со дня на день в их земле и что тот, коего платье бедно, имеет небольшое сокровище, которое, не обращаясь, лежит зарыто в углу его дома. Торг производится меной или наличными деньгами, способ самый простой и верный; ибо, опасаясь обмана, они никогда не заключают договоров с людьми мало им известными. Жители коммунитата Доброты заслужили их доверенность; они берут от них наперед деньги или товары и обязуются доставлять в приличное время хлеб, рыбу или другие припасы, и верно держат данное слово. Обыкновенно они имеют таковые сношения с кумовьями и крестными братьями[41]; сие дальнее родство делает условия их священными и ненарушимыми. Кроме мелкой турецкой монеты, венециянских червонцев и австрийских серебряных талеров, они не берут никаких денег.

Черногорцы совершенные невежды. Умеющие читать и писать почитаются между ними людьми учеными. Высшее духовенство и те дворяне, кои служили в российской армии, довольно сведущи. Кроме священных книг, печатаемых в Киеве, они не читают никаких других. Свободные ремесла, кроме необходимых в жизни, также вовсе им неизвестны, ибо предметы роскоши становятся не нужными в грубом образе жизни, какую ведут они, подобно самым необразованным народам. В каждом доме из собственной шерсти и льну делается толстое сермяжное сукно и холстина. Одежда их не подвержена непостоянству мод: она всегда проста и одинакова, почему и не трудятся они для обрабатывания других изделий, им излишних. Имея необходимое, зная отчасти кузнечное и слесарное мастерство, служащее для починки ружей, они живут в совершенном неведении других искусств и художеств. Женщины суть лучшие их ремесленники. Черногорцы, удержав вольность свою и имея мало сообщения с иноземцами, сохранили в полной чистоте коренной славянский язык. Выговор их мягче и приятнее, нежели сербов, кроатов и далматов, ибо первые мешают славянские слова с турецкими, вторые с немецкими, а последние с итальянскими. Пишут они церковными буквами.

Черногория есть республика, в коей равенство поддерживается бедностью, вольность храбростью, закон заменяется обычаем. Сия малая область представляет образ правления без печатных уставов. Черногорцы, не платя никаких податей, не собирая общественной казны, управляются сами собой и живут покойно и счастливо. Правление Черногории можно назвать народным и избирательным. Сейм, или сбор главарей, есть драгоценнейший залог их независимости; на оном решится мир, война и большинством голосов избираются как сам митрополит, так губернатор и 4 сердаря или военачальника. Вот как это делается: когда соберутся на обширный луг, находящийся при монастыре Цетине, митрополит излагает нужду объявить войну, заключить мир или сделать какое-либо постановление и спрашивает, согласны ли они или нет. Священники и главари, разошедшись по толпам, повторяют предложение слово в слово. Начинается беспорядочный шум; народ рассуждает, толкует, спорит, но никогда не случалось, чтоб, подобно другим народным депутатам, рубили тут уши и носы. Звон колокола повелевает замолчать, и как бы спор ни был силен, но при первом звуке настает совершенная тишина. Митрополит опять спрашивает, чем они решили и согласны ли на предложение. Обыкновенно следует ответ: «Буди по твоему, владыко!» (так они называют митрополита). Достоинство владыки и губернатора сделалось наследственным, ибо уважение, которым они пользуются, число их доброжелателей и частью искательство, доставляют сие звание и детям их или родственнику, которому они хотят передать свой сан. Таким образом в фамилии Петровичей и Радоничей уже с давнего времени утвердилось сие звание. Сердари избираются на жизнь и весьма уважаются по тому, что в них предполагается храбрость и искусство, доказанные опытами во многих сражениях. Чин сей не может сделаться наследственным, ибо каждый черногорец, почитая себя храбрым, ищет его. Князья или главари деревень избираются старейшинами семейств; иногда и сии удерживают титла для детей своих, если они того достойны и будут выбраны. Князья сии, имея пышный титул, не более как наши деревенские старосты или выборные. Губернаторы, сердари, не имеют ни почестей, никаких преимуществ, никакого знака отличия или вознаграждения, и малое имеют влияние на правление; они приглашаются посредниками в легких ссорах и участвуют на сеймах, ибо без согласия их, как народных представителей, не может быть решено никакое постановление. Верховная духовная и гражданская власти перешли в руки митрополита; но единственно потому, что он заслужил оные своим просвещением, а более мужеством и твердостью; ибо в противном случае власть его соделалась бы ничтожной, и народ, будучи чем-либо недоволен, не стал бы ему повиноваться. Из сего должно заключить, что правление нынешнего владыки справедливо и кротко. Образ внутреннего гражданского правления сходствует совершенно с древним патриаршеским: старейшины или отцы семейств имеют полную власть над своими домочадцами. Здесь нет наследственного дворянства, все имеют равные преимущества и последний черногорец может быть на время князем, сердарем и губернатором. Однако же те из них, кои за службу получили дворянство от сербских королей или занимали должность представителей народных, хотя и не имеют дипломов и никаких преимуществ; но, происходя от отцов, почтенных титлом, всюду дающим достоинство дворянина и соединенные с оным права, по справедливости должны быть признаваемы за благородных.